Яндекс Метрика

Свеча памяти и скорби... /Анна Бессмертная/

В память о жертвах террористических актов.


Хотелось выть, ругаться и кричать,
и достучаться, наконец, до Бога,
чтоб он ответил, почему дорога
вела их в это утро к палачам.
Чем замысел его был так велик,
что непременно требовал агоний?

Добровольцам /Алексей Стародубов/

Мой друг уехал в те места,
Где смерть косою машет,
Сказал, что час его настал,
А там - как карта ляжет.
Его глаза светились солнцем,
Он обнимал жену и дочку,
Поехал друг мой добровольцем,
Решил и точка!

Мой друг отправился туда,
Где битвы страшной пламя,
Где перемотана беда
Кровавыми бинтами.
Его глаза светились солнцем,
Пока жена и дочка рядом.
Поехал друг мой добровольцем,
Решил - так надо!

♫ Краповый цвет /Александр Вашкевич/

Время выбрало нас, цель все ближе и ближе.
Мы не просто спецназ - мы на голову выше.
Мы на голову выше, мы не просто спецназ!

Километры не в счет, плавно тают мишени,
Дан обратный отсчет - ты упал на колени,
Ты упал на колени, дан обратный отсчет.

Цвета крови,
Цвета крови берет -
Символ духа,
Силы духа и воли.
Это краповый цвет -
Знак спецназовской доли!

Гагарину /Александр Волог/

Юра, Юра! Извини меня -
Не могу по имени и отчеству.
Мчится в обострённом одиночестве
Гордая, разумная Земля.

Но и в свите спутников крутясь,
Запуская дальние ракеты,
Первую любовь свою планета
Помнит, верной памятью светясь.

И летит сквозь космосы пустые.
Кружится, сражаясь и скорбя,
И ревнует чуточку тебя
К социалистической России.

До смерти /Александр Сидоровнин/

Всего лишь за ночь постарел,
Стал цветом стали.
Всё было так - концерт, расстрел,
В меня стреляли.
А я всё думал, как же так?!
Так не бывает.
На мне всего-то лишь пиджак,
В меня стреляют!
Вгрызался в плоть мою свинец,
В меня за что ты?
Ведь я гражданский - не боец,
Не из пехоты.
Но был сюжет жесток и скор,
Как ночь в июле...
И только дергался затвор...
Летели пули.

Сербия. Март 1999 /Александр Булынко/

Посвящается детям Югославии


Яркие весною звезды над Балканами.
Светят маячками путникам во мгле.
Далеко на западе, там за океанами,
Поднимались в воздух птицы на заре.
Грозные стервятники с серебристым корпусом,
Звёздно-полосатые метки на крыле,
Загрузились смертью, пронеслись над глобусом
И огонь рассеяли по ночной земле.

Стекла в рамах дрогнули,
Напряглись под натиском,
И дождём серебряным
Пали из окна.
Это, брат мой, Сербия
Под бомбёжкой натовской,
Это Югославия -
Братская страна.

Растворился грохот ракетной канонады
В жутком завывании плачущих сирен.
Сполохи пожаров над ночным Белградом
Превращали зданья в продымленный тлен.
Стены с шумом рушились, но округа слышала,
Как волна взрывная начала трепать
Куклу заводную в одеянии вышитом
И огнём палёную школьную тетрадь.

А в глаза ребячьи,
В серые и в карие,
Звездопадом с неба
Целилась война.
Это дети Сербии
Под кровавым заревом,
Это Югославия -
Братская страна.

Книг очень много про войну /Александр Булынко/

Книг очень много про войну, -
Их всех не сосчитать.
Зачем тогда еще одну
Ты начал сочинять?

Зачем истории грехи,
Где раны, смерть и кровь,
Легли строфой в твои стихи?
Не лучше ль про любовь,
Про соловьев и про закат
Сказать стихом простым?
А павших поминать солдат
Доверь-ка, брат, другим.

Так думал ты и был бы прав,
Когда бы на земле
Высокий Разум, боль познав,
Создал запрет войне,

Звон Хатыни /Николай Суровой/

Сыну Саше...


Мальчишка мой,
я видел боль Земли,
В гранит одетую сожжённую деревню.
Звон колокольный множился вдали
Рыданиями,
а вовсе не напевом.

И вековечной памятью живым
В граните выбито:
"Запомните нас, люди"...
Давно пожара разостлался дым,
Но здесь как прежде боевые будни.

Здесь бой идёт за наших сыновей,
За будущее всех земных мальчишек.
Хатынский звон - Земли страдание всей,
По всей Земле он должен быть услышан.

Песня ополченца /Алексей Полубота/

Эта Горловка -
Нож у горла мне,
Злая вязкая тишина.
Листьев шорохом,
Дальним всполохом
Будоражит мне кровь она.
Здесь от грохота
Стены охали,
А на окнах здесь - всё кресты.
Но за окнами,
Светлоокая,
Верю, ждёшь меня верно - ты.

Погрузили на стол. Спирт был влит как наркоз /Владимир Литвишко/

Погрузили на стол. Спирт был влит как наркоз.
Не сумел доказать, что готов обождать.
А снаружи - мой друг, с кем израненным полз,
уступив к жизни очередь, лёг умирать...

И сорвал бы бинты, но уже не помочь...
Отключилось сознание вскоре моё.
Сиротою осталась товарища дочь,
а ему не вернуться на поле боёв.