Над песками птица чёрная кружит... /Сергей Зыков/

Над песками птица чёрная кружит,
В пыльном мареве сливаясь с синевой.
С высоты свою добычу сторожит,
Не поймёшь, то ли эскорт, то ли конвой.

Мы не заперты, но некуда идти,
В "блоке" варимся, как в собственном соку.
И воюем только с минами в пути,
И товарищей теряем на скаку.

Разворочены железные бока,
Кровь и пыль спеклись на треснувшей броне.
Ах, как страшно и как глупо мы пока
Наших мальчиков теряем на войне...

Начало /Александр Сидоровнин/

Сталинградская битва - она лишь начало!

Где история как бы скатилась назад.

И Россия в тот день неспроста ликовала,

И, утробно вздохнув, задышал Сталинград.

Впереди ещё были страдания, беды

И раненья, поляны растерзанных тел.

Но над ними витал сладкий запах Победы!

Тот, что с каждой минутой густел и густел.

Лётчики играют в волейбол /Дмитрий Кедрин/

Лётчики играют в волейбол.
Близок фронт. Тревожен отдых краткий.
Смотрит ввысь зенитки тонкий ствол.
У КП на маленькой площадке
Лётчики играют в волейбол.

Передышки считаны минуты:
Вдалеке уже гудят винты...
Лётчики снимают парашюты,
Ставят в ряд неловкие унты.

Тот - с бомбёжки, этот - из разведки.
Боя блеск в глазах ещё горяч!
И летает над потертой сеткой
Беззаботный волейбольный мяч.

Сербы /Андрей Яковлев/

Если вновь разрывается сердце,
Если нечего больше сказать, -
Посмотрите, как держатся сербы!
Посмотрите, как надо стоять

От бомбежек ночных охраняя мосты,
Посреди темноты,
                       посреди пустоты,
                                         посреди клеветы.

Ленинграду /Эдуард Асадов/

Не ленинградец я по рожденью.
И всё же я вправе сказать вполне,
Что я - ленинградец по дымным сраженьям,
По первым окопным стихотвореньям,
По холоду, голоду, по лишеньям,
Короче: по юности, по войне!

В Синявинских топях, в боях подо Мгою,
Где снег был то в пепле, то в бурой крови,
Мы с городом жили одной судьбою,
Словно как родственники, свои.

Было нам всяко: и горько, и сложно.
Мы знали, можно, на кочках скользя,
Сгинуть в болоте, замёрзнуть можно,
Свалиться под пулей, отчаяться можно,
Можно и то, и другое можно,
И лишь Ленинграда отдать нельзя!

Ленинградский салют /Полина Каганова/

Как это было? - если спросят,

То я отвечу: - Было так:
Взвилась ракет цветная россыпь
И разорвала долгий мрак.

И вмиг на площади Дворцовой
Январский кончился мороз,
И жены, матери и вдовы
Впервые не скрывали слез.

И голубым огнем, и красным
Была Нева озарена,
И становилась неопасной
Опять любая сторона!*

Почему вдруг смолкли пулемёты /Григорий Блехман/

Почему вдруг смолкли пулемёты,
Почему подмога не идёт,
И молчит радист из третьей роты,
Будто бы воды набрал он в рот?

А молчит он, потому что провод
Перебит, поскольку был налёт.
И потом - один для связи повод,
Чтоб сказать: "Подмога не придёт".

Город Воронеж - фронт /Геннадий Соловьев/

Город Воронеж - фронт,
Линия передовая.
Здесь погибал народ,
Совесть не предавая.

Там позади - Сталинград:
Главная цель фашистов.
Город Воронеж - ад.
Город - геройский выступ.

Зубами держать высоту /Михаил Сенчихин/

Идёт отступление, армии вспять
Фашисты вонзают клыки.
Из штаба приказ: "Взвод, высотку занять!
Прикрыть отходящих полки".

И рвутся лавиной, рядами на нас
Пехота и танки во мгле
И "мессеры" бомбы кладут третий час,
Прижав нас к горячей земле.

Комбат окровавленный (мать вашу, так!)
Отрывисто в трубку кричал:
"Отбиты противника девять атак,
Нам нечем ответить на шквал.
Солдат два десятка живых у меня,
Гранат лишь - на пару минут,
В крови истекаем и просим огня,
Иначе нас просто сметут...
Прошу артподдержки и жду ваш приказ -
Людей безоружных кладу!"

Но голос суровый был твёрд, как алмаз:
"Зубами держать высоту!"

Домодедово /Ольга Орлова/

Здесь очень дымно. Взрыв заполнил уши.
Идёт хозяйкой Гостья без глазниц:
В который раз пришла по наши души,
Как мытарь встарь, за данью для убийц.

Всегда нежданно, но уже привычно:
Горит в России то метро, то лес,
Теперь забрался смертник, враг двуличный,
В места, откуда ближе до небес.

Колонны вдоль Панджшера /Станислав Сандалов/

Дороги Панджшера* круты и опасны,
Не каждый по краю пройдет.
Водители, зная об этом прекрасно,
Себе же кричали: "Вперед!"

В начале колонны шагали саперы,
Прощупав опасную твердь.
Земля поддавалась на их уговоры,
Сдавала неспящую смерть.

Им пот разъедал воспаленные веки,
Но руку до глаз не поднять.
Сапер никогда не стремился в калеки,
С наушником слившись опять.

Сапёр /Алексей Порошин/

Две минуты.
                Таймер холодно-бесстрастен.
Время рушится в зыбучие пески,
Мысли вязнут, распадаясь на запчасти,
Боль, пульсируя, впивается в виски.

Липкий ужас обволакивает разум,
Пот холодными ручьями по спине...
Жаль, душа не подчиняется приказам,
Неуютно ей с войной наедине.

Кожух снят. Ещё минута-девятнадцать.
Тремор рук... На лбу холодная роса...
Чтоб в таких переплетеньях разобраться,
Нужно где-то (минимально) два часа.

Над лесом взмыла красная ракета... /Георгий Суворов/

Над лесом взмыла красная ракета,
И дрогнуло седое море мглы.
Приблизили багровый час рассвета
Орудий воронёные стволы.

От грохота раскалывались тучи,
То опускаясь, то вздымая вверх,
Через Неву летел огонь гремучий -
И за Невою чёрной смертью мерк.

18 января 1943 года /Елена Вечтомова/

Друг, товарищ, там, за Ленинградом,
Ты мой голос слышал за кольцом.
Дай мне руку! Прорвана блокада.
Сердце к сердцу - посмотри в лицо.

Кровь друзей, взывавшая к отмщенью,
На полотнах полковых знамен.
На века убийцам нет прощенья.
Прорвана блокада. Мы идем!

И рядовой, и комиссар... /Николай Куприянов/

И день, и ночь в огне - болото,
Над южной Ладогой - пожар.
А я один остался в роте:
И рядовой, и комиссар.

За рощей "Круглой", в дымке тая,
Горят в огне друзья мои,
Там триста семьдесят шестая
Ведёт с фашистами бои.

Что тут мудрить: "Ребята, к бою!"
Здесь стать героем каждый рад.
Там за Синявино и Мгою -
Многострадальный Ленинград.

Возле Рузы в январе 42 года /Николай Полянский/

Снег взрыли колеи машин,
Потом утрамбовали танки...
Заледенели, как один, -
Шофер косится от "баранки", -

Тут холмики. Вон там - сапог.
Кусок от морды лошадиной.
До передка путь недалек.
Не пёхом, правда, а машиной.

Клок занавески трепетал.
А печки - ровно в чистом поле.
Колодец. Пять минут - привал.
В мотор дольем водицы, что ли...

Цветок Жизни /Анатолий Молчанов/

По Дороге Жизни - сглаженной, спрямлённой,
Залитой асфальтом - мчит машин поток.
Слева, на кургане, к солнцу устремлённый
Их встречает белый каменный Цветок.

Памятью нетленной о блокадных детях
На земле священной он навек взращен,
И к сердцам горячим всех детей на свете
Он призывом к Дружбе, к Миру обращён.

Тормозни, водитель! Задержитесь, люди!
Подойдите ближе, головы склоня.
Вспомните о тех, кто взрослыми не будет,
Тех, кто детским сердцем город заслонял.

♫ Январское небо /Сергей Ралло/

Багряное солнце всходило над лесом,

январское небо сгибая дугой.
Вдруг, словно по сердцу осколком железа,
над городом выстрел, один и другой.

Сквозь свист и вой свинцовых вьюг,
до боли, до отчаянья,
мы слышим голоса родных,
ведь память не унять.
Их долго будем мы еще
минутами молчания
и стопкой горького вина
в Кизляре поминать.

Январское небо бессмертно по сути,
Ему в звездопадах гореть - не сгореть.
Но разве для смерти рождаются люди?
Январское небо, ответь мне, ответь.

Афганские серые горы /Владимир Гуд/

"Синие горы Кавказа, приветствую Вас!.."

М.Ю. Лермонтов 

Ночь напролет не смыкали натруженных глаз
И у машин разминали усталые ноги.
"Синие горы Кавказа, приветствую Вас!.." -
Я повторял про себя на афганской дороге.

Вышли под утро. Был воздух недвижен и сер.
Контур чернильных отрогов очерчен рассветом.
Рядом дремавший совсем молодой офицер
Был удивительно чем-то похож на Поэта.

Храни меня... /Григорий Егоркин/

Ядрён комбатов перегар:
"Брат, касок нет совсем.
Трофейный, вроде, был кевлар,
Поглянь у ПКМ.

Ну что, берёшь?"
Беру, комбат,
Кевлар бойцу броня.
А там три слова - где подклад:
"Христос храни меня".

15 минут /Сергей Ефимов/

Что такое пятнадцать минут?
На гражданке - заказ бизнес-ланча,
Когда можно ворчать, что так долго несут
Уже, в общем-то, не горячее...

На войне же цена у минут -
Недосып, перегруз и усталость...
Четверть часа вертушки от базы идут,
Четверть часа всей жизни осталось.

Ни мгновения нет про запас,
Экономят патроны, кто в теме.
А в хрипящем эфире держаться приказ,
Четверть часа, подлётное время.

О ней, страшнейшей из стихий /Павел Великжанин/

О ней, страшнейшей из стихий,
И плачи, и фанфары.
Слагают песни и стихи,
И пишут мемуары.

♫ 9 рота /Геннадий Костюк/

В заснеженных скалах, на тропах, виляющих к Хосту,
Девятая рота ведёт не последний свой бой,
В тяжёлом, кровавом бою том парнишкам непросто -
Об этом из роты девятой вам скажет любой.

Зажатые в клещи, отчаянно бьются ребята,
Строчит пулемёт, отбивая атаки врага,
Строчит пулемёт, подчиняясь приказу солдата,
Ведь рота родная, как жизнь, для него дорога.

9 рота /Андрей Секрет/

Скалы - это не горы. Скалы...

Скалы скалятся зло и жутко.
Не для отдыха перевалы,
Смерть не спит, а лишь дремлет чутко.

Скалы - это не просто вечность,
Каждый миг здесь заточен в бритву,
Каждый выстрел, как бы последний -
Не успеешь начать молитву.

Есть задача - прикрыть колонну,
Бой не тот, что в открытом ринге,
По частям могут выслать к дому,
Кто-то дембель отметит в цинке.

Я позабыл Афганскую войну /Виктор Верстаков/

Я позабыл Афганскую войну,
Сухие взрывы мин, полёт эрэсов*,
Свеченье пуль сквозь дымные завесы,
Госпиталей густую тишину.

Мельканье вертолётных лопастей,
Дрожанье курсового пулемёта,
Фамилии бойцов 9-й роты*
И командиров штурмовых частей.

Какие мне, бывало, снились сны /Михаил Асламов/

Какие мне, бывало, снились сны 
Военною зимой перед рассветом!
В них таяли на языке конфеты
И мучило предчувствие весны.

Я в них парил над бездной, невесом.
Когда вдруг, сотрясая мироздание,
Гудок врывался в мир без опозданья
И чашкой об пол разбивался сон.

"Вставай, сынок", - зовет чуть слышно мать.
"Пора, работник!" - слышу бас отцовский.
И в полусне тяну к себе спецовку,
И покидаю теплую кровать.

Ополченье /Николай Добронравов/

Во мраке с горя сгорбились мосты.
Тревожно площадей сердцебиенье...
На запад уходило ополченье -
Потомственная гвардия Москвы.
Рабочие, врачи, учителя,
Отставку не приняв военкоматов,
Сапог не получив и автоматов,
Ушли в незащищённые поля.
Кто помнит их последние слова
В последнем и решительном сраженье?
Безмолвна затемнённая Москва.
Убиты летописцы ополченья.

Площадь Минутка /Игорь Рычков/

Живи одной минутою,
последней, роковой.
Ещё не всё распутано,
товарищ боевой.

В России нас девчонки ждут,
невесты без пяти минут.

"В лесу родилась ёлочка..."
Очнись же, раздолбай!
Живи хотя б с полстолечка,
родной, не погибай!

Поход за водой /Марк Некрасовский/

Мины свист, и все застыли дружно,
Словно смерть нам прокричала: "Хальт".*
Каждый знал - стоять совсем не нужно,
Но один я рухнул на асфальт.

Для встретивших свой Новый год в Аду... /Роман Касай/

Ну, здравствуй, брат... Как видишь, не забыл,
Пришел к кресту, чтоб помолчать с тобой.
Из фляги в кружки тишину разлил,
Встал, молча выпил, вспомнил снова бой...

Войной рвет сердце память, не скупясь.
Обугленными в месиве телами.
Сгоревшею броней, смрад, кровь и грязь,
Растерзанными в клочья пацанами...

А дома праздник веселил народ,
И пробки от шампанского стреляли.
У нас, браток, другим был Новый год,
Нас в эту ночь с тобою - убивали...

В Новый Год загадаю... /Владимир Голубятников/

В Новый Год загадаю прожить целый Год Без Войны,
Чтобы начался будущий год и закончился миром.
Не кресты, а снежинки наклеить на окнах квартиры,
Чтобы к детям вернулись цветные, волшебные сны.

Пожелаю солдатам живыми вернуться с войны,
Чтоб не ждать похоронки на мужа, на брата и сына.
Год за годом встречать Новый Год исключительно мирно,
Чтобы мир наступил в Новый Год через Год Без Войны.