Яндекс Метрика

Афганцы /Юрий Михайленко/

Смазав на ухо синий потёртый берет,
С банкой пива и барышней клёвой,
Он идёт по Москве через столько-то лет!
Он с друзьями встречается снова.
Был он с ними в Афгане - весёлый шофёр,
Был в "зелёнке" контужен и ранен.
И ещё говорят, он опасен с тех пор,
Как однажды вернулся с Афгана.

Не скрывая от встречи нахлынувших чувств
И набравшись вином спозаранья,
Топит он сгоряча и тельняшку, и грусть
В первом встречном московском фонтане.
А на улицах встречи, запой, мордобой,
Поцелуи, мужские объятья.
И ОМОН с пониманьем следит стороной,
Как гуляют "афганские братья".

А за ними, к садовой оградке склонясь,
Наблюдает с улыбкой мужчина.
Он афганских детей выносил из огня
И не раз подрывался на минах.
Седина на висках и в плечах не широк,
Нет берета, нет формы парадной,
На рубашке колодки цветные в рядок:
Это всё - боевые награды.

♫ Память /Олег Гонцов/

И как же мне не вспоминать
Друзей своих погибших лица?
Да, это страшно - умирать,
Когда так надо возвратиться...
И ты ушел, приказ отдан,
Ты верен долгу и присяге,
И целиком Афганистан
Застыл в твоем последнем шаге.

Посмотрите, ребята, посмотрите, девчата,
Память лица поставила в ряд.
Это парни, которым будет вечно по двадцать,
Это те, кто прославил десант!

Где же вы?.. /Николай Уланов/

Корабли-кораблики,
наши катера.
Где же вы?
Мне кажется,
что служил вчера.
На погонах буковки,
не высокий чин.
Но зато, друзья мои,
не было седин.

Послесловие /Алексей Лебедев/

Превыше мелочных забот,
Над горестями небольшими
Встает немеркнущее имя,
В котором жизнь и сердце - Флот!

Идти над пеной непогод,
Увидеть в дальномере цели
И выбрать курс, минуя мели, -
Мысль каждая и сердце - Флот!

Нет уже ни фока, ни бизани /Марк Кабаков/

Нет уже ни фока,
Ни бизани *,
Не глядит в туман
Впередсмотрящий.
И антенны, словно марсиане,
Круглые глаза свои таращат.

♫ Москвичи /Евгений Винокуров/

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.

Высотки России /Александр Бирюков/

Перед взором моим небольшая высотка -
Их, таких, на Руси миллион не один.
Умолчит о такой даже краткая сводка
В дни войны под гипнозом солидных вершин.
А под ней, высотой неприглядной и скромной,
Столько было событий, солдатских смертей.
Если вспомнить о них, то вершиной огромной
Станет эта высотка в горниле тех дней.

Июль двенадцатого года /Геннадий Соловьев/

Звенел июль двенадцатого года.
Как жарко было двести лет назад!
Наполеон, уставший от похода,
Не знал, что приближается закат.

Баллада о последнем /Анатолий Евстафьев/

Он последним был на всех тусовках
В смысле куража или "прикида" -
В джинсах брата, стареньких кроссовках,
В выцветшей рубашке с пляжным видом.

Он последним принимал Присягу,
Был "салагой", но не лез в друзья.
И в строю стоял на левом фланге,
Да ещё с фамилией на "Я".

За полгода - в хлам три пары кедов
По афганским скальным козьим тропам.
В разведгруппе шёл всегда последним
С другом верным - ротным пулемётом.

В глубине Панджшерского ущелья,
Там, где даже птицы не летают,
Группу обложили на последнем
Перед ДМБ* его задании.

Июль 41-го года /Виктор Кочетков/

Нет, вовсе не из уст всеведа-мудреца,
Она из уст солдат, та истина, звучала:
"Чтоб знать, кто победит, не надо ждать конца,
Умеющий судить поймет и по началу".

Пылающий июль. Тридцатый день войны.
Все глубже, все наглей фашист вбивает клинья.
В раинах* хуторок на берегу Десны*,
Просторные дворы, пропахшие полынью.

Разрывы редких мин. Ружейная пальба.
Надсадный плач детей. Тоскливый рев скотины.
На сотни верст горят созревшие хлеба -
Ни горше, ни страшней не видел я картины.

Памятник /Николай Благов/

Поставили гранитного навеки.
С винтовкой, честь по чести -
Как в бою.
Мать привезли из дальней деревеньки:
- Ну, узнаёшь?
- Да вроде узнаю.

А что там вроде!
Если б без оружья,
Да если б строгость соскоблить с лица,
Тогда бы стал похожим он на мужа,
А сын другой,
Хотя и был в отца.

Освобождение Карелии /Геннадий Соловьев/

Кто-то слег под мраморные плиты,
Кто-то врос в лесную тишину.
Не подняться мальчикам, убитым
Вражьей пулей в прошлую войну.

Только помнят темные поляны
И свидетель вечный - солнца круг -
Да еще живые ветераны,
Как земля чернела от потуг.

В землю врезались тогда солдаты:
Самбатукса тяжело далась,
Кровь стекала по холмам и скатам,
Словно плоть планеты рассеклась.

Жена офицера /Александр Маматовский/

Он хранит покой страны и нации.
Ты хранишь покой в его тылу.
Вслед за ним на разные дистанции,
Привыкая к новому углу.

Чтобы он в строю стоял уверенно,
Чтобы крепко автомат в руках держал,
Чтобы на победу был всегда нацеленный,
Своей веры отдаёшь запал.
Чтобы не был он пропавшим без вести,
Чтоб из боя он пришёл живым,
Чтоб ему всегда хватало смелости,
Молишься за жизнь его святым.

Первый, второй и третий /Ирина Мацигура/

Сводка.
             Скупо.
                         Размыто.
Даже не озаглавлено.
Три человека убито.
Три человека ранено.

Кто-то летит в ракете,
где-то пьют чай и водку,
а первый, второй и третий
стёрты прямой наводкой.

Тихо шумят деревца,
громко грохочут пушки,
первый мог быть младенцем,
третий мог быть старушкой.

Хрономираж /Анна Сизова/

Посвящается погибшим
в апреле 1942 г. у Мясного бора.


Ты не знаешь, как давит на грудь автомат,
Если носишь без четверти век?
Для врагов и для вас я обычный солдат,
А для матери был - человек.
Я учился, как ты, говорить и читать,
Я, как ты, улыбался и пел.
Знаешь, я, как и ты, не хотел умирать,
Я дожить до Победы хотел.
В этом страшном Бору я был ранен в висок,
Жизнь ушла, как сквозь пальцы вода.
Знаешь, я очень долго поверить не мог,
Что я мёртвый совсем... навсегда.
Ведь я видел, как пали - один за одним -
Те, с кем хлеб я делил и тепло,
Ведь я голос сорвал, причитая по ним,
Пока солнце опять не взошло.

Сталинградская молитва /Павел Великжанин/

...И треугольное письмо
Летело, будто бы само,
Хоть порохом опалены,
Пробиты пулей крылья.

"Пускай тебя среди огня
Господь хранит день ото дня,
Ведь чтобы ты пришел с войны,
Молюсь изо всех сил я!"

Под Гератом стоим, стиснув яростно зубы /Александр Федотов/

Под Гератом стоим, стиснув яростно зубы,
Злые дуют ветра вперемешку с песком.
Мы прошли весь огонь, да и медные трубы
Стали нам, как свои - страх уже нипочём.

Кровь бурлит в наших жилах, вскипая от злости,
Вспоминаем Союз и родительский дом.
Пусть приходят в ночи к нам незваные "гости",
Встретим их непременно разящим огнём.

Аргун /Ирина Яненсон/

Аргун - короткий дивный звук, удар по нервам,
Звенит в мозгах моих, как быстрая река.
Чечня, любимая моя, моя ты... стерва,
Мне без тебя теперь тоска, тоска, тоска...

Дорогу трудную меж горных перевалов,
Мешая глину с грязью жёстким сапогом,
Я шёл практически что с самого начала;
Те дни порою просто кажутся мне сном.

Дружба /Александр Подстаницкий/

Когда уходит в бой твой друг крылатый,
На важное задание летит,
И ты ему помашешь из квадрата
И пожелаешь доброго пути, -
Ты чувствуешь, как громко сердце бьётся.
Как глупая мыслишка промелькнёт:
"Вернётся ли? Вернётся ли?"
- Вернётся! -
Кричишь друзьям уверенно: - Придёт!

Прохоровка /Николай Истомин/

Вокруг нее земля фугасом взрыта,
Шли самолеты - за звеном звено.
Она в народе стала знаменита,
Как Подмосковное Бородино.

Вот здесь по взгорьям, по лощинам узким
К нам двигалась немецкая орда,
Чтоб кровь пролить на мостовые Курска,
На наши села, нивы, города.

Прохоровская земля /Леонид Решетников/

Здесь столько рваного железа,
Так им пласты начинены,
Что, кажется, копни вдоль среза,
Увидишь все слои войны:
И сорок первый, горевой,
И сорок третий, грозовой.
И, как в колодце, нету дна,
Копай до дна - одна война!

Когда бы мог попавший в землю
Металл потом взойти, как лес,
Он здесь, до края степь объемля,
Как лес, поднялся б до небес.
И, лесу этому внемля,
Под ним прогнулась бы земля.

Поле Полтавской битвы /Василь Загороднюк/

Спят редуты
И поля.
Только память
В дреме помнит
Грохот пушек
И огня.

Судьбы, судьбы...
Кто счастливей?
Кто, как я,
Пал в сраженье
Под копыта
Резвого коня...

Тиха Ворскла *.
Тихо Поле.
Но ты слышишь?
Бой гремит...
Все расскажет обелисков
Тихой памяти гранит.

Под Прохоровкой /Борис Яроцкий/

Под Прохоровкой летом в сорок третьем
Поистине был самый ад войны.
Броня гудела и дышала смертью,
Дышала с той и этой стороны.

Сталь, накаляясь, в пламя превращалась,
В разящий порох превращалась кровь.
Как молнии, здесь сталкивалась ярость
Взаимоисключающих миров.

Ночь в убежище /Дмитрий Кедрин/

Ложишься спать, когда в четыре
Дадут по радио отбой.
Умрешь - единственная в мире
Всплакнет сирена над тобой.

Где звезды, что тебе знакомы?
Их нет, хотя стоит июль:
В пространствах видят астрономы
Следы трассирующих пуль.

Здравствуй, Саша! /Владимир Чурсин/

Александру Николаеву  -  танкисту,
совершившему таран фашистского танка
в сражении под Прохоровкой летом 1943 года.


Здравствуй, Саша!
Потесняя время,
Я года сегодня
Раскрою,
Чтобы
Из другого поколенья
Встать с тобой
У смерти на краю.

Пять минут
Пусть пламя нас обходит,
Пять минут
Пусть пули не свистят.
Ты представь:
Тебе же ведь сегодня
Было бы
Уже за шестьдесят.

Так и будешь
Сотни лет мальчишкой,
Ринувшимся
В алый свет огня...
Потому, наверно,
И молчишь ты,
И глядишь
Куда-то сквозь меня.

Противостояние /Петр Любомиров/

Помянем Курскую дугу!
В том годе тяжком, в том июле
Гудели пчелы на лугу,
Сказать точней - гудели пули.

Трава мешала видеть цель.
И над ромашковой метелью
Поднялся он, сам как мишень,
С отброшенной к востоку тенью.

Военные сны /Вадим Шефнер/

Нам снится не то, что хочется нам, -
Нам снится то, что хочется снам.
На нас до сих пор военные сны,
Как пулеметы, наведены.

И снятся пожары тем, кто ослеп,
И сытому снится блокадный хлеб.

И те, от кого мы вестей не ждем,
Во сне к нам запросто входят в дом.

Здесь, на Тушинском поле... /Геннадий Сивак/

Памяти жертв теракта 
на рок-фестивале "Крылья" 
5 июля 2003 года.

Здесь, на  Тушинском поле,
Зажженные свечи.
И сердечные боли,
И скорбные речи...

Да молитвы слышны
Средь имен убиенных...
Близких лица видны
В окруженье военных.

Жаль, толком не успел повоевать... /Алексей Матвеев/

Краснел и таял снег, под ним трава
Решила, что весна уже настала...
"Жаль, толком не успел повоевать..." -
Негромко произнёс комсорг заставы.

Недолго пулемёт его молчал,
"Второй" стал "первым" номером расчёта.
Комсоргу протянуть хотя бы час,
Спешили, что есть мочи, вертолёты.

♫ Белоруссия /Николай Добронравов/

Белый аист летит, над белёсым Полесьем летит...
Белорусский мотив в песне вереска, в песне ракит...
Всё земля приняла - и заботу, и ласку, и пламя.
Полыхал над землёй небосвод, как багровое знамя.

Молодость моя, Белоруссия...
Песни партизан, сосны да туман.
Песня партизан, алая заря.
Молодость моя, Белоруссия...

Здесь мертвецы стеною за живых... /Сергей Наровчатов/

Здесь мертвецы стеною за живых!
Унылые и доблестные черти,
Мы баррикады строили из них,
Обороняясь смертью против смерти.

За ними укрываясь от огня,
Я думал о конце без лишней грусти:
Мол, сделают ребята из меня
Вполне надёжный для упора бруствер.