Трагически погибшему экипажу подводной лодки "КУРСК"
Мама, слышишь в калитку знакомый мой стук?
Как из памяти прошлой приходят обрывки,
я пришёл, чтобы вспомнить тепло твоих рук.
Отпустил меня Бог в эту ночь на побывку.
Я хотел отслужить и вернуться домой,
и тебя долгожданным обрадовать внуком,
но теперь тонны моря лежат надо мной,
мы живём в темноте лишь надеждой и стуком.
Мы стоим по колено в холодной воде...
Тук-тук-тук... - бьёт погасший фонарь в переборку.
Неужели всех нас кто-то бросил в беде
и забыл, как ненужных детей на задворках?
Ну, а может быть, Правда, как было всегда,
нас мешает спасти вопреки интересам
государственных нужд, и чужая беда -
лишь козырная карта в руках политеса?
Мама, это уже не военная тайна -
взрыв такой был, как будто огонь шёл из ада,
заминая отсеки командою "Майна",*
смерть рвала в клочья плоть и душила всех смрадом.
Нас осталось от сотни всего двадцать три,
кого чудо укрыло в девятом отсеке.
Мы стараемся выдох держать свой внутри
и смотреть в темноту сквозь закрытые веки.
Мы не чувствуем боль, мы стоим, не устав,
и отчаянье режем надеждой, как бритвой.
Кто-то шепчет молитву свою, как Устав,
ну, а кто-то Устав повторяет молитвой.