Десантные войска /Сергей Ефимов/

Ко всем мальчишкам поздно или рано
Придет мечта, одна на много лет:
Шагнуть за рампу транспортного "Ана"
И заработать право на берет.

Опять на стропах небо нас качает,
И облака над куполом плывут,
И под тельняшкой сердце замирает,
Как только где-то слышим "Синеву".

С годами это чувство не проходит,
И пусть виски покрыты сединой,
Из нас любой ко многому пригоден,
Кто сохранил берет свой голубой.

Я так и не вернулся с той войны /Юрий Бишаров/

Я так и не вернулся с той войны.
Мне до сих пор мои ребята снятся.
Я слышу выстрелы в разрывах тишины.
Ну, сколько это будет повторяться!?

Мне снова, снова снятся те бои.
Вершины гор и змейкою дорога...
Не понимают родичи мои
Значенье слов простых :
"В ружьё! Тревога!"

За военных моряков /Леонид Зеленский/

Провозглашаю тост за моряков отважных
Всех поколений, званий, возрастов,
Морских границ защитников бесстрашных,
Родной державы доблестных сынов.

Их подвиги достойны восхищенья,
Народной памяти и почестей людских,
Их ратный труд достоин уваженья,
Земных похвал, как ценностей благих.

Не меркнет слава флотских офицеров,
Морского дела тонких мастеров,
Талантливых военных инженеров
И корабельных чудо докторов.

Сын артиллериста /Константин Симонов/

Был у майора Деева
Товарищ - майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.

А у майора Петрова
Был Ленька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде, -
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.

Вызовет Деев Леньку:
- А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать! -
С Ленькой вдвоем поедет
В рысь, а потом в карьер.
Бывало, Ленька спасует,
Взять не сможет барьер,
Свалится и захнычет.

- Понятно, еще малец! -
Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Подсадит снова на лошадь:
- Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! -
Такая уж поговорка
У майора была.

Последнее письмо /Владислав Занадворов/

Лишь губами одними,
Бессвязно, все снова и снова
Я хотел бы твердить,
Как ты мне дорога...
Но по правому флангу,
По славным бойцам Кузнецова,
Ураганный огонь
открывают орудья врага.
Но враги просчитались:
Не наши -
Фашистские кости
Под косыми дождями
Сгниют на ветру без следа,
И леса зашумят
на обугленном черном погосте,
И на пепле развалин
Поднимутся в рост города.
Мы четвертые сутки в бою,
Нам грозит окруженье:
Танки в тыл просочились,
И фланг у реки оголен...
Но тебе я признаюсь,
Что принято мною решенье,
И назад не попятится
Вверенный мне батальон!

Кавказская сказка /Александр Белов/

Слушай сказку... На Кавказе, за девятым перевалом,
Где расстрелянные камни тайну древнюю хранят,
Где когда-то наша юность матерела и мужала,
Есть портал, в котором время возвращается назад.

Там сейчас не слышно боя - горы, солнце, ветер в спину,
В тишине трещат цикады, зноем дышит даже тень.
Мне б пройти по тайным тропам, и спуститься бы в долину,
И попасть каким-то чудом мне б опять в тот самый день...

День, что ноет старой раной, день, что прожит был когда-то,
День, что сны мои взрывает, тянет с севера на юг.
День, в котором еще живы были все мои ребята,
День, который стал последним для тебя, мой лучший друг...

Альбатросы /Николай Букин/

Когда садятся альбатросы
На берега родных морей,
На них гляжу, как на матросов
Непобежденных кораблей.

Всплывают огненные годы
И в памяти моей горят,
Как будто вновь после походов
Встречаю я живых ребят.

Беда за горло нас хватала.
И, не спасаясь от беды,
Хлебнули вместе мы немало
И горя, и морской воды.

Исповедь танкиста /Алексей Червяков/

Кто сказал, что броня не горит?
Вы не верьте хвастливо речистым.
Много танков подбитых стоит
Монументом погибшим танкистам.

И идя в бронетанковый бой,
Надевая свой танк, словно латы,
Был танкист с такой же судьбой,
Как у всякого в поле солдата.

Кто сказал, что броня не горит?
Экипаж, словно в пекле сжигая,
Остается машина живая
И другой экипаж приютит.

Самолеты войны /Алла Кошмелюк/

Гордой стаею птиц самолеты войны.
Может, снятся вам тихие, мирные сны?
Ах, какая сегодня стоит тишина!
Замер аэродром, и стрельба не слышна.

Самолеты - солдаты афганской войны,
Словно птицы в неволе... Вы кем пленены?
Лоска нет. Подгорев, потемнел фюзеляж,
И на крыльях у них потемнел камуфляж.

Горячая кровь /Александр Вырвич/

"Горячее солнце, горячий песок..."
Я с детства запомнил мелодию строк.
Когда-то была эта песня хитом.
Но, как говорится, она не о том.

И новые песни поют на Руси.
О чем эти песни, хочу я спросить.
Да всё недосуг. Я в Чечне, не в раю,
Чтоб не было страшно, свою я пою.

"Горячая точка", горячий народ...
И вижу я надпись по центру ворот:
"Здесь люди живут". Это надпись о том,
Что сдуру не надо стрелять в этот дом.

Война в Арцахе /Соня Антонян/

О как легко стирают войны жизнь...
Танцует смерть свой бессердечный танец,
Горит червонной медью раны глянец,
В глазах застыла неба вечность... высь...

20.07.41. /Павел Великжанин/

Месяц рвется блицкриг на восток,
Наглый, сытый: откушал Европами.
Пали Витебск, Смоленск, Городок -
Белорусский завязан мешок...
Окруженцы, не чувствуя ног,
Все бредут полуночными тропами.

А на самой границе, у берега Буга,
В старой крепости каменной, загнанный в угол,
Превращая в святыню обугленный уголь,
Кто-то пишет слова - не родным и не другу -
А для тех, кто придут, кто придут, кто придут...
Ждать умеют и камни. И камни все ждут...

После боя /Владимир Чугунов/

Хорошо, товарищ, после боя,
Выдыхая дым пороховой,
Посмотреть на небо голубое -
Облака плывут над головой...

Наступление /Александр Артемов/

Пугливо метнулись вороны
Над врытыми в снег валунами.
Вся в оспинах черных воронок
Поляна легла перед нами.

Немного правей, у болота,
Где бой завязался, наверно,
Как дятлы, стучат пулеметы,
Упорно и чуточку нервно.

Мы прыгаем с кочки на кочку,
Ложимся, за ротою рота,
И ухает глухо, как в бочку,
За спинами бас миномета.

"Вперед!.." Поднимаемся молча,
Повзводно, готовые к бою.
Над нами тягуче, по-волчьи,
Снаряды бризантные воют.

Я прохожу по улицам твоим /Самуил Маршак/

Я прохожу по улицам твоим.
Где каждый камень - памятник героям.
Вот на фасаде надпись:
                                            "Отстоим!"
А сверху "р" добавлено:
                                            "Отстроим!"

Осколки /Елена Морозова/

Когда захлебнется в слезах автомат,
Когда на осколки рассыпется лето
И кровью умоется алый закат -
Глаза поседеют, взывая ответа.

А вместо него будет сыпаться "град", *
Свинцовый туман в адском мареве света
По жизням людей проползет наугад -
Кому суждено дотянуть до рассвета.

Солдаты /Вадим Кондратюк/

Некрасивая девочка в вязаном теплом берете
Предложила ржаных сухарей и тепло очага.
Мы бредем по колено в грязи, мы устали до смерти,
А до смерти все те же неполных четыре шага.

Растрепались дотла наши некогда гордые стяги,
Цвета долгой беды непокорная жесткая прядь.
Мы солдаты, мы те, кто посмел не нарушить присяги,
И поэтому нам суждено отступать, отступать.

Нам навстречу ничьи не лучатся улыбкою губы,
Нам вослед ни одна на щеке не искрится слеза.
Нас никто не любил, и возможно, никто не полюбит,
Кто же любит смотреть отступающим прямо в глаза.

♫ По самому прямому назначенью /Николай Анисимов/

У нас на Родине метель,

А здесь погода на заказ.
И "многозвёздный" наш отель,
Апартаменты "экстра-класс" -
Удобства снаружи.
Бывало и хуже.
Кругом практически курорт,
Здесь пальмы чудной красоты,
А море - просто натюрморт.
Но видим только с высоты
Мы эти красоты
В процессе работы.
Мы трудимся в заморской дали,
Где звучит намаз.
И многие совсем не ждали
Здесь увидеть нас.
Другие времена настали -
Мы пришли и дали "мастер-класс".

Мы делаем здесь то, чему учились
Все годы на занятьях и ученьях.
Буржуи не хотели, но случилось -
Мы в деле по прямому назначенью.
Нам в этом небе не до этикета,
Сюда не отдыхать пришли, не в гости.
Мы днем и ночью бомбы и ракеты
Вколачиваем в цели, словно гвозди.

По самому прямому назначенью!

Жетон он сорвал и отбросил в траву /Марина Струкова/

Жетон он сорвал и отбросил в траву,
и вспомнил друзей и родную Москву.
Пускай его не опознают,
о смерти вовек не узнают.

Он рос, как и все, слушал панк у пивной,
его во дворе называли шпаной,
но время пришло и основой судьбы
он выбрал высокую ярость борьбы.

В кольцо озверевшие "чехи" берут,*
не знаете, гады, насколько он крут,
не быть ему в вашем зиндане - *
контрактнику в черной бандане.

Сорок третий горечью полынной /Михаил Борисов/

Сорок третий горечью полынной
На меня пахнул издалека -
Черною, обугленной равниной
Видится мне Курская дуга.

"Тигры" прут, по-дикому упрямы,
Но со мною в трудный этот миг
Весь мой полк уверенно приник.

Васильки /Бронислав Кежун/

Под огнём, на берегу реки
залегли усталые стрелки.
Золотая рожь сверкала рядом,
а во ржи синели васильки.

И бойцы, уже не слыша гуда
и не ощущая духоты,
словно на невиданное чудо,
радостно смотрели на цветы.

♫ Назад на 40 лет /Алексей Кудрявцев/

"Алло, Васильич, это я, Каретин.
Ну как дела?.. Спасибо, дорогой.
А у тебя? Как голова? Как дети?
Давление? Ну, это не впервой.

А я вчера решил проведать наших...
Ну что, пойдёшь в разведку, партизан?
Идёшь? Тогда скажи об этом Маше
И в три часа подайся на вокзал."

Стучат колёса по остывшим рельсам.
Земля давно надела снежный плед.
Мы в электричке подмосковным рейсом
Спешим к друзьям назад на 40 лет.

Ах, полюшко, широкие просторы,
Не верится, что, проползая рвы,
Рычали здесь немецкие моторы,
За 40 километров от Москвы.

♫ Получше, парень, в прицел смотри /Валерий Ковалёв/

Получше, парень, в прицел смотри,
Беда идет по пятам.
Здесь горы злые, и пули злы,
И зол, как черт, ураган.
Пещеры зло разевают рты,
Здесь даже воздух чужой.
И сам себе не поверишь ты,
Когда вернешься домой.

На Курской дуге /Александр Елькин/

Немецкие изорванные карты
Валяются в разбитых блиндажах.
Фашисты, что в разбойничьем азарте
Пришли сюда, убитые лежат.

Еще клубится дым над полем боя,
Над тысячами брошенных машин.
Но как прекрасно небо голубое,
Как травы луговые хороши!

Здесь судьбы мира взвешивались строго.
Здесь наши танки шли, как корабли,
Победные широкие дороги
Среди цветов на запад пролегли.

В краткой меж боями передышке /Виктор Куценко/

памяти рядового Сергея Болотникова

В краткой меж боями передышке
Достает помятую тетрадь
Опаленный порохом мальчишка,
Сердцем хочет песню написать.

Написать об огненных атаках,
О заветной радостной мечте,
О друзьях-товарищах солдатах
И о с боем взятой высоте.

Просвистела пуля, он не слышал,
И пробито сердце напролет.
Песня до конца его не вышла,
Строчки в ней одной не достает.

Военврачам /Сергей Ефимов/

Меня хирурги дважды зашивали,
И я спешил вернуться снова в строй,
Ловил на грудь дежурные медали,
Со строгою ругаясь медсестрой

За чрезмерную, по-моему, опеку,
За госпитальный, церберский режим.
Я спирт закусывал холодным чебуреком
И был одним желаньем одержим:

Сменить палаты на брезент палаток.
Казалось, медики смеются надо мной,
Когда иду в пижаме полосатой,
Опять обруганный все той же медсестрой.

Просил, чтоб швы снимали поскорее
И чтоб выписывали - я почти здоров!
А врач грозил мне настучать по шее,
Чтоб не учил работать докторов.

За пять минут до битвы Курской /Игорь Волгин/

За пять минут до битвы Курской,
Как водится, в тени ветвей,
На полосе ничейной, узкой
Шальной защелкал соловей.

За пять минут до канонады,
В лесу, на линии огня,
Он выводил свои рулады,
В ночи отчаянно звеня.

Прощание с Югославией /Елена Громова/

Вот и нет той страны... Враг наносит последний удар...
И она, покоренная, с яростной злобой добита.
Приговором судьбы оглашен результат плебисцита.
На Балканской земле - разрушителей пьяный угар.

Черногория... Сербия... Кто разлучить вас сумел?
Палачи ухмыляются - мол, поработали с толком.
Югославия в сердце болит раскаленным осколком.
А каратели новую жертву берут на прицел!

Письмо /Вероника Тушнова/

Хмуро встретили меня в палате.
Оплывала на столе свеча.
Человек метался на кровати,
Что-то исступленное крича.

Я из стиснутой руки солдата
Осторожно вынула сама
Неприглядный, серый и помятый
Листик деревенского письма.

Там, в письме, рукою неумелой
По-печатному писала мать,
Что жива, а хата погорела
И вестей от брата не слыхать.

Что немало горя повидали,
Что невзгодам не было конца,
Что жену с ребенком расстреляли,
Уходя, у самого крыльца.

Разговор со звездой /Александр Вырвич/

Звезда, далёкая звезда,
Ты смотришь мне в окно вагона.
Меня уносит поезд вдаль,
Считая версты перегонов.

Зачем ты мчишься вдаль за мной?
Ведь скоро я вернусь обратно.
Зачем тревожишь мой покой,
О чем сигналишь так невнятно?

На Орловско-Курском направлении /Владимир Силкин/

На Орловско-Курском направлении
Всё без изменения пока,
Пребывают в грустном настроении
Наши и немецкие войска.

Вгрызлись в буераки и пригорки,
Растворились в травы и стога.
Ждут команд "Вперед!" "тридцатьчетвёрки",
Чтоб свой гнев обрушить на врага.