Далёкий гарнизон /Яков Баст/

Сигарета упала за борт и погасла сгоревшей звездою,

А волна пронеслась и накрыла прощальный дымок.

И "кильватера" вспененный след лёг кипящей седой бороздою.

Мой застиранный "гюйс" развевает шальной ветерок...

А кругом равнодушьем штормящим раскинулось серое море,

И куда глаз ни кинь - лишь вода да вдали огоньки.

Мы бессменную вахту несём, мы в далёком надводном дозоре,

Это наша работа: мы пахари волн - моряки...

Светит солнце слепяще в глаза или ливни бушуют косые,

Штормы бродят по палубе, качка и ночью, и днём.

Мы - надёжный ракетный заслон, мы - морская защита России,

По команде "Аврал!" вновь в рассветы бесшумно уйдём.

Враги /Инна Кучерова/

Эти враги незаметны и ловки,

И прикурить им не дашь,

Без приглашения лезут полёвки

В каждый окоп и блиндаж.

Как сумасшедшие, лупят галеты,

И в решето вещмешки,

Видно, закончилось всё-таки лето,

Просто атас, мужики!

Чтоб защитить от набегов и штурмов

Малую часть сухпайка,

Прячут его по-армейски культурно

В ящики из-под БК.

Неизвестным солдатам /Алексей Стародубов/

Годы мчатся вперёд, только память жива,

И она не состарится пусть.

Только русскою кровью писались слова:

"Умираю, но я не сдаюсь!"

Сколько их, неизвестных, в могилах лежат,

И нам память о том дорога,

Души их остаются на тех рубежах,

Где они и встречали врага.

Разговор /Юрий Никитенко/

Шелест листвы, скамеечка, оградка.
И тишина, как будто тут музей.
Две стопки водки, огонёк лампадки
И разговор спокойный двух друзей.

"Ну как там, Сань? Порядки наших строже?
Злой командир? Лютует старшина?
Ты там, я здесь, и кто тебе поможет?
У вас там мир хоть? Или всё война?"

"Нормально, Лёха, служим и не тужим.

Всё, как у вас, да нам не привыкать,
По распорядку всё, обед и ужин.
Да, Витька тут, велел приветы слать!"

"Как Витька?! Я же с месяц его видел,
Был весел, жив и, как всегда, шутил."
"Такая штука, снайпера был выстрел,
Он первым из "вертушки" выходил.

Ну ладно мы, как ты?" "Да ездил в отпуск.

Был у твоих, от горя стонет мать...
Хоть год уж. Дал мне Бог бы в день тот пропуск!"
"Пустое, брат, не стоит вспоминать.

♫ Морпехота /Александр Уланов/

На плечо намотав канат,

Боцман к пирсу пришвартовался.

Темнота, как дорога в ад.

Главкалибром снаряд отозвался,

Расколол тишину ночи,

От чужих своих прикрывая.

И последний приказ звучит:

Взять плацдарм их переднего края!

За погибших мы, стоя, не чокаясь, выпьем потом,

За столом, под оркестр, под прощание русской славянки.

А пока морпехота идёт сквозь огонь напролом,

И врагу по утру отобьём мы последние склянки.

Штормовою на берег волной,

Русский мат из себя изрыгая,

Полосатой пошла стеной,

Как лавина, братва морская.

И исхлёстанный пеной бушлат

На колючку летит упруго,

И плюется свинцом автомат -

За себя и упавшего друга.

Невернувшимся /Артём Сычёв/

Война пройдёт, утихнут взрывы,
Но средь звенящей тишины
Я буду слышать позывные
Всех не вернувшихся с войны.

В степи, в посадках гулким эхом

Здесь остаются навсегда
Их голоса с весёлым смехом,
Их непрожитые года.

И я с войны вернусь лишь телом,
Душой оставшись с ними здесь,
Обсыпан, словно пеплом белым,
С войны вернувшийся не весь.

Я с девчонкой моей... /Александр Ляйс/

Я с девчонкой моей был застенчив, несмел.

Мы гуляли, пока лишь мечтая.

Я ей главного слова сказать не успел...

Ничего, я ещё наверстаю.

Я поэмы своей не успел завершить,

Долго думал над важной строкою.

Ничего-ничего, мне бы только дожить.

Я ещё напишу, да такое!..

Мне казалось, что всё в этой жизни легко.

Мир под крышей родимого дома.

Беззаботное счастье, как ты далеко.

А сейчас всё совсем по-другому.

Эдельвейс /Юрий Рощин/

На камнях мы лежим в тишине,

Мой уставший "калаш" остывает.

"Передышка", - стучится в виске,

Горечь пороха в небе витает.

Белоснежный цветок предо мной,

Тускло россыпью гильзы мерцают.

Эдельвейс - он своей красотой

Лик войны и беды затмевает.

Вернулся друг... /Юрий Беридзе/

Вернулся друг. Откуда - не скажу.

Позвал в субботу прямо к гаражу -

и я пришел. Мы пили и молчали.

И он топорщил рыжие усы,

как будто мы у минной полосы,

и хмуро угли раздувал в мангале.

Потом разговорились - о другом,

но не о том, как было там - с врагом,

огнём, мечом и прочим, что в достатке...

Берцы /Евгений Шушманов/

Мне ноги в кровь стирали берцы,
когда мы брали перевал,
я этот путь проделал сердцем
по узким тропкам среди скал.

Металось эхо ошалело,
звенели гильзы по камням,
и снайпер бил остервенело
и не давал подняться нам.

Мы продвигались метр за метром,
где перебежкой, где ползком,
стараясь быть едва заметным,
чтоб не попасть в прицел виском.

Винтовка без патронов и штыка /Владимир Литвишко/

Винтовка без патронов и штыка.

Дворы пустые осенью холодной.

Чужая речь слышна издалека -

по городу, что стих, полуголодный.

А бросить жаль, и толку нет таскать -

как приговор себе в случайной встрече.

Бегу куда-то, для чего, как знать?

Одна надежда: поскорей бы вечер!

1941-й год /Алексей Багринцев/

...По-братски разделили меж собой мы

В снегу отрытый драгоценный клад -
Четыре нерасстрелянных обоймы
И семь противотанковых гранат.

Нас оставалось трое, но, однако,
Не дрогнули мы в тот суровый час...
Противник шел жестокою атакой
На наш окоп уже девятый раз.

Но мы стояли. Поздно или рано
Должны к нам были подойти помочь.
...Темнело от кровавого тумана,
Над полем боя опускалась ночь.

Артиллерия /Александр Сидоровнин/

Ну что, артиллерия, дай-ка картечь,

На всю раскрути обороты.

Тем самым пехоты кровь сможешь сберечь,

И будет ей меньше работы.

Поднимемся мы в предназначенный час,

Как минет снарядная ковка.

И время твое наступает сейчас,

Для наших атак подготовка.

Крошево /Евгений Кабалин/

Война чеченская - как книга,
где половины нет листов...
Куски вертушечной "ковриги"
горят на склоне меж кустов.
Укоротился взвод спецназа
почти на третью часть бойцов,
но к отступлению путь заказан,
и смерть должна быть их концом,
но рвётся в бой ефрейтор смелый
с почти отстреленной рукой:
его "калаш", прижатый к телу,
стреляет метко и легко.

Гере, моему СОБРату /Сергей Ефимов/

Вот, по большому счёту, это всё:

Полста бойцов осталось в обороне,

Пока на брифингах пресс-секретарь трезвонит,

Вернее - ересь откровенную несёт.

Ушли соседи - их я не сужу...

Их там повыбило за эти дни порядком,

У них позиция - лишь лысая посадка,

А я в подвале всё-таки сижу.

Комроты - "триста". Кровь хлестала влёт...

И санитарная везла в тыл "мотолыга",

Но "птички" сверху срисовали мигом...

А следом сто двадцатый миномёт...

Клещеевка - кем проклята она?

Что небо здесь свинцом на нас плюётся,

Что кровь в подвалах, во дворах, колодцах...

Атаки волнами... сейчас ещё одна...

У Дубосекова /Игорь Иванов/

Подмять, вспахать Европу танками,
Преодолеть огонь и рвы -
И вдруг застрять у полустанка
В 100 километрах от Москвы.

И вроде нет преграды видимой,
А сколько башней не крути - 

Темнеет избами Нелидово

Да нить окопов впереди.

Промчать бы лихо первой заметью -
Взять русских с ходу на испуг
Но 28 встали намертво,
Как и поклялся политрук.

Москва 1941 года /Яков Козловский/

Москва моя,

на каждом слове

Твоих приказов боевых

Запекшиеся капли крови

Солдат погибших и живых.

Деревья на ветру продрогли,

Сугробы оспенно черны.

И в цейсовские бинокли

Шпили кремлевские видны.

Подавшись в Куйбышев, посольства

Нам соболезнуют уже

И удивляются геройству

На подмосковном рубеже.

И, как выносливые боги,

Мы прячем слабости свои.

Всю ночь - воздушные тревоги,

С утра - наземные бои.

И на асфальт Москвы шершавый,

Минуя степи и леса,

Бросают красные составы

Дивизии и корпуса.

И от восточного квартала

Они Москвой проходят все

К охрипшим западным вокзалам

И юго-западным шоссе.

В тот год зима была холодной /Светлана Никифорова/

В тот год зима была холодной,
В тот злой, не переломный год,
Но уходили батальоны -
На фронт, на фронт, на фронт, на фронт.

♫ Гимн войск РХБЗ /Ирина и Наталья Нужины/

Профессий знаем множество военных

И, несомненно, все они важны.

Но с гордостью мы скажем непременно:

Мы РХБ-защитники страны.

Войска РХБЗ - вы наша гордость, наша честь.

Войска РХБЗ - вы были, будете и есть.

Войска РХБЗ - России верные сыны.

Войска РХБЗ - это слава великой страны!

С химической наукой мы знакомы,

Её творенья - наш нелёгкий труд.

Но химии военной аксиомы

К победам и по жизни нас ведут.

Служим мы... /Николай Кирженко/

Крылья распластав, самолет

По спирали идет над Кабулом.

И в натужном реве и гуле

Нам земля навстречу плывет.

Как в воронку, втянуло нас -

По касательной, неумолимо -

Мимо скал и крепости мимо,

Словно в самое пекло как раз.

Да и разве не пекло? Жара,

Раскаленное летное поле,

Солнце режет глаза до боли.

Но нам дальше лететь пора.

За бортом винтокрылых машин

Геометрия ровных дувалов.

Парни крепкие за штурвалом

Держат курс на кишлак Доши.

Проплывает крутая гряда,

Высверк солнца на рваном изломе.

Вам такое не снилось дома

И не снится пускай никогда.

Молитва матери /Сергей Есенин/

На краю деревни старая избушка,

Там перед иконой молится старушка.

Молится старушка, сына поминает,

Сын в краю далеком родину спасает.

Молится старушка, утирает слезы,

А в глазах усталых расцветают грезы.

Видит она поле, это поле боя,

Сына видит в поле - павшего героя.

На той войне /Виктор Кочетков/

На той войне, где были мы с тобой,
с распятым ртом в атаку не бежали,
за пять минут полки не окружали
на той войне, где были мы с тобой.

На той войне, где были мы с тобой,
по пригоршне на рыло выдавали
патронов. Экономно воевали
на той войне, где были мы с тобой.

На той войне, где были мы с тобой,
за все платили истинную цену -
за взятье в плен и за побег из плена,
на той войне, где были мы с тобой.

Ленинградское... /Ирина Лосева/

Деревья умирают стоя...

Лишь падают под топором...

И даже звание героя

Им не присвоено потом.

Твои подкошены деревья -

От поросли до стариков...

Безжалостной блокады звенья

Сплетались пальцами мостов...

Я как-нибудь туда вернусь... /Павел Кухмиров/

Я как-нибудь туда вернусь
С бутылкой водки.
И всем высоткам поклонюсь,
И каждой тропке.
На каждый холмик положу
По чёрной корке,
А на последний отгружу
Патронов горкой.

7 ноября 1941 года /Леонид Решетников/

Дай же мне, память, воочью и прямо
Снова увидеть тот памятный час!
...Падая тихо на древний камень,
Вьются снежинки между штыками.
Шелест тревожный зенитных трасс
Ветер доносит до нас упрямо.

В небе нахмуренном, как из оконца,

В тесном просвете между облаков
Выглянет тусклое дымное солнце -
Вспыхнут холодные свечи штыков.

Рота за ротой, сурово и строго,

Шагом железным идём и идём.
Все - на передний, туда, где тревога,
Где от Москвы огневая дорога
Стала единственно верным путём.

25 октября 1917 года /Михаил Исаковский/

Я снова думал, в памяти храня

Страницы жизни своего народа,

Что мир не знал еще такого дня,

Как этот день - семнадцатого года.

Он был и есть начало всех начал,

И мы тому свидетели живые,

Что в этот день народ наш повстречал

Судьбу свою великую впервые;

Впервые люди силу обрели

И разогнули спины трудовые,

И бывший раб - хозяином земли

Стал в этот день за все века впервые;

Они тише летучей мыши /Руслан Стоцкий/

Они тише летучей мыши.
До конца выполняют приказ.
Своей службой они словно дышат.
Войсковая разведка. Спецназ.

На закате уходят ребята.
Ночь скрывает их след от врага.
Долг и честь - для них это свято.
Жизнь за друга - не просто слова.

Выше них только звезды сияют.

Их имен не дано нам узнать.
Балаклавы им лица скрывают.
Невидимки. А что тут сказать?

День народного единства /Анатолий Пименов/

Смотри-ка, брат! Смотри, сестра!

Вся площадь пламенем костра

Рябит - бушует русский дух

Под взглядом пристальным тех двух:

Глядит Пожарский на народ

И Минин неба держит свод

Рукой, взывающей к народу,

Они сюда внесли свободу!

Под пламенем цветных знамён,

С толпою доблестных имён,

Изгнав захватчиков России

Мужицкой всенародной силой!

Освобождение Киева /Николай Крымский/

Война на всех

Примерила кольчуги

И каждому добавила седин,

И были все тогда друг другу

ДрУги:

Грузин,

Аварец,

Русский,

Армянин,

Тувинец,

Украинец и эстонец,

Латыш,

Чуваш,

Татарин и башкир,

Калмык,

Чеченец,

Белорус,

Литовец,

Киргиз,

Туркмен,

Бурят,

Казах,

Мордвин...

В крови, в грязи,

Через огонь и пепел,

На сотни раз

Изведав боль утрат,

Любой из них

Всем сердцем

Твёрдо верил,

Что этот древний город

Будет взят.

Великая славянская твердыня!

Хранительница княжьего одра!

Мать русских городов!

Столица!

Киев!..

Раскинул крылья

С двух сторон Днепра...

Мы долго...

Очень долго отступали,

Потерям нашим потеряли счёт,

Мы города...

Людей мы оставляли,

Чтобы когда-нибудь прийти сюда ещё.

Чтобы вернуться на свои святые

Места, родные испокон веков...

Так было и с тобой, Великий Киев,

Пришли рвать цепи вражеских оков.

А война от меня далеко-далеко /Елена Светлова/

А война от меня далеко-далеко -
В прошлом веке и в этом - за тысячу вёрст.
Но едва припорошит деревья снежком,
Заскулит моё сердце, как брошенный пёс.
И привидится ночью окоп весь в снегу
И промёрзших шинелей колючая шерсть...
А откуда тот сон, я понять не могу,
Только смысл затаённый в нём всё-таки есть.