Прицел /Виктор Верстаков/

Раз пуля свистит - значит, мимо.
Не вышел, наверное, срок.
Ещё кое-что выполнимо,
отпущено несколько строк

об этих ребятах уставших,
сидящих кружком у огня,
и, если посмею, о павших -
они были лучше меня.

Задался /Александр Сидоровнин/

Чихнув два раза, смолкнул пулемёт,

Похоже, просто не задался вечер.

Но на войне сдаётся только тот,

Кому и защищать-то было нече.

Осталась только парочка гранат,

Жаль только - в них взрывчатки не по пуду.

Но разнесёт, чему он даже рад,

Что хоронить, скорей всего, не будут,

Всё просто разлетится в ковыли.

Лежал и ждал подхода, улыбался.

Браток /Ирина Горбань/

- А всё это было когда-то, -
Мне в спину идет шепоток,
Ты помнишь, как наши солдаты
Своих называли "браток",

И как перед боем делили
Последний понюх табака,
И трижды себя хоронили
С молитвой без гробовщика.

Присыпаны снегом и пеплом,
Лежали они до весны,
Но только молитва их крепла,
И вечными были их сны.

- Сегодня опять всё, как прежде, -

Мне в спину идет шепоток,
А разница лишь в спецодежде,
Без разницы - слово "браток".

Разведгруппа /Алексей Стародубов/

Разведгруппам на афганской и чеченской войнах...

Уходили, попрыгав, чтоб не звякать в пути,

Это жизненно необходимо,

Чтобы в тыл моджахедам без звука зайти,

А уж там выйдет что - поглядим мы.

Друг за другом, след в след, только жесты в ходу,

Звук в горах далеко очень слышен.

Мы ведь не на прогулке с девчонкой в саду,

А поэтому через раз дышим.

Что нас ждёт впереди, неизвестно всегда,

Чаще чёт, но бывало и нечет.

Выбор сделан давно, мы уходим туда,

Где на карте пункт "духов" отмечен.

Осколками исхлёстаны осины... /Ион Деген/

Осколками исхлёстаны осины.
Снарядами растерзаны снега.
А всё-таки в январской яркой сини
Покрыты позолотой облака.

А всё-таки не баталист, а лирик

В моей душе, и в сердце, и в мозгу.
Я даже в тесном Т-34
Не восторгаться жизнью не могу.

Так хорошо в день ясный и погожий,
Так много тёплой ласки у меня,
Что бархатистой юной женской кожей
Мне кажется шершавая броня.

Салют 27 января 1944 года /Павел Булушев/

Черное небо вспорото

сабельным взмахом ракет.

Небо великого города

окрашено в разноцвет.

Падает черное небо

отблесками в Неву.

Отныне блокада - небыль!

В полнеба салют - наяву!

Вьюжится, вьюжится, вьюжится

огненный снегопад.

В огненном вальсе кружится

праздничный Ленинград.

Не меряйте днями блокаду /Анатолий Молчанов/

Не меряйте днями блокаду -
Масштаб измеренья не тот.
В кошмарах блокадного ада
И время замедлило ход.

Под рухнувшими небесами,
На стонущей в муках земле
Минуты казались часами,
А день стоил несколько лет.

Застывших минут баррикады

Слились в Пискаревский гранит.
Не меряйте днями блокаду,
Пусть память минуты хранит.

Сочтите, чтоб золотом высечь

В граните на всю глубину,
Один миллион триста тысяч
Наполненных смертью минут.

Воронеж /Михаил Каменецкий/

Чуть колокол памяти тронешь,

Откликнется, древен и нов,

Строитель и воин - Воронеж -

Средь славных Руси городов.

Он стал от рожденья оплотом.

Причастны его мастера

И к славе российского флота,

И к замыслам дерзким Петра.

Здесь русской поэзии слово

В душе зазвучало людской

Напевною строчкой Кольцова,

Никитинской скорбной строкой.

А встала война у порога,

Сжигая и грады, и весь,

Набатом взметнулась тревога,

Походная грянула песнь.

Приказали мне пилоты... /Александр Кованов/

Винтокрылой колесницей
Бог увозит в мир небесный
тех, кто ночью часто снится,
тех, кто был прямым и честным.

Тех, кто сгинул там без вести,
тех, кто нас прикрыл от пули.
Их назвали "грузом двести".
Всех ли мы домой вернули?

Скольких мы не досчитались?

Знает Бог. Но не ответит.
Мы живыми, брат, остались,
чтобы жить на этом свете.

Память /Юрий Воронов/

Неверно, что сейчас от той зимы

Остались лишь могильные холмы.

Она жива, пока живые мы.

И тридцать лет, и сорок лет пройдёт,

А нам от той зимы не отогреться.

Нас от неё ничто не оторвёт.

Мы с нею слиты памятью и сердцем.

Чуть что - она вздымается опять

Во всей своей жестокости нетленной.

"Будь проклята!" - мне хочется кричать.

Но я шепчу ей: "Будь благословенна".

Баллада о штурмовике /Юрий Гашинов/

Обшивка в клочья, кашляет мотор,
Но тянет "Ил", и мы с Андрюхой живы.
По курсу взрыв - ну явный перебор.
Господь! Не подрезай мотору жилы!

Эфир застыл, как тонкое стекло.
Мы на подлёте - пять минут до цели.
Пусть "Мессеру" сегодня повезло,
Но мы с Андрюхой тоже уцелели.

Инженерные войска /Дмитрий Юрчук/

Там, где трудно и темно, там, где холодно и ветер,

Там, где дождь идёт стеной и барханы из песка,

Там, куда нельзя дойти, там шагают по планете

Наши славные лихие Инженерные войска.

Инженерные войска четко выполнят работу,

На реке построят мост, разминируют поля,

Поездам проложат путь и дороги по болотам.

Инженерными войсками славна русская земля.

Наши подвиги просты и порою незаметны -

Переправы, блиндажи и казармы для ребят.

Инженерный батальон на войну приходит первым,

И последним покидает поле боя наш солдат.

Медсестричка /Елена Ключищева/

Этот бой я помнить буду вечно.
Только закрываю я глаза,
Вот бежит мне девочка навстречу,
Маленькая, русая коса.

Я кричу ей : "Брось меня, не надо!
Уходи сама, пока цела,
Выбирайся из такого ада.
Обо мне не думай, жизнь одна."

Стиснув зубы, строго и сурово
Я смотрел в огромные глаза,
А она не вымолвила слова,
Только по щеке текла слеза.

Утро 19 января 1995 года (перед дворцом) /Сергей Жуков/

"И всем казалось, что радость будет,

Что в тихой заводи все корабли,

Что на чужбине усталые люди

Счастливую жизнь себе обрели.

И голос был светел, и луч был тонок,

И только высоко - у Царских врат

Причастный тайнам плакал ребёнок -

О том, что никто не придёт назад."

Александр Блок

Фасад РесКома, словно оспой,

Снарядной сталью весь изрыт.

На пике арматуры острой

Российский триколор висит.

А чуть повыше флаг-тельняшка,

И рядом с ней Андреев Крест.

Он был для всех предельно тяжким,

Кто нёс его до тех небес.

Но донесли, не уронили.

Хоть часто падал он из рук,

Среди клубов бетонной пыли,

Разрывов и предсмертных мук.

Не рвались здесь уже снаряды,

С утра стояла тишина...

Кольцо /Всеволод Рождественский/

Где ладожский ветер с разбега
Бьёт колкою стужей в лицо,
Вразлёт вырастает из снега
Бетонное это кольцо.

Разорвано посередине
Рывком героических рук,
Оно повествует отныне
О том, что в метельной пустыне
Жизнь вышла за вражеский круг.

Дорогою жизни отсюда

Сквозь стужу, туманы и мрак
Прошло ленинградское чудо
Под градом воздушных атак.

Давно затихли канонады... /Ирина Лосева/

Давно затихли канонады,

Окопы заросли травой...

Но тенью вечною блокада

Живет, пока жив Город мой...

Она - в осколках извлеченных,

С земли ощерит клык войны,

В крестах, молчащих обреченно,

Где имена уж не видны...

Бог в солдатской шапке /Анатолий Голиков/

Ночь-полночь. Душа с луной - в зените.
Над горами выгнулся дугой
Млечный путь, да серебрится нитью
Между гор дорога - путь земной.

Вдоль земной дороги бродят тени.
Только шелест ночи, да шаги
Отмеряют часового время,
Обдавая пылью сапоги.

Три шага - туда, и три - обратно:

Весь расчёт бесхитростен и прост.
Нынче под охраной у солдата -
Вся Земля. А у дороги - пост.

Напиши мне письмо /Владимир Литвишко/

Погибшим в Великой Отечественной войне посвящается

Напиши мне письмо.

Здесь так холодно - в старом окопе,

что завален землёй

траком танка в далёком году.

Стыло небо зимой.

Рвались мы в это время к Европе,

а вернуться домой

так хотелось. Но я не приду.

Где-то рядом друзья.

Позабылись их юные лица.

Тяжело без махры.

Выпить водки был рад бы не раз.

Взвод - почти что семья.

Ничего, что одни из столицы,

а другие, как мы,

и на фронт нас отправил Кавказ.

Вспоминаю тебя.

Дома мама грустит одиноко.

Я упал вниз лицом

и застыл с той поры навсегда...

Гроза отгремела /Лев Чиндясов/

Гроза отгремела раскатами
                  грома.
Как эхо войны мне до боли
                 знакомо.
Как с скрежетом рвётся броня
                БМД-шки.
Как смерть затаилась в зрачке
               СВД-шки.
Как трассер рвёт воздух, пропитанный
              маревом,
Под стонами "Градов", охваченных
              заревом.
Как плачет земля, превращённая
              в пекло,
Залитая кровью под саваном
               пепла,

Правды нет /Александр Белов/

Алексею Арсеньеву,

другу, поэту и фотокору,

в ответ на его "Репортаж из..."

Ну, так что, братишка, значит, жив?

Разве вас удержишь на цепи,

Если снежный вихрь вдоль степи,

Словно снайпер, целит в объектив,

Если в мире новая война,

И не раскадрована она?

Рассказать всю правду? Да, вперед!

Вот необустроенный уют,

О котором в песнях не поют.

БТР устало проревет.

Вот ребята - с головы до пят

Все герои - после боя спят.

Рассказать всю правду? Ну, давай!

Сержант /Алексей Багринцев/

Я жил в землянке вместе с теми,
Кто был войною в землю вжат.
Мы не кончали академий,
И нас доучивал сержант.
Сержант, он воин был толковый,
Другим сержантам не чета:
Умел в ладонях гнуть подковы
И в совершенстве знал устав.
И говорил он нам сурово:
- В бою сробеешь и - хана.

Ярославна /Александр Ляйс/

Над Путивлем

заря догорает.

Плачет Ярославна,

причитает.

(В.А. Жуковский)

Ну что ж ты, Ярославна?

Вторую ночь не спишь.

Ушёл совсем недавно,

А ты уже грустишь.

Неслышной тенью ходишь,

В каком-то полусне.

Уж третий день проводишь

На городской стене.

Глаза блестят ручьями.

Считаешь день за днём

И светлыми ночами

Всё молишься о нём.

На развалинах Грозного /Вадим Гусев/

На развалинах Грозного
В это утро морозное
Наши тени стоят.
Нам не слышно ни шороха,
Запах гари и пороха
Потревожит ребят.

А вокруг только крошево,
Словно Богом заброшено
Это место навек.
Здесь не живо все, но мертво,
Даже стрелка хронометра
Замедляет свой бег.

Донбасский реквием /Евгений Шушманов/

Простите нас за то, что не дождались

своих родных, погибших на войне.

Мы там за дело правое сражались,

хотя в бою хотелось жить вдвойне.

Чтоб жизнь была и радостной, и долгой,

хотелось нам вернуться всем домой,

мы о цене не торговались с долгом,

но знали, что весне не быть зимой.

Любимые, родители и дети,

что не вернулись - вы простите нас.

Ведь чтобы правда всё ж жила на свете,

мы жизнь свою отдали за Донбасс.

Горит костёр в тумане предрассветном... /Дмитрий Рязанов/

Горит костёр в тумане предрассветном.
Щекочут пальцы языки огня.
Сутулит спину груз бронежилета.
Ты на пороге следующего дня
Сидишь среди уставших побратимов,
Не замечаешь редкий разговор -
Вчера в тебя опять стреляли. Мимо.
И ты стрелял, бил каждого в упор.

♫ Львиное сердце /Тимошенко Сергей/

Знает, что с нами было

В этом земном маршруте,

Память и, как "бомбила",

Свой таксометр крутит.

Мы, с ней играя в прятки,

Совесть вконец теряем,

Жизнь, как траву на грядке,

Ложью лишь удобряем.

Или в шампанских брызгах

Мажем ванильным кремом,

Чтоб в новогодних визгах

Сверить часы на Кремль.

Многих своих Героев,

Тех, что стояли насмерть,

Родина, как изгоев,

Лишь поднимает на смех.

И пацанов, что в Грозном

Верными были долгу,

Кто же сравнит серьезно

С теми, кто пал за Волгу?

Год девяносто пятый

Вам и не вспомнить даже,

Он на крестах распятый

В окнах многоэтажек.

Где-то у горбольницы,

Возле консервзавода -

Снайперские бойницы

И половина взвода...

Мы в той грязи по уши

Дальше б, как мухи, дохли,

Если бы наши души

Не сохранил нам Рохлин!

Чтоб не предать убитых,

Он, где горели танки,

Рядом с бойцом небритым

Шел в острие атаки!

Баллада о фашистской овчарке /Михаил Беляев/

Она могла весь мир заесть
И разорвать в куски.
От крови порыжела шерсть,
Темней, острей клыки.

Казалось ей: народ чужой
Терзать не надоест,
Заслуженный имела свой
Большой железный крест.

Пожар к пожару. К дыму дым.
Ходила по огням.
Она давно привыкла к ним,
Как к травам и цветам.

И вновь пожара ярый взмах.
Он ночь насквозь прожёг -
В её оплавленных глазах
Он был как мотылёк.

Уж был нарезан по кусочкам торт... /Вячеслав Натальин/

Уж был нарезан по кусочкам торт,

Искрился в хрустале шипучий брют,

А в Грозном в тот кровавый Новый год

Гремел совсем не праздничный салют...

Не фейерверков отсвет во дворе,

Не от петард расплавилась броня -

Мальчишки прижимались там к земле

Под трассами кинжального огня.

Я - десятый /Максим Мешков/

Памяти 131 Майкопской Бригады и 81 Самарского полка

 и Савина Ивана Алексеевича

Я - десятый, де-ся-тый! Мы всё ещё живы!

Вы поверьте, что это не просто слова.
По вокзалу работают крупные силы,
С окружающих зданий ведётся стрельба.

Я - десятый, де-ся-тый! Мы здесь, как в капкане,

В окружении сотен горячих голов.
Нам бы вывезти тех, кто в бою этом ранен,
Нам нужна ваша помощь, без мата нет слов!

Я - десятый, де-ся-тый! Вот ори-ен-тиры...

Тут депо будет справа, а слева - там "я".
Медлить больше нельзя! Слышно вам, командиры?
Я прошу за мальчишек, а не за себя!

Я - десятый, де-ся-тый! Как слышно? Ответьте!

Сколько ждать нам подмогу? Я ранен. Приём!
Двое суток мы гибнем на том же всё месте.
Смысл есть прорываться - идти напролом!

Встреча /Демьян Бедный/

Бескрайной гладью снеговою,

Свершив последний свой обход,

Увенчан славой боевою,

Уходит в вечность старый год.

Сверкая бранною кольчугой,

За ним, грозя врагам бедой,

Идёт походкою упругой

Его преемник молодой.

В урочный миг, в какой ни звука

Не уловить, ни огонька,

Была их встреча и разлука

Неуловимо коротка.