Пусть тянутся роты к земле /Алексей Пономарёв/

Белой цепочкой к земле потянулась рота,
В синюю бездну шагнули мои друзья.
Вспыхнули вновь купола под крылом самолёта,
Снова под куполом здесь оказался и я.

Ветер холодный свистит, мне лицо обжигая,
Видно, не зря я погоны ношу на плечах.
Где вы видали, чтоб люди, как птицы, летали?
Это бывает в воздушно-десантных войсках.

Отряд живёт и умирает вместе /Сергей Ефимов/

Быть настоящим - это дело Чести,

Хотя оно труднее во сто крат.
Отряд живёт и умирает вместе,
Иначе это будет не Отряд.

Иначе как поверишь тем, кто рядом?
Кто, как и ты, сегодня держит строй...
Ведь только если каждый - часть Отряда,
То можно с ним в разведку или в бой.

Когда легко ты можешь положиться
На побратимов, значит, всё не зря.
На горизонте всполохи зарницы,
А за спиною - братство и Отряд.

И ты не сдашься, ты судьбы сильнее,
Она ещё к пощаде призовёт.
А если что - Геройская Аллея
И имя в списках навсегда твоё.

Флоту - быть! /Вячеслав Натальин, Виктор Василенко/

Гроза блистала над рекой Невой -

Ковался меч из грозового сплава,

Из волн ревущих Балтики седой

Росла и крепла юная держава!

Да, "Флоту быть!" - и со времён Петра

Несли отцы свою исправно службу.

Идут века, и нам пришла пора

Служить Отчизне доблестно и дружно!

Под грохот волн, под шквальные ветра,

В пожарах войн и яростных сражений

Рождалась Слава детища Петра,

Рождалась гордость многих поколений.

♫ Буква "А" /Леонид Якубович/

Мы с буквы "А" когда-то начинали
Читать, писать и даже говорить,
И вот её нам, как медали,
Вручили, чтобы с нею нам служить.

Оставив за плечами неудачи,
Нам не о чем ещё с тобой мечтать,
Мы группа "А", и это значит -
Нам первыми вставать и побеждать.

Когда беда, и не придёт подмога,
А смерть уже зовёт в свои ряды,
Тогда просите помощи у Бога,
Чтоб группа "Альфа" вас прикрыла от беды.

Знаменосец /Олег Кашицин/

- Жаль, пожить не успел, - он сказал перед боем

И поднялся в атаку, пошёл в полный рост.

Донельзя был он бледен и очень спокоен,

Но, казалось, дышал уже смертью погост.

Развивалось в руках его русское знамя,

И от взрывов дрожала, казалось, земля.

И он крикнуть успел лишь: - Россия за нами!

Скрывшись в облаке дыма и море огня.

Если /Ирина Горбань/

Если цветы - то полянами,

если любовь, то бескрайняя,

мельком на девушку глянул и -

в бой, если цел и не раненый.

Если война подытожила

всё, что задумал, - получится,

пуля - такая ничтожная,

вечность - такая разлучница.

Мужик /Константин Фролов/

Донские степи. Лето. Пыль. Жара.

Мы отступали с самого утра.

Последним уходя, сапёрный взвод

Старательно минировал отход.

Прошёл обоз, колёсами гремя.

За ним - мужик, цигаркою дымя,

С усталого лица стирая пот,

По улице катил свой пулемёт.

Он был один. Наверное, отстал.

Он был из тех, кто отступать устал.

Небритый, без пилотки и ремня.

И лишь в глазах - застывшая броня!

Ах, сколько позади сирот и вдов,

Сожжённых деревень и городов...

Мы отошли. Вдруг слышим за собой -

В станице разгорелся жаркий бой.

Блокпост /Александр Кованов/

Две дороги сходятся в одну
у высотки этой номерной.
Этой ночью снова не усну,
этой ночью все друзья со мной.

Слева забирается кишлак
в гору, как положено ему.
Реет над высоткой красный флаг,
держим оборону по уму.

Ну что завидовать солдату? /Евгений Гринберг/

Ну что завидовать солдату,

Таких изведавшему мук,

Что с ним и смерть запанибрата?

Ну что завидовать ему?

Ну что завидовать солдату,

Который от письма к письму

Считает дни, недели, даты?

Ну что завидовать ему?

Не позавидуешь солдату:

Бежать в огне, ползти в дыму

И не закаты, а раскаты

Встречать приходится ему.

Брестская крепость /Николай Камнев/

Здесь стены помнят сорок первый год.
Как мирный сон взорвали самолёты.
Бомбили Брест фашистские пилоты.
Войны кровавой - первый эпизод.
Здесь стены помнят сорок первый год.

Здесь в бой вступил бессмертный гарнизон.

Отпор давая вражеской армаде,
Сражаясь в многосуточной осаде,
Фашистам нанося большой урон,
Здесь в бой вступил бессмертный гарнизон.

Не сейчас... /Юрий Беридзе/

Мы примиримся не сейчас,

когда - сам Бог, поди, не знает...

Сейчас, сходясь и расходясь,

сжигаем в ноль боезапас,

и общим саваном для нас -

трава степная с молочаем.

В степях донецких - грозный гуд,

солярный выхлоп, дым от взрывов...

Здесь нас не сеют - только жнут,

здесь нет святых и нет иуд,

ну, разве что наложат жгут,

да с матерным речитативом...

Жук /Наталья Захарцева/

Если мир замышляли, чтоб правильно и по полочкам, то, по-моему, кто-то уже провалил задание.
Но когда я начну говорить о прощении сволочи, и когда, на минуту, смогу оправдать предательство, когда стану такой - то роди меня, мама, заново.

А сейчас тебе сказка: день выдался очень солнечным. Во дворе были мальчики. Мальчики были заняты. Потому что они хоронили жука в песочнице. И никто не смеялся, напротив - все были собраны, самым младшим носы носовыми платками жамкали.
Многочисленной жучьей родне говорили доброе, что покойный хороший коллега, супруг, и жалко им.
А в жучином раю - море красок для глаз фасеточных, куча вкусной еды, её даже не надо спрашивать.

А сейчас тебе быль: повзрослели зачем-то деточки, и пришла к ним война, и война оказалась страшная. Настоящая, не с самодельными луком-стрелами. Города разлетались осколочно, как стеклянные. На войне были мальчики. Мальчики были смелыми, потому что пираты, и рыцари, и полярники. Потому что в шинелях на вырост орлы и кречеты.
Говорили друг другу - дай адрес, потом найдёшь меня.
Хоронить иногда было некого. Или нечего. Научились запрятывать в память, да понадежнее.

Я убит в первый месяц войны... /Алексей Стародубов/

Я убит в первый месяц войны,

Я проколот штыком в рукопашной,

Провалился я в мир тишины,

И душа в небо взмыла над пашней,

Захлебнулась кровавой слезой,

Землю сжала в последнем объятье.

И лежал я, как будто живой,

И пытался, по-моему, встать я.

Сотни душ, как и я, в небеса

Улетали повзводно, поротно,

И застывшие наши глаза

Провожали нас бесповоротно.

Переход в каньоне /Александр Анайкин/

Среди гор молчаливых и крупных

Наша храбрость становится хрупкой,
А душа в напряженье дрожит,
Видя справа и слева гранит.
Мы в каньоне, как будто в ловушке.
Не спасут тут ни танки, ни пушки.
И кому в серпантине молиться?
Ожидание вечностью длится.

Истины незамысловатые /Вячеслав Натальин/

А ты знаешь, что такое южные ливни?

Это не наши, северные, мелкой капелькой моросящие.

Южные сразу налипают глиной

На ботинки и превращают подошвы в лыжи скользящие.

И, от влаги небесной разбухшая,

"Снаряга" килограмма на три тяжелее становится.

Только это не самое худшее...

Дальше - словно в старой солдатской пословице:

Чтоб сражаться с врагом не матами,

Автомат да патроны держать надо в полной сохранности

От воды, с поднебесья лохматого

Льющейся, чтоб потом не сгинуть в засаде, укрытой в туманности.

Сталинград /Николай Максиков/

Здесь земля под лопатой
поныне звенит
Эхом прошлой войны
в проржавевшем железе.
И карающий меч,
упираясь в зенит,
Всё о мире завещанном
грезит.

Здесь, стихая, весенний
ползёт ураган
Тишиною контуженой
в чуткие уши,
Когда плачет ручьями
Мамаев курган,
Когда стонут бессмертные
души.

♫ Ангел над битвой /Елена Крюкова/

Я всех вас так помню, солдаты.

Всех раненых. Коечки в ряд.

Военные горькие даты.

Военный посмертный парад.

Кого в дальний путь провожала…

Письмо сочиняла кому…

А жизни всё мало, так мало,

Уходит, куда, не пойму.

Крест Красный на белой повязке
В ночи красным солнцем светил,
А жизнь - материнская сказка
В виду хоровода могил.

Невский Воевода /Марина Волкова/

Пред битвой, в Новограде

От сердца помолясь:

"Не в силе Бог, а в правде!" -

Великий молвил Князь.

"Земли родимой ради

Заточены клинки,

Не в силе Бог, а в правде!" -

И в бой повёл полки.

Пусть враг сидит в засаде,

А наш заветный щит:

"Не в силе Бог, а правде".

Лишь правый - победит.

Откровения пилота "Грача" в Хмеймиме /Евгений Кабалин/

Хмарь зелёной тоски, и жара, и пески -
здесь обычное дело.
Восемь вылетов в день... И усталость, как тень,
пеленой налетела.

Мысли вязкие - прочь! Только грусть превозмочь
тёплый спирт не поможет.
Душу злая война выгрызает сполна,
словно плоть из под кожи.

И который уж день я грущу о дожде,
а ночами в Хмеймиме  не спится.
Но движками звеня, не отпустит меня
от бомбёжек уставшая птица.

Трёхэтажного мата кружит водоворот /Александр Доронин/

Трёхэтажного мата

Кружит водоворот.

Нас кидают куда-то

По команде: "Вперёд!"

Но не зрелищ и хлеба -

Мира просит душа.

Просит чистого неба

Под "бортами" ДеШа.*

Неба звёздного купол

В клочья рвут трассера,

И, наверное, глупо

В то, что верил вчера.

Танковый таран под Прохоровкой /Иван Рябухин/

Был июль и жаркий 43-й,

Белогорье, Курская дуга.

Сквозь фронты, хлестая жёсткой плетью,

Гнали ненавистного врага.

На броне - от солнца отраженье,

Грохот огнедышащих махин,

И сошлись в невиданном сраженье

Тысячи бронированных машин.

Всё смешалось: танки, взрывы, пламя,

Плавился, корёжился металл,

Но вело к Победе наше Знамя,

Становился яростней накал.

Достигал до цели каждый выстрел,

Не жалея жизней молодых,

Факелом горевшие танкисты

Шли на подвиг ради нас, живых!

Загорелась вдруг "Тридцать четвёрка",

Но, фашистов повергая в шок,

Разогнавшись с малого пригорка,

Танк таранил "Тигра" прямо в бок!

БМП на пьедестале /Николай Кирженко/

Боевая машина пехоты -

Не бездушный кусок металла.

Для пехотной, десантной роты

За надежность ее работы -

Она символом мужества стала.

И в каких только далях и странах

Потрудилась она на войне.

Эта - помнит бои Афгана,

И, возможно, бои в Чечне.

А сегодня на пьедестале

Завершила свой грозный путь.

...Если мы воевать устали,

То пора же и ей отдохнуть.

Битва под Полтавой /Анатолий Пименов/

Солдат проснулся оттого, что в деревне

Упал в колодец первый луч, и рассвета

Ещё стоял туман бессовестный, нервный.

Через минуту конь промчался, и ветром

Сорвало с буйной головы треуголку,

И с громом тысячи копыт прямо в поле

Остановилось войско. Тихо. Недолго

Осталось ждать и наблюдать, как на воле

Гуляет враг. И вот ударили с дымом

Из многих ружей, словно копьями встарь,

Стреляли старые, штыком молодые

Кололи шведов. Между залпами царь

Прорвался дерзкою летящей стрелою,

Речь произнёс под стройный гром барабана,

Коня встревожил, отмахнувши рукою,

И впереди полков летел на тирана.

Летели пули вдоль его треуголки,

А сбоку падали в тягучую грязь,

С коней валились, прострелённых двустволкой.

Кричали шведы - наши били, смеясь!

Война и охота /Андрей Земсков/

По травам туманным в полях бесконечной охоты
Бегут наши псы.
                              А в полях бесконечной войны
Шагают бойцы - рядовые небесной пехоты,
Крыла плащ-палаток едва за плечами видны.

А псы отрываются в лёгком стремительном беге,
Ошейники сбросив и хитрые птичьи силки
Сорвав по пути там, где тают молочные реки,
Где минное поле обжили давно васильки.

Пехота /Владимир Литвишко/

Из цикла "Западный Особый военный округ"

Окопались. Ждём полдня, и что же?

Никого. Грохочет в стороне.

Жизнь свою короткую итожа,

о проклятой думаем войне.

Пролетели справа самолёты.

Слева - танки, слышим... На шоссе

бой идёт... Кури пока пехота.

Скоро нам, похоже, как и всем,

их встречать... 

Чесменское сражение /Евгений Шушманов/

Бой завязали в Хиосском проливе,

но неудачный маневр был трагичен,

флот весь султанский, собрав всё величье,

мнил, чтобы кровь христиан здесь пролили.

Рында ревела под реей рыдая,

бился "язык" неприкаянным Бахом,

рвала картечь озверело рубахи,

плоть на куски, как мясник, раздирая.

Нас было мало, но не было трусов,

чтоб завалить корабельный плюмаж,

флагмана на абордажную сечу, как в раж,

что ж, и у руссов в бою свои вкусы.

Судна накрыл оба грот обгорелый*,

мы палашами крестили в награду,

словно щиты прибивали царь-граду,

наше "УРА!" над водою гремело...

Силой их было и вдвое, и втрое,

только не сила берёт, а уменье,

то, что в бою называют бореньем,

то, что куёт из матросов героев.

Платье для Тони /Алёна Костина/

Сколько люду...
- Кого хоронят?
- Боже, детка!
- Таки дела!

Платье новое мама Тоне
Утром с ярмарки принесла.
Доставала, а тут обстрелы...
Дочь упёрлась: 

- Одень! Давай!
Но надеть его не успела...
Не успела и с ним в подвал...

Мой дед сражался под Прохоровкой /Андрей Андреев/

Я помню деда: он ходил с трудом -

И потому со мной сидел охотно.

Был весь в рубцах, пах кожей с табаком,

Одет всегда был чисто и добротно.

Без дела обходиться не умел,

Хоть старости недуг его замаял,

И, что-то мастеря, тихонько пел.

Во мне, во внуке, он души не чаял.

Я помню, как смотрели с ним парад

По случаю победы в сорок пятом,

И как в экран дед вдруг уставил взгляд -

Там танки шли по площади брусчатой.

Он руку бессознательно прижал

К полоскам шрамов на щеке колючей.

И я спросил: "Ты, деда, воевал?"

А он всем телом вздрогнул: "Было, внучек".

Две колонны /Анатолий Голиков/

Две колонны уходят сегодня в дорогу,
На солдатских бушлатах зажёгся рассвет.
Там уходят в дорогу, беря понемногу...
Больше времени нет!
Больше времени нет...

Я сегодня в колонне, которая справа.

Самолёт ждёт меня, я сегодня - домой.
Не нашла на меня смерть в пустыне управу.
Мне - команда "Отбой"!
Мне - команда "Отбой"...

А напротив в колонне знакомые лица,
Им сегодня опять в горы душу нести.
Буду помнить о них, буду Богу молиться,
Чтобы пулю врага
От ребят отвести...

Олень /Евгений Долматовский/

Июль зеленый и цветущий.

На отдых танки стали в тень.

Из древней Беловежской пущи

Выходит золотой олень.

Короною рогов ветвистых

С ветвей сбивает он росу

И робко смотрит на танкистов,

Расположившихся в лесу.

Молчат угрюмые солдаты,

Весь мир видавшие в огне.

Заряженные автоматы

Лежат на танковой броне.

За Донбасс /Александр Сидоровнин/

Ты ушёл, и тебя мы помянем,

Не сейчас, как закончится бой.

И не можешь ты быть безымянен,

Как погибший в бою здесь любой.

Всех запомнили, с кем воевали,

С кем стояли впритирку плечом.

Можем только не помнить детали,

Те, которые так - ни о чём.

Спи спокойно солдат,

Воевавший за мир.

Здесь без званий лежат -

Рядовой, командир.

Выполняли приказ,

Но случилась беда.

Не забудем о вас

Никогда, никогда.