Падали снежинки /Герман Качибай/

Посвящается всем погибшим и пропавшим

без вести в канун Нового Года, всем тем,

для кого он стал последним...

Падали снежинки на стволы орудий,
И в снегу тонули техника и люди...
Падали снежинки и кружились в танце,
На земле Чеченской, на земле Афганской...

Падали снежинки прямо на тельняшки,
Падали стеною, таяли, бедняжки,
На движках прогретых танковой колонны,
Тихо опускались прямо на погоны...

Новый год под Сталинградом /Людмила Денисова/

Тихий вечер. Канонады
Не гремят. Наоборот.
В блиндаже под Сталинградом
Мы встречаем Новый год.

От печурки свет полоской,
От свечей чуть слышный треск.
В гильзе веточка березки,
Просто елок нет окрест.

На Новый 1944 год /Леонид Хаустов/

Встречали Новый год и пили
За нашу встречу. Ночь была
От снега и луны бела,
И печку до утра топили.

Мы у огня сидим втроем.
Она глядит на пламя зорко.
Блестит погон, и гимнастерка
Армейским схвачена ремнем.

Калуга /Маргарита Алигер/

Затоптав орудийную вьюгу
И последние вспышки огня,
Наши части входили в Калугу
На рассвете морозного дня.

Голубое, как детский гостинец,
Люди небо увидели вдруг.
Шел в строю молодой пехотинец
И глядел изумленно вокруг.

♫ Девятая рота /Виктор Верстаков/

Еще на границе и дальше границы

Стоят в ожидании наши полки,
А там, на подходе к афганской столице,
Девятая рота примкнула штыки.

Девятая рота сдала партбилеты,
Из памяти вычеркнула имена,
Ведь если затянется бой до рассвета,
То не было роты - приснилась она.

Спасатели /Владимир Пеньков/

Им не нужны признания заслуг.
Не снятся им ступени пьедестала.
Им все равно, чей враг ты или друг,
они придут, когда пора настала.

Они придут, когда тревожный час
сковал другим холодным страхом волю;
и, как всегда, в какой не помня раз,
жестокий бой начнут с чужою болью.

Ансамбль Александрова /Леонид Корнилов/

В России - зима до мороза по коже

И траур в году високосном.
И Чёрное море на горе похоже,
Залитое траурным воском.

И белые чайки над тёмным причалом
Заходятся, голос срывая.
Но волны, как клавиши, тихо качая,
Доносится песня живая.

♫ Вальс 15 февраля /Сергей Климов/

Ты помнишь палатку, мой друг шурави*,

И эхо шагов по Баграмской пыли,
Ребят, что открыли небанковский счет,
И первые строчки про слезы со щек.

А помнишь гитару, мой друг "декабрист",
И песню о том, что нам всё парванист*,
Родную броню и десантный паек,
И первые версты афганских дорог.

Трептов-парк. Монолог Памятника /Александр Игнатов/

Шаг не ступить, удержит пьедестал,
Хочу домой, где ждут давно берёзы.
Окончив бой, навечно бронзой стал,
Дождь не смывает бронзовые слёзы.

Девчонка кроха вжалась мне в плечо,
Её к груди с любовью прижимаю.
Пусть сердца нет, не бьётся горячо,
Как дочь свою, храню и защищаю.

Взятие Измаила /Ирина Крымова/

Правление Екатерины -

Век славных, доблестных побед.
Причерноморье, Крым - какие
Завоевания тех лет!

Скрестились ятаган, штык русский
За Крым, Причерноморский рай.
И злится желчный Фридрих прусский,
Что Порта уступает край.

Вновь вспыхнула война на юге.
В осаде гордый Измаил.
"Брать штурмом!" - знал Потёмкин муки,
Знал трудности, но он ценил

Солдатская песня /Дмитрий Ляляев/

Пустыня. Афган. По дороге несётся машина,
И древние горы глядят удивлённо вослед.
Весёлая песня солдат, и на лицах - решимость
Сейчас умереть - или жить ещё тысячу лет.

Нам всё по колено. Мы молоды, ветрены, дики,
Как вихри пустыни, как грозные скалы вокруг.
И эхом разносятся вдаль разудалые крики,
И в песне звучат имена позабытых подруг.

Батальоны просят огня /Сергей Тимашевец/

Было небо - шар голубой;
Стало небо черней угля...
Батальоны вступили в бой!
Батальоны просят огня!

Два орудия - вся артмощь.
Танки... Немцы, как саранча...
Догорают березки рощ,
Головешками ввысь торча.

Дано не каждому узнать... /Юрий Твардовский/

Дано не каждому узнать,
Как сердце может ненавидеть.
Как попытаться рассказать
О том, что не дано увидеть?..

Дано не каждому узнать,
Как мы друзей своих теряли,
Как это страшно сознавать,
Что час назад в тебя стреляли.

Дано не каждому узнать,
Как пахнет кровь, дымясь на гильзах.
И как пытаешься понять
Того, кто на прицел нанизан.

Подмосковный обелиск /Владимир Карпеко/

Под ясным небом за Наро-Фоминском
Стоят в октябрьском зареве леса...   
Прихлынула к подножью обелиска
Цветов осенних поздняя краса.

Неяркое над ними солнце светит.
Лежат они, торжественно чисты.
Из года в год и взрослые, и дети
Сюда приносят свежие цветы.

Письмо матери /Сергей Беляев/

Холодно в горах Афганистана,
И нельзя в засаде закурить,
Если не дождемся каравана,
Завтра утром будем уходить.

Здесь за каждым валуном угроза,
Но, хоть к смерти я и не привык,
Страха нет, озноб лишь от мороза,
Только губы облизнет язык.

Бегут фашисты /Сергей Островой/

Бегут фашисты! Путь их длинен.

На перекрестке городов
Освобожденный встал Калинин,
Родных приветствует сынов.

С добрым утром... /Андрей Бениаминов/

Чуть дрожит рассвет. Разгоняя мрак,
солнце лезет вверх и слепит глаза:
- С добрым утром, мой недобитый враг.
Я в дозоре, значит, стрелять нельзя.

И не знаю, рад тому иль не рад,
что вчера тебя не поймал в прицел...
Нас прошедшей ночью утюжил "Град" -
два "двухсотых" рядом, а я вот - цел.

За здоровье врага /Владимир Пеньков/

Свечу за здоровье врага я поставлю -
пусть был он врагом и останется им;
себя сделать это я даже заставлю,
хоть места нам нет в мире грешном двоим.

При всем ненавистном обязан я всё же
по правде признать, что мой враг для меня
стал тенью моей, на меня же похожей,
он делал сильней меня день ото дня.

Мне хотелось бы проплыть облаком... /Татьяна Мишина/

Мне хотелось бы проплыть облаком,
Быть громадой, величаво парящею.
Неотложные дела - побоку,
Свысока обозревать настоящее.

Что внизу там за квадраты и линии?
На земле границы строго размечены...
У меня же здесь простор в изобилии,
И безвизовый полёт обеспеченный.

Лёшкина лёжка /Григорий Егоркин/

Ах, как трель птичья громко
Над излучиной всей!..
Зной.
Нейтралка.
Зелёнка.
Где-то там - Алексей.

Улыбается Лёшка
С погонялом Шахтёр:
Вышла славною лёжка,
Не заметишь в упор.

Перед походом /Алексей Лебедев/

Мы вместе курили, дул ветер осенний,
Уже холодела вода,
И серые тучи над нами висели,
И плыли над морем года.

Трещал пулемет над пустынным заливом,
Кричали в выси журавли.
Они улетали на юг торопливо
От грозной балтийской земли.

В Грозном полдень /Павел Черкашин/

В Грозном полдень. Передышка.
Здесь война лишь по ночам.
Посиди со мной, братишка,
Отдых дай своим плечам.

На закате вновь к бойницам,
К первой - ты, я - ко второй.
Не сомкнуться бы ресницам.
А пока глаза прикрой,

Когда вокруг был сущий ад... /Самуил Эйдлин/

Когда вокруг
Был сущий ад,
Когда выносливость решала,
В траншею к нам
Пришёл комбат
И приказал:
- Назад - ни шагу!

Гулял по брустверу мороз.
Фашистский натиск отражая,
Как будто каждый в землю врос,
В атаках вражеских мужая.

Офицерам России /Олег Боголюбов/

Вы - солдаты России по зову горячего сердца,
И Отечеству вы до конца беззаветно верны.
Этот выбор осознан, и многие с самого детства
Надевают шинели, чтоб встать на защиту страны.

Вас кидает по свету, вы, как перелетные птицы,
Нынче здесь, завтра там, потому что такой был приказ.
И из рук материнских вы можете редко напиться,
Разделяют обычно пространства огромные вас.

В блокадном Ленинграде /Сергей Сухонин/

Сегодня не бомбили, и с ласкового неба
Вдруг музыкой упала тишина,
Да только не согреться, и нет ни крошки хлеба.
Блокада. Бесконечная зима.

Карандаша огрызок беру из-под подушки,
Он, неприметный, в печке лишь чудом не сгорел,
И на листке последнем рисую я осьмушку...
Нет, полбуханки хлеба - уж очень есть хотел.

Афганистан /Александр Орлов/

Та пуля в шкурника летела,
Но, срезав ветку ивняка,
Она его едва задела
И угодила в смельчака...

И выжил трус, и с поля боя,
Отвоевав в чужом краю,
Он, как реликвию, с собою
Принес царапину свою.

Рубеж Обороны /Александр Белов/

Горит закат декабрьский, минус пять...
Вздохнешь и обожжешься - красота!
И тянет, тянет снова приезжать
В закатом опаленные места.

Остановлюсь, смотрю, а в горле ком.
Хоть сотню раз отмеряй и отрежь,
Выходит, что за этим вот леском
И проходил тот огненный Рубеж.

Казалось бы - шоссе, луга, поля,
И строится какое-то жилье.
Но помнит задремавшая земля,
Как рвали траки танков грудь ее.

Из дневников 41 года /Яков Хелемский/

В начале московской зимы
Счастливое катится эхо.
Не враг наступает, а мы!
Все шире пространство успеха.

На карте возникла стрела.
Она, изогнувшись на фланге,
В движенье полки привела,
Нацелила "Илы" и танки.

И южное наше крыло,
Левей оружейницы Тулы,
Взметнулось, удар нанесло,
Противника вспять повернуло.

Летчики /Михаил Созинов/

Отбомбились...

Сели...
Зарулили...
И еще в своем не откипев,
мимо замолчавших эскадрилий
летчики шагают на КП.

Осторожно двигаются.
Вроде б
пробуют, а как она, земля?
Не болтает? В вираже не ходит?
Можно топнуть? Ноги не скользят?..

Вечный огонь /Исай Тобольский/

В самом сердце Москвы,
Посредине вселенной,
Там, где лучшие люди
России лежат,
Где столпились века,
Где покоится Ленин -
Положили тебя,
Неизвестный солдат...

Не узнать - по каким
Угадала приметам.
Даже, может быть, ей
Непонятно самой.
Но когда от людей
Услыхала об этом,
Так и дрогнуло сердце
И съежилось: Мой!..

Собрала узелок
Немудреный в дорогу,
Пирогов про запас
Напекла старику.
Помолилась
Давно позабытому богу...
И приехала старая
К сыну
В Москву.

В боевом охранении /Владимир Удалов/

Нас четверо в окопе.
Дождь идет,
погодка - никому не пожелаю...
На левом фланге
злится пулемет.
На правом фланге
минометы лают.

А до тепла землянки -
только шаг,
и мы прозябли под
дождем жестоко...
Но что-то вновь зашевелился враг,
не вздумал бы
он сунуться до срока!