Посвящение Нахимову /Борис Марченко/

И юный нахимовец знает,
И знает седой адмирал,
Что путь только славным бывает
У тех, кто на флот наш попал.

Такие прекрасные мысли
Нахимов внушал морякам...
Под флагом Нахимова вышли
Эскадры навстречу врагам.

Тогда, по-нахимовски, быстро
Он ветер надёжный поймал...
Привычный полуденный выстрел
Тогда на ходу прозвучал.

И словно привычное дело
Вершили в тот день моряки, -
И делали это умело
С нахимовской лёгкой руки.

Наркомовские сто /Ник Ветров/

Отбросим прочь раздумья и сомненья,

Чего гадать, чего тут говорить -

Пойдём мы утром в контрнаступленье,

Врагу дадим немножко прикурить.

Нам нет нужды робеть и сомневаться -

Мы на пути тяжёлом и простом,

Но чтоб в атаку веселей подняться,

Нальют нам всем наркомовские сто.

Поверьте, братцы, это - не застолье

В кругу друзей, тем более семьи,

Когда земля дрожит и пули стонут,

Когда кипят жестокие бои.

Здесь нет торжеств, здесь всё до боли просто:

Помянем павших, вспомним про живых -

Священней нет, чем за Победу, тоста,

Пьём за неё сто граммов боевых.

Путевые заметки /Константин Скуратов/

Нас обстреляли на той стороне перевала...
Всё получилось, как в третьеразрядном кино:
Как-то внезапно вокруг всё огнём засверкало,
Стало внезапно от дыма разрывов темно.
С разных сторон трассера - озверевшие слепни
С хрустом вонзались в машины железную плоть.
Их посылали в колонну соседние гребни,
И пули, стараясь, искали живое тепло...

Я лиц нападавших не видел - вот это и страшно!
Как будто вокруг все стреляют лишь только в меня...
По мне, куда лучше отчаянный бой рукопашный,
Чем прятаться в камни от этого злого огня.
Тем, кто впереди, всё же проще - педаль до упора!
И мчатся машины, стремясь проскочить этот ад...
А я в замыкании - эти проклятые горы
Проеду последним, своих прикрывая ребят!

5 декабря 1941 года /Михаил Силкин/

Рыщут волки по оврагам,

Ночь декабрьская темна,

И к Москве неровным шагом

Подбирается война.

 

Только поотстали танки -

Стынет топливо у них.

И молчит рубеж атаки,

И передний край притих...

Высадка десанта /Александр Ойслендер/

Шёл головным торпедный катер, -
И берег, пушки наклоня,
Вдруг оживал, как дымный кратер
От извержения огня.

Но, зачерпнув воды с разлёта,
Всю ночь, быть может, до утра,
Сквозь эти чёртовы ворота
Врывались в бухту катера.

И страшно было небосводу
Смотреть на то, как моряки,
Бросаясь в огненную воду,
Держали шаткие мостки,

Чтобы советская пехота
Сухою на берег сошла
И, выкорчёвывая доты,
Дорогу верную нашла,

В лесах, в полях, средь зарослей бурьяна... /Марина Лопатина/

В лесах, в полях, средь зарослей бурьяна,

где алый от былых боёв закат,

мой дед лежит в могиле безымянной,

простёршейся от Волги до Карпат.

Всё числится он без вести пропавшим,

и знаю я, в том, роковом, бою -

стрелковом или, может, в рукопашном,

он принял смерть за Родину мою.

И Родина - своим огромным сердцем,

и небо, багровевшее от ран,

смотрели на стрелка-красноармейца

с обычным русским именем - Иван...

Нет обелиска над его могилой,

победный залп над ним не прогремит,

но бережно земля окоп укрыла,

в котором дед карателей громит

до наших дней. И в пламени бессмертья

идёт вперёд, идёт к Победе дед,

чтоб дать нам право жить на белом свете,

и мир сберечь хотя б на вечность лет!

России миротворцы /Светлана Ахунова/

Полоснула по сердцу разлука.

Взгляд опять мой слезою омыт.
Ты держи, ты держи мою руку,
Ты не смеешь её отпустить.
Уезжаешь в далёкие дали.
Снова встала меж нами война.
Да, я знаю, вы клятву давали,
Но ведь там, там чужая беда.

Служить Отчизне - долг святой мужчин.
Но, чтобы и другим светило солнце,
Туда, где злой оскал чужой войны,
Спешат на помощь наши миротворцы.

Над Свиягой /Наталия Иванова/

Не касаются земли босы ноженьки.

Не касаются они трав да камешков.

Охрани ты Русь от бед, святый Боже мой!

Я молю тебя о том в утро раннее.

Затянуло небеса темным пологом,

Утонуло ввечеру солнце в реченьке.

Да потоптана земля грозным ворогом,

Черны вороны клюют человечину.

Улетели за моря вольны соколы,

Убежали по волне судна-лодочки.

А родная мать-земля плачет-охает,

Да кровавыми текут реки водами.

Влажный ветер прошептал по-над Волгою. 

Скоро солнышко взойдет над Свиягою.

Будет сеча с татарвой лютой-долгою,

И закроет ширь полей войско стягами.

Хмеймимский вальс /Владимир Силкин/

Молча в курилке дымим,
Ждём указаний.
Авиабаза Хмеймим
Так далеко от Рязани!

В небе ни облачка нет,
Птиц не хватает.
Это отсюда чуть свет
Кто-то взлетает

И по сплошной синеве
По небу мчится.
Мама в любимой Москве
Не огорчится.

Сына дождётся домой
Только с победой.
Молится: "Милый ты мой,
Только беды не отведай!.."

Под нарастающий гул
С неба спустился.
Снова в нём не утонул...
Перекрестился...

Ленинградская боль /Татьяна Хатина/

Рёв "мессеров" сорвался в вой,

Зенитки рвались с тела Ладоги.

И полыньи от бомб стеной,

Взрываясь, в беспросветье падали.

С шести утра и каждый час

На части время разрывается...

Письма с войны /Виктор Мельников/

Вот снежинки летят,
Мир осенний от грязи спасая.
Белой сказкой ночной
Выпадая на детские сны.
А для взрослых, для нас -
Это вещая память живая,
Это письма солдат,
Не вернувшихся с прошлой войны.

Дед вернулся б домой.
Он был молод, и в нём были силы,
Но осколок летел
И догнал его, неумолим.
И в нерусской земле
Дед лежит без креста, без могилы -
Лишь былинка-трава
Росы горькие точит над ним.

А в России о них
Беспросветные плачут метели,
И летит белый снег,
А по осени - дождь затяжной.
Живы строки их писем -
Они и до нас долетели,
И стучатся в сердца наши
Белой и вьюжной зимой.

75 лет спустя /Юрий Беридзе/

Оркестра плачущая медь...

По праву не вдовы - жены,

теперь могу и умереть, -

я дождалась тебя с войны...

Я столько лет тебя ждала,

да только этим и жила...

И вскрыл Господь пласты земли -

не зря молила я взахлёб,

и люди добрые нашли

сокрытый временем окоп,

где ты последний принял бой

и ждал прощания со мной.

Бог войны /Сергей Островой/

Когда к нам шли войска чужие,
Их хоронил среди полей
Артиллерийский гром России,
Набатный голос батарей.

Был воздух надвое расколот.

Раздавлен враг.
Разбит.
Размолот.
Огнём сожжён до черноты.
Как будто кто-то поднял молот
И грозно ринул с высоты.

Салага /Евгений Шушманов/

Эй, салага, оставь затянуться,

я свои ненароком измял,

здесь без курева можно рехнуться,

будто я автомат потерял.

Табачок - дефицит, как патроны,

не пали просто так… береги

нашу рацию, словно икону,

чтоб в неё не попали враги.

Первый бой у тебя? Так с крещеньем,

вот теперь ты, взаправду, боец,

что с врагом позволяешь общенье,

исключительно через свинец.

О войне /Анатолий Храмов/

Что оставит на память война?-
Шрамы? Фото? На форме медали?
Не для нас. С нами - то, что не сдали,
За что бились с врагом, старина...

Как нас метит с тобою война?
Ветеранскою книжкой в кармане?
Нет. Как в Песках и в Красном Лимане
Нам в посадках светила луна...

Если спросят: "И как там война?",
Мы помедлим с ответом, скорее
Вспомнив, как твой товарищ сереет,
Как слезу утирает жена.

Что дала нам, ребята, война? -
Деньги? Льготы? Слова боевые?
Мы вернулись оттуда живые,
И друзья есть на все времена.

Волоколамское шоссе /Марк Лисянский/

Москва. Ноябрь. А между сосен

Во всей стремительной красе

Летит в дымящуюся осень

Волоколамское шоссе.

Замерзнуть не успела Руза,

Как двинулись на смертный бой

Грузовики с гремучим грузом

И танки тесною толпой.

На миг мелькнув папахой сивой

И сединою на виске,

Иван Васильевич Панфилов

Промчался на броневике.

Шли добровольцы Подмосковья,

Шли горняки и слесаря

Туда, где порохом и кровью

Обозначала путь заря.

Шоссе хранило след летучий,

Вело в бессмертие оно.

И бомбы падали сквозь тучи,

Не попадая в полотно.

Ты говорить не хочешь о войне /Владимир Коряковцев/

Ты говорить не хочешь о войне,
И вдруг война сама к тебе приходит.
В нежданный час в полночной тишине
Она сиреной беспощадно взвоет.

Она расколет небо пополам
Одной летящей огненной ракетой.
Осядет смерть в разрушенных домах,
Наполнив снова болью лазареты.

Она убьет привычной жизни ход,
Ты будешь спать тревожно каждой ночью.
Война без спроса в дом к тебе войдет
И разнесет его бесстрастно в клочья.

И обагрится небо красным вновь,
Покров туманов наполняя ядом.
Со знамени уже сочится кровь,
Кругом лежит горящий пепел ада.

Мальчишки в армейских бушлатах /Вячеслав Натальин/

Я очень давно не писал о войне -

Другие дела и заботы,

Но слишком уж часто приходят во сне

Ребята моей разведроты...

 

Я фото из прошлого с полки возьму -

В бушлатах армейских мальчишки,

И в лица своих пацанов загляну,

Ну что же, закурим, братишки?.. 

Плащ в рукава! Войскам РХБЗ /Андрей Ледащев/

"Плащ в рукава!" - и по команде "газы"

На норматив ныряем в ОЗК.
Нам небо в окуляр противогаза,
Нам в ОПФ - цветные облака.

Недюжинная сила и сноровка,
Когда в бою, врагу наперерез,
Летят КамАЗы ставить маскировку,
Врубив турбины дымовых завес.

На прочность нас проверить пожелая,
Враг удивлен, ему ведь невдомёк,
Раз "химиков" всерьёз не принимает -
Есть "тосочка" и даже "солнцепёк".

Вспышка /Алексей Стародубов/

В чистом поле вьюга воет,

Словно отголосок боя,

Нас в живых осталось двое -

Мы "везунчики" с тобою.

Лица лижет резкий ветер,

Руки свесились, как плети,

Спит душа в бронежилете,

Брат, курнём по сигарете?!

С дымом смешан пот солёный,

Нервы - провод оголённый,

Смерть бренчит марш похоронный,

Всепогодный, всесезонный.

Дожди длиннее /Сергей Ефимов/

Дожди длиннее, чем у многих жизнь...

Дожди длиннее ленты пулемётной.
По-русски Бог мне говорит: "Держись!"
Ведь русским быть - и трудно, и почётно.

И я держусь, промокший под дождём,
В окопной глине, под прицелом дронов.
Мы их опорник всё равно возьмём,
Чтоб не мешал атаке батальона.

Дожди длиннее, чем мои пути,
Чем сигарета, что скурил до фильтра.
Отсчёт обратно, как всегда, с пяти,
А дальше вдох и яростная битва.

Котелок меня по боку хлопал /Николай Тихонов/

Котелок меня по боку хлопал,

Гул стрельбы однозвучнее стал,

И вдали он качался, как ропот,

А вблизи он висел по кустам.

В рыжих травах гадюки головка

Промелькнула, как быстрый укол,

Я рукой загорелой винтовку

На вечернее небо навел.

И толчок чуть заметной отдачи

Проводил мою пулю в полет.

Там метался в обстреле горячем

Окружаемый смертью пилот.

И, салютом тяжелым оплакан,

Серый "таубе"  в гулком аду

Опрокинулся навзничь, как факел,

Зарываясь в огонь на ходу.

В госпитале /Виктор Кирюшин/

На войне, как на войне.

Помоги нам, Божья Матерь!

Вот пацан

Лицом к стене

Третий день лежит в палате.

После боя у реки

Друг тащил по кромке луга.

Выжил...

Правда, без руки.

И того страшней - без друга.

Выждал снайпер в ковыле -

Встал боец неосторожно...

Жить без друга на земле,

Без такого,

Невозможно.

Святая дата /Сергей Васильев/

Опять трубят октябрьские ветра

над крышами, в ущельях, в поймах, в чащах.

Опять, опять надвинулась пора

опавших листьев и знамен парящих.

Великий праздник гордости людской,

студеный день в пылающей одежде!

Как хорошо, что ты опять такой,

каким тебя запомнили мы прежде.

Открыт на мир твой просветленный взор,

вся в блестках звезд твоя святая дата.

В твой мерный шаг влилась с недавних пор

походка победителя-солдата.

Четыре года сумрачных подряд

тебя мы неизменно отмечали,

но всякий раз твой праздничный наряд

был затемнен завесою печали.

Свист вражьих бомб и вражьих пушек бас

гасил тебя чудовищным раскатом,

но свет твой в сорок первом не погас,

он стал еще лучистей в сорок пятом.

7 ноября 1941 года /Юрий Ключников/

Москва, Москва, не торопись прощаться

С отвергнутыми числами войны.

Ты вспомни, как шагали по брусчатке

Седьмого ноября твои сыны.

В те месяцы разгромной нашей смуты,

В те дни почти безвыходной тоски,

Воистину в те страшные минуты

Мир, как дитя, припал к ногам Москвы.

О как дышал над нивами, над рощами,

Над самым нашим ухом жаркий ад!

А ты, Москва, вела по Красной площади

Парадным строем молодых солдат.

Киев /Павло Тычина/

Ты - наша честь, и гордость, и краса. 

Как голубь - нежный, острый, как коса. 

Ты - слава и отмщенье за руины. 

Ты - песенное сердце Украины! 

Ах, сердце, сердце... 

                                Ты перенесло 

порабощенья пепельное зло. 

В оковах чужеземного металла 

своих сынов на помощь призывало. 

Ведь как же так - чтоб не было Днепра, 

чтоб звонкий смех забыла детвора? 

Ведь как же так - чтоб изверги ночные 

сдирали солнце с куполов Софии?! 

Не повернуть историю воспять. 

Врагам - погибнуть, городу - восстать. 

Смерть палачей - Ворота Золотые 

в просторы мира, светом залитые, -

Врата, что онемели на Валу, 

Врата, что, преградив дорогу злу, 

горят в душе у каждого солдата, 

как высшая награда и расплата! 

Врата борьбы тебя ведут сквозь дым 

туда, где правда стягом огневым 

летит над Спасской башней окрыленно...

Поверг ты наземь черные знамена! 

К тебе, мой город, вел нелегкий путь! 

Фашистская коричневая муть

затмила жизнь - 

                             и небо потемнело 

от рева солдатни осатанелой. 

Тяжелой кровью подплыла земля. 

Хлеб заменили пуля и петля. 

Под сапогом подкованным распято, 

стонало все, что прежде было свято. 

Но ты, не покоряясь воле зла, 

напрягся,  будто зоркая стрела,

кудесник древний, 

                         книжник и строитель, 

ты взял себе другое имя - мститель! 

Мы из военной разведки /Дмитрий Юрчук/

Мы, как мыши летучие, видим в ночи.

Наши цели - всегда атакуем мы метко.

О победах и подвигах мы не кричим.

Мы простые ребята из военной разведки.

Не для нас торжества и военный парад.

И программы про нас на ТВ не снимают.

Но, как прежде, в строю наши парни стоят.

Беззаветно и тихо свой долг выполняют.

   Мы же разведка, значит, первыми идем!

   Мы выполняем даже трудную задачу!

   Там, где надо, летим, там, где надо, ползём.

   И противников наших ждёт опять неудача.

Помним павших героев и традиции чтим,

Слово "честь" для разведки до сих пор не забыто.

"Выше нас только звёзды" - всегда говорим.

Это значит, Россия надёжна прикрыта.

Русь. Смута. Минин и Пожарский /Ирина Крымова/

Трясло Россию в годы смуты:

Вся жизнь войной опалена,

Борьба за власть, и цены вздуты,

Разлом, распад, казна скудна.

Страну топтали интервенты.

Поляки брали города,

И оскверняли земли шведы.

Открыл Кремль древние врата - 

И самозванцы на престоле!

Вражду, предательство бояр

Народ терпеть не может боле -

Объединиться всем как встарь!

Очнулась Русь от тяжкой дрёмы,

Народной волей Русь сильна.

Призывы церкви столь весомы:

За православие, страна!

На волжских берегах волненье.

Народный гнев даёт ростки:

Готовит Минин ополченье,

Пожарский поведёт полки.

Утро. Всё то же, лица все те же /Михаил Лунёв/

Утро. Всё то же, лица все те же.

Долг превыше, а сердце болит.

С каждым днём я всё меньше и реже

Так с тобою могу говорить.

Мы меняем пароли и явки,

Мы стираем и путаем след.

Без гарантий и всякой надбавки,

Чтоб не всплыть на страницах газет.

Очень редко в коротких отчётах

Буквой с цифрами скажут о нас.

И не часто под рюмочку кто-то

За столом свой продолжит рассказ.

Сибирская легенда /Лев Вершинин/

Визжат жеребцы под плетью,

за лесом укрылись чумы

и лисий хвост малахая

болтается у виска...

Звеня железом и медью,

несется орда Кучума,

владыки тайги и тундры,

за стругами Ермака.

Нагайками вспорот воздух,

болота плюются гнилью

и визг над тайгою рвется,

степную кровь горяча...

Сегодня булат ответит,

кому же владеть Сибирью:

природному господину

иль пришлым бородачам!