Неправильный год /Ирина Горбань/

Дом разбитый саднит от боли,

Он не дышит - раскройте окна,
Корвалол ему дайте, что ли, -
Под фундаментом стёкла мокнут...

Дом убитый на ладан дышит,
От икон ни следа, ни краски,
Покосилась от взрыва крыша -
Дом не выдержал новой встряски.

Такое кино /Григорий Егоркин/

Тут звенит звонок? Едва ли.

И линеек нет давно.

В школе, в простеньком спортзале,

Смотрят мальчики кино.

Не за деньги смотрят - даром,

Не за рупь, не за мильён.

Школа - месяц как казарма,

А в казарме батальон.

На полу расселись прямо,

Без претензий, без обид.

На экране - Шварц с Ван Даммом,

Сигал,

Ли,

Сталлоне,

Питт...

Вечный огонь /Валерий Тихомиров/

Не огонь свечи,
Не огонь в печи,
А горит огонь
круглый год в ночи.
Он горит в пургу
И в палящий зной.
Он один такой.
Он один такой!

Это Вечный огонь
В окружении плит.
И любая из плит
Имена хранит.
Имена, имена -
Все от А и до Я.
Все от А и до Я -
Имена, имена.

♫ Мы - морская пехота /Михаил Владимиров/

Мы - десант, мы - морская пехота, 

Мы на берег выходим, как вихрь.

И в плацдармы вгрызаемся с хода -

До подхода частей основных.

Море, как тельняшка,

Бело-голубое.

И в крутые скалы

Бьет седой прибой.

С трех сторон - небо,

С трех сторон - море,

С трех сторон - ветер,

А с четвертой - бой.

Что такое война /Алексей Быстров/

Над полями разлилась тишина,
Там навеки упокоилась ночь.
Сколько лет назад затихла война,
Не прогнать воспоминания прочь!

Вижу снова красным залитый луг.
И под небом, не по сроку седым,
Слышу резкий и пронзительный звук,
Снова чую этот гибельный дым.

А сколько их было - не знает никто /Владимир Литвишко/

А сколько их было - не знает никто.

Вот главная наша потеря!

В простых гимнастёрках, потёртых пальто

встречавших пришедшего зверя,

сразившихся с ним, поражённых в бою

гранатой ли, пулей, осколком...

Уснули, шагавшие в общем строю

по серым размокшим просёлкам...

Те, кто из окопа, как точный снаряд,

бросался под танк, ненавидя...

Печалью окутаны судьбы солдат.

Озвучены даты событий.

♫ Высота /Виталий Леонов/

Взмываю наверх, в океан мирозданья,

В прозрачную синь, что как слезы чиста.

Крылами качну технарям на прощанье.
Ну, здравствуй, родная моя высота!
Исчезла вдали взлетка аэродрома,
И борт обнимает прекрасный рассвет.
Я в небе себя ощущаю, как дома,
И большего счастья для летчика нет.

А где-то внизу наши жены и дети,
Семейное счастье, домашний уют.
Дороже людей нет на всем белом свете,
Что нас из полетов с волнением ждут.
В кабине всегда перед нами их фото -
Наш ангел-хранитель над грешной землей.
Любовь бережет экипаж самолета,
Когда мы на равных, "на ты" с высотой.

Нам выпала честь, это наше призванье -
От зла и террора людей защитить.
Но мне не вернуться сегодня с заданья...
Над Сирией я был предательски сбит.

♫ Последний приказ лейтенанта /Григорий Павленко/

Зубами вцепившись в гранитные скалы,

Мы насмерть стояли, держа перевал.

Стволы автоматов красными стали,

Нам руки сжигал раскалённый металл.

Последними были слова лейтенанта,

От ран умирая, он всем приказал:

"Всему вопреки стоять насмерть, ребята!

Любою ценой - удержать перевал!"

Мы будем стоять до конца,

В бою не жалея свинца...

Штык-нож при себе и в подсумках гранаты -

Всё нужно для ближнего боя солдату...

Тебя уберечь не смогли,

Хоть многие здесь полегли.

Тебя не забудет спецназ,

Мы выполним твой... последний приказ!

На передовой /Михаил Небогатов/

Солнце - высоко над головою.
Зной плывёт, горит кругом земля.
Ты лежишь, прислушиваясь к вою
Мин, летящих прямо на тебя...

Смерть повсюду - в тонком свисте пули,
В вое мин, который душу рвёт,
В жутких взрывах бомб, в моторном гуле -
Смерть тебя на каждом метре ждёт.

Говорят, попав на фронт впервые,

Все во власти страха каждый час.
Не страшны атаки лобовые
Тем, кто в бой идёт не первый раз.

Мол, привычка... Ерунда! Не верьте.

Фронт - он фронт, не летняя гроза.
Невозможно притерпеться к смерти,
Хоть всё время смотришь ей в глаза!

Насечки /Юрий Беридзе/

Где мы прошли в солдатских кирзачах,

трава еще нас помняще примята,

и пыль клубится в солнечных лучах

уже без нас пылающих закатов,

и камушки еще летят под склон

и, плюхаясь в стремительную речку,

как будто поминают нас вдогон,

на ложе речки делая насечки...

Тишина /Сергей Мордвинцев/

Тишина... Больше нет его громкого смеха...
Осень давит на грудь, нагоняя снегов седину.
И постылая грусть - безутешному сердцу помеха -
Оживлённо грызёт и трясиною тянет ко дну.

Он был рядом всегда...  С того самого первого боя,
Когда вражеский клин разорвал на куски батальон,
Где стонала земля, и под властью июньского зноя
Не смолкал пулемёт, за которым и я был, и он...

И судьба до сих пор не смирила нас в сонном покое.

Мы прошли сквозь огонь не одну фронтовую версту.
Пулемётный расчёт - я и он... Нас всегда было двое...
Но вчера, чёрт возьми... его снайпер сразил на посту...

19 ноября - День Артиллерии /Юрий Михайленко/

"При наступлении стрелковому батальону

для  огневой поддержки  придаётся

арт.батарея (4-6 орудий) из полкового резерва"

- из боевого устава Сухопутных войск.

Когда итожу жизнь свою и с памятью играю в прятки,

То будто снова я в строю и снова я по немцам бью

Из полковой сорокапятки.*

В обрывках беспокойных снов я вновь в окопах Сталинграда,

Где страшный бой из всех боев, где грохот тысячи стволов

И взрывы сотен тонн снарядов.

Горел огнем корявый склон,

И день сгорал зарей багровой,

Но полз упрямо батальон,

И с крика перейдя на стон,

Меня искал комбат стрелковый.*

От взрывов трескалась броня,

А он ослеп, охрип от дыма

И, разом всех богов кляня,

Он мне кричал: "Огня! Огня!

По тем домам поддай родимый!"

Не уснуть /Александр Сидоровнин/

На Донбассе опять неспокойно -

Меж разрывами мечутся сны.

Умирать нужно только достойно,

Но мечтаем дожить до весны.

Что забыли у нас, что вам надо?

Мы же вам ничего не должны.

Так и кроют из пушек и "Града",*
Ну а нам бы дожить до весны.

Помнить /Катя Солдатенко/

Стоявшим насмерть у села Большие Салы

Светлоликих озер разровнялись кривые морщины.

Ноет с ветром рогоз, отзывается звоном земля.

В бесконечных полях, в утонувшей под снегом лощине,

В леденелых и на смерть стоящих бойцах-тополях,

В расплескавшейся алым, морозом пробитой калине,

В скорбных криках ворон, в голубых небесах без краев

Я отчаянно вижу шинельные мертвые спины

И разбитые пушки, и зарево новых боев.

Снова прущие танки и пятна солярки на пашнях,

Гимнастерки от крови черны.

"Батарея, огонь!"

Я отчаянно помню, как страшно.

Ребята, как страшно!

♫ 28 панфиловцев /Дмитрий Лаврентьев/

В белом поле стоит тишина...
Только ветер кружит и вороны...
В белом поле солдаты лежат
После долгого страшного боя.

Их не слышно уже голосов,
И разрыта земля от снарядов,
И стоят, догорают огнем
Восемнадцать поверженных танков.

А их всего лишь двадцать восемь,

Кто шел на танки в полный рост.

А в белом поле вместе с ветром

Стоит ноябрьский мороз.

Стоит мороз, но в поле жарко -

Здесь на снегу горят огнем

Врага поверженные танки,

И от огня светло, как днем.

Волоколамское шоссе /Александр Волог/

Водитель, здесь притормози.

Побереги пока бензин.

Минуту помолчим-ка все:

Волоколамское шоссе.

Всегда ноябрь дежурит здесь.

Устал и зол угрюмый лес.

Кюветы в глине и снегу.

Чужих моторов хмурый гул.

...Здесь замедляют шаг всегда

Все проходящие года.

Здесь дремлют в памяти живых

Противотанковые рвы;

Донецкая свадьба /Алина Баева/

Руслану и Юле

Не пряча под фатой счастливых глаз, не ощущая камуфляжа веса,

Она стоит военною принцессой, она невестой выбрана сейчас.
Жених не в силах чувств сдержать порой, готовясь, видно, к новой роли мужа,
Взволнован и немножечко простужен, одет в костюм парадно-боевой.

И вот жена уже она ему, им регистратор ставит штамп на судьбы,
Которые отныне вместе в будни, и в праздники, и в горе, и в войну.
И пусть не ярок праздничный наряд, каменьями не светится венец,
Но сердце тронул каждого обряд простого надевания колец.

С юбилеем, войска химзащиты! /Олег Боголюбов/

Непростые военные годы,

Предыдущего века начало.

Навалились совместно невзгоды

И страну, словно в бурю, качало.

Нарастала реально угроза,

Что применят войска интервентов

Химоружие. Все это проза

Исторических страшных моментов.

И в войсках сформированы были

Для защиты отдельные роты.

Снегирь /Олег Русских/

Я сорвался в бесконечность

на бегу.
Расплескалось слово "Вечность"
на снегу...
Кровь бежит по камуфляжу
тёплой струйкой тонкой...
В твой почтовый ящик ляжет
завтра похоронка.

Суворовское знамя /Арсений Несмелов/

Отступать! - и замолчали пушки,

Барабанщик-пулемет умолк.

За черту пылавшей деревушки

Отошел Фанагорийский полк.

В это утро перебило лучших

Офицеров. Командир сражен.

И совсем молоденький поручик

Наш, четвертый, принял батальон.

А при батальоне было знамя,

И молил поручик в грозный час,

Чтобы Небо сжалилось над нами,

Чтобы Бог святыню нашу спас.

В тревожной тьме... /Павел Алдахин/

В тревожной тьме,
По трепетному знаку
Летящих в небо с шелестом ракет,
Всё поднимаю я ребят в атаку
Из ночи в ночь
Уж много мирных лет.

И, задыхаясь, рядом, как живые,
Бегут в огонь со мной мои друзья,
По-прежнему такие молодые,
Каким в ту пору с ними был и я.

Мои друзья,
Которым уж не снится,
Как мне,
По стольку лет всё об одном,
Которым никогда не пробудиться
И не бежать под проливным огнём.

Как будто вчера... /Степан Щипачёв/

Как будто вчера на город

балтийские дули ветра,

и гул орудийный с "Авроры"*

катился как будто вчера.

Ничто не затмило над веком

той ночи далекой огни.

Шел дождь вперемешку со снегом,

и капли стекали с брони.

Пуля-дура /Юрий Васин/

А кто сказал:
Я дура, я слепа!?
Я сейчас развею заблужденье!
Вот механизм дослал
меня в канал ствола...
До выстрела всего одно мгновенье...
И говорю я гильзе:
Отпусти!
Хоть мы - патрон, и наш союз опасен,
Но скоро вырвусь я
и на своем пути,
Как молнию,
оставлю алый трассер!
Но что-то затянулся этот старт.
Ты что ж, стрелок, усердие оставил!?
Я знаю, что пойду не наугад,
Меня ты точно в цель свою направил...
Курок пошел,
боек велит начать!
К чему теперь пустое промедленье!?
Я с радостью иду,
устала ждать!
Я начинаю дикое вращенье!
И вырвавшись на волю из ствола,
Я смерть несу своим тупым усердьем...
Так кто сказал:
Я дура!? Я слепа!?
Я не слепа,
я лишь немилосердна!
И не за грош жизнь чью-то оборву.
И, кожу разорвав, застряну в теле...
С каким же наслаждением я бью,
Особенно -
по движущимся целям!

Парад 1941 года /Виктор Коростышевский/

Застывшая за ночь, звенела брусчатка,

как залпы гремели маршей аккорды.

У маршала - в левой руке перчатка,

летит на коне осанисто гордый.

Рубиновый свет полыхает снова,

пусть только сегодня, но всё же, но всё же...

От Исторического до Покрова

прошли - и у мира мороз по коже.

Тот день не забудет Красная площадь,

потомки расскажут об этом былины.

Земля напоила сынов своих мощью,

и к фронту шагали уже исполины.

Фотография из альбома /Владимир Сурнин/

В альбоме, что распух с годами,

Где взгляд, как ласточка, кружит,

Есть фотографии на память,

Которой каждый дорожит.

У всех она своя, но всё же

Не избежать одних примет:

Мы видим тех, кто был моложе,

И тех, которых вовсе нет.

Вот, позабыв о ночи сонной,

Улыбчивый сверх всяких мер,

Стоит худющий, как подсолнух,

В небрежной позе офицер.

При орденах, в погонах смятых,

С ремня свисает кобура.

И подпись уточняет дату:

"На правом берегу Днепра".

Разведка /Владимир Чугунов/

С суровым озабоченным лицом
Он у сосны надламывает ветку.
Сегодня ночью уходить в разведку,
Искать "язык" за Северным Донцом.

Сегодня ночью...

А пока что синий
В бору сосновом шёл на убыль день.
И в чаще, смешивая четкость линий,
Ложилась фиолетовая тень.

Защитникам Майрамадага /Андрей Андреев/

Каждый год в ноябре ты приходишь знакомой дорогой

К пятачку осетинской земли в окружении скал.

Здесь под грабом ветвистым в суровости каменно-строгой

Вечным сном лежат те, кто как братья давно тебе стал.

Под латунной звездой на зернистом суарском граните,

Чьи холодные грани наощупь знакомы уже,

Ты опять среди них - и вы снова как будто стоите,

Как и в сорок втором, на последнем своём рубеже.

Снова ломится враг, наступая всей мощью с Гизели,

Грозным танковым рёвом тревожа ущелья окрест,

Но бессмертной заставой под градом огня и шрапнели

Ему путь заступил ваш небесно-лазоревый крест.

Оглянись, лейтенант, как сегодня аул безмятежен

И как солнечным светом на крыши струится покой -

Это всё потому, что матросский ваш внутренний стержень

Не согнулся тогда перед вражьей стальною рекой.

Молчат сурово мраморные плиты... /Геннадий Фатеев/

Молчат сурово мраморные плиты
И надписи уже едва видны.
Однажды навестить друзей убитых
Пришёл солдат из дальней стороны.

Он тридцать лет в степном поселке не был,

Хотя душой здесь каждый день бывал.
Шагал солдат и узнавал лишь небо,
А больше ничего не узнавал.

Перед боем /Ольга Новикова/

Нервы, словно струны, натянули.
Им звучать придётся, не фальшивя.
Не бывают шуточными пули,
Даже если цели небольшие.
На стволах прямостоячих сосен
Запеклась смола,
Как кровь из раны.
Парень, знай, никто тебя не спросит,
Вовремя ты вырос или рано.

Заполярье /Павел Шубин/

Дикие расстояния,

Страшные расстояния,

Северного сияния

Трепетные стояния.

Русским горящим городом

Смотрит из облаков оно;

Светлым могучим холодом

Звёздное небо ковано.

У ледяного терема

Бродит буран стреноженный,

Горы в снегу затеряны -

Малые, как горошины.

Здесь валуны, как грамоты, -

Далей пещерных вестники,

В мёрзлых гробницах - мамонты,

Этой земли ровесники.

В сопках, морозом выжженных,

Робкое сердце выстынет.

Только бесстрашный выживет,

Только могучий выстоит.