Осень в песках /Михаил Шелехов/

Багрянец и синие тени легли
По золоту Афганистана...
Как будто застлали песок журавли
Печальным холстом Левитана.

И пишет с картинки Россию душа
В тетрадку начального класса,
Где падают клены, огнем ворожа,
В речушку вороньего глаза.

Когда зарываешься в горечь скалы,
Пропахшую утренним боем,
А в небе, как черные звезды, орлы
Чеканно стоят над судьбою,

Третий тост /Роман Касай/

Вот и всё, отшумела в ущельях гроза -
Крайним залпом на пройденных тропках,
И скупая мужская слеза на глазах
С третьим тостом сливается в стопке.
За солдат, кто стране своей честно служил
Под Москвою, Кабулом, Бамутом,
Кто за мир на земле свою жизнь положил,
Третий тост и молчанья минута.
                         
Вот и все, высекает война имена -
Поколенья солдат на граните.
Тех солдат, чьи останки, родная страна,
Упокоят могильные плиты.
Им бы жить, но война впилась в тело свинцом,
Третий тост разливая в стаканы.
Им не стать никогда мужем, дедом, отцом,
Их убили в Чечне и в Афгане.

Краповый берет /Юрий Твардовский/

Он для меня, как праведный завет,
Его никто не получает сразу,
Мой цвета крови Краповый берет,
Он символ братства, доблести Спецназа.

Могу я дать вам лишь один совет:
Мужчина - он защитник по призванию.
И цвета крови Краповый берет
Поможет заслужить вам это звание.

А по небу облака розовые-розовые /Александр Орловский/

Цвет неба красноватый,
Придуманный войною.
Спят русские солдаты
Под красною зарею.
И жаворонка песня
По небу разольется.
А в сладком сне с девчонкой
Мальчишка расстается...

А по небу облака розовые-розовые...
Позастроена земля Аргунами да Грозными.
Ветер песню унесет к северу, за реку.
У Любви с Войною счет надолго, навеки...

Как побеждают смерть /Павел Голосов/

Не знаю, что такое с ним
Стряслось в начале той атаки:
Мы кинулись в огонь и дым,
А он остался в буераке.
Не мог с собою совладать,
К земле прижатый смертным страхом.
А мы уже успели взять
Весь ряд траншей единым махом.

На Днепре /Александр Твардовский/

Фронт полнел, как половодье,
Вширь и вдаль. К Днепру, к Днепру
Кони шли, прося поводья,
Как с дороги ко двору.

И в пыли, рябой от пота,
Фронтовой смеялся люд:
Хорошо идет пехота.
Раз колеса отстают.

Нипочем, что уставали
По пути к большой реке
Так, что ложку на привале
Не могли держать в руке.

Вновь сильны святым порывом,
Шли вперед своим путем,
Со страдальчески-счастливым,
От жары открытым ртом.

Генацвале /Виталий Иванов/

Ты помнишь, генацвале, как с тобой
В горах Афганистана воевали?
Дорогу под Гератом, рейд ночной,
Где мы друг друга братом называли.

И тот последний бой на "серпантине",
Где разнесло фугасом БМД, *
Как ты к горящей бросился машине
И нес меня по скалам на себе.

Чёрный ящик /Павел Толчёнов/

Что случилось, не знаю,
"Черный ящик" молчит.
Будто сам я взлетаю
В той проклятой ночи.

Под Ростовом и Тулой
Самолеты лежат.
Завтра в полдень сутулый
Похоронят ребят.

Уголовное дело
Заведет прокурор.
"Двинет" версии смело,
В том числе и террор.

А продажный редактор
Увеличит тираж:
"Человеческий фактор?
Виноват экипаж?"...

Тише, мама... /Мира Алечкович/

Я включил приемник. Тише, мама...
Мы в гнезде осином - островок.
Бьет огонь из ящичка упрямо,
А за ним - весь мир... Он так широк!

Слушай же. Не пропусти ни слова...
Только знаешь - это не слова:
Это, чтоб взлететь могли мы снова,
Крылья нам с тобой дает Москва.

Погадай /Григорий Егоркин/

Погадай мне, сестренка, на дронах,
Беспилотник не врет никогда.
Глянь: ползет в небе пара зеленых -
Лычку новую жди на погонах.
Да?

Слева синий идет по спирали,
Он мерцает почти как звезда.
Минометчики тут рассказали:
Встретишь синий - представят к медали.
Да?

Вон пурпурный - от аэродрома.
Засекаешь его, и тогда
Получаешь посылку из дома.
Стопудово,
Верняк,
Без облома.
Да?

Отгремела война /Виктор Кочетков/

Отгремела война,
Отдаленной историей стала,
А никак не отпустит
Тревожную память бойца.

Медсестра /Александр Вырвич/

Почему "медсестра"? Что за слово такое?
Я не брат ей, а просто один из больных.
Только слышится в нём что-то очень родное.
И нельзя путь к здоровью представить без них.
Так в бою, в роковые минуты атаки,
Там, где смерть, как на тризне, вовсю правит бал,
Где на сером снегу распускаются маки
Рядом с теми, кто молча на землю упал -
Остаются секунды на выбор дороги:
Или стой или дальше по жизни иди.
И решения здесь принимают не боги,
А медсёстры, изгнавшие страх из груди.

Остров Н /Юрий Инге/

Словно птица над островами,
Гордо реет багровый флаг,
И могуч укрепленный нами
Прибалтийский архипелаг.

Это грозные цитадели
Неприступных советских вод,
Здесь сегодня бои кипели,
Задыхаясь, строчил пулемет.

Не прорваться к заливам нашим,
Не пробиться на материк,
Грозен залп корабельных башен,
И остер краснофлотский штык.

И глядят на врага сурово
Амбразуры бетонных стен, -
Что ж, пускай попытаются снова
Взять атакою остров "Н".

♫ Баллада о времени /Владимир Высоцкий/

Замок временем срыт и укутан, укрыт

В нежный плед из зеленых побегов,
Но развяжет язык молчаливый гранит -
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.

Время подвиги эти не стерло:
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло -
И оно свои тайны отдаст.

Упадут сто замков, и спадут сто оков,
И сойдут сто потов целой грудой веков, -
И польются легенды из сотен стихов
Про турниры, осады, про вольных стрелков.

Руха /Александр Татарцев/

Там, где гонит Панджшер*
Свои воды рычащие,
Среди вымерших скал
И пустых кишлаков,
Смотрит в небо Руха*
На вертушки парящие,
Смотрит множеством глаз
Разоренных домов.

Здесь нам быть суждено,
Так судьбою отмечено.
Здесь недаром награды
Ребятам дают.
В медсанбате Баграмском*,
Где порою мы лечимся,
По привычке к смертям
Сестры нас узнают.

Памяти полковника Игоря Ткаченко /Феликс Малинов/

Темно-синяя высь безбрежная,

Облака багровым подсвечены.
Кружева инверсии нежные
Расплетаются в небе вечером.

В фантастическом отстранении,
В невесомо прозрачной дали
Рвутся вниз в предсмертном стремлении
Тридцать тонн обезумевшей стали.

Улицами Грозного... /Сергей Васильев/

Из записок командира СОБРа... 

Я улицами Грозного иду,
Уже не в маске и не с винторезом.
По сторонам внимательно смотрю,
И память камеры наводит резкость.

Вот здесь десантный был расстрелян взвод,
А здесь горели танки и морпехи.
А здесь какой-то генерал урод,
Угробил роту, празднуя успехи.

Здесь снайпера ловили мы пять дней,
Он думал что невидим, ошибался.
На этой улице я потерял друзей,
Здесь Кречет навсегда остался.

Остров Людникова /Павел Великжанин/

Его на всепланетной карте нет,
Остался лишь в легендах этот остров,
В подшивках старых фронтовых газет -
А нынче отыскать его непросто.

Да, был он по размеру невелик:
Четыре сотни метров на семь сотен.
Но весь огромный мир тогда привык
К масштабу этажей и подворотен.

За каждый сталинградский клок земли
Враг дольше дрался, чем за всю Европу.
И дикторы дотошно счет вели
Любому закоулку и окопу.

А он и окружен был не водой -
Огнем, свинцом, клубами едкой пыли...
И сорок дней не прекращался бой,
Атаки-волны в скалы дотов били.

Ветер от винта /Леонид Шершер/

Как давно нам уже довелось фронтовые петлицы
Неумелой рукой к гимнастерке своей пришивать.
Золотые, привыкшие к синему птицы
По защитному небу легко научились летать.
Хоть клянусь не забыть - может, всё позабуду на свете,
Когда час вспоминать мне о прожитых днях подойдет,
Не смогу лишь забыть я крутой и взволнованный ветер
От винта самолета, готового в дальний полет.

Не сумею забыть этот ветер тревожной дороги,
Как летит он, взрываясь над самой моей головой,
Как в испуге ложится трава молодая под ноги
И деревья со злостью качают зеленой листвой.
Фронтовая судьба! Что есть чище и выше на свете?
Ты живешь, ощущая всегда, как тебя обдает
Бескорыстный, прямой, удивительной ясности ветер
От винта самолета, готового в дальний полет.

Курск /Елена Леонова/

У пирсов, словно раненые звери,
Гудками разрывают лодки душу.
Не может сердце до конца поверить,
Что с "Курска" не сойдут уже на сушу.

И все слова сегодня бесполезны.
Как прежде, море забирает лучших.
Не заживут кровавые порезы
На вдруг осиротевших наших душах.

Море спит /Лидия Калушевич/

Море спит, натянув на себя одеяло тумана,
И не слышно ни гомона чаек, ни плеска волны.
Сколько тайн и трагедий сокрыто на дне океана?!
Сколько душ успокоил загадочный мир тишины?!

Лоскутами тумана укрыты гранитные скалы.
Тишина. Лишь чуть слышно шуршит под ногами песок
Да уснувшее море спросонья вздыхает устало,
Отдавая прохладу земле, припасённую впрок.

♫ 1100 /Маргарита Пушкина/

Не дотянем мы до полночи,
Нас накрыл зенитный шквал.
Смысла нет взывать о помощи.
Жжет руки штурвал,
Режет небо луч прожектора,
Рядом - черные кресты.
Обгораем в этом пекле мы,
А штурман просит высоты:

Тысяча сто, тысяча сто, тысяча сто!
Смерть в лицо нам дышит...
Тысяча сто, тысяча сто, тысяча сто!

Наш стрелок был сущим дьяволом,
Он не думал умирать.
Черный крест заходит справа нам,
Но некому стрелять!
То ли пламя, то ли ненависть
Ослепляет тех, кто жив.
Нам в такой конец не верилось...
А штурман твердит как мотив:

Хиросима /Роберт Рождественский/

Город прославился так:
Вышел военный чудак,
старец с лицом молодым.
"Парни, - сказал он, - летим!
Мальчики, время пришло,
Дьявольски нам повезло!.."

В семь сорок девять утра
все было так, как вчера.
"Точка... - вздохнул офицер, -
чистенько вышли на цель..."
В восемь двенадцать утра
сказано было: "Пора!.."

Черные дни маленького города /Татьяна Тимонина/

Маленький город разрушенных судеб,
Втоптанных в грязь стариков и детей.
Всюду руины. И хуже не будет.
Маленький город огромных потерь.

Втрое согнувшись в подземных подвалах,
Местные жители ждут новостей.
Мирного времени будто не стало,
Жизнь отменили приказом властей.

Маленький город больших испытаний.
Город в момент превратившийся в ад.
Женского стона и детских рыданий,
Крови невинной и тактики "Град". *

♫ Погибшие в небе за Родину /Евгений Евтушенко/

Когда вы песни на земле поете,
Тихонечко вам небо подпоет.
Погибшие за Родину в полете,
Мы вечно продолжаем наш полет...

Мы вовсе не тени безмолвные,
Мы ветер и крик журавлей...
Погибшие в небе за Родину
Становятся небом над ней.

Мы дышим, согревая птичьи гнезда,
Баюкаем детей в полночный час.
Вам кажется, что с неба смотрят звезды,
А это мы с небес глядим на вас...

Мы вовсе не тени безмолвные,
Мы ветер и крик журавлей...
Погибшие в небе за Родину
Становятся небом над ней.

Крепость Осовец /Константин Фролов/

В то утро, сырое и мглистое,
Средь польских болот и лесов
Нам было приказано выстоять
Всего сорок восемь часов.

Пред нами - германец с плацдарма
На наши позиции прет.
За нами - Российская армия
Пытается выровнять фронт.

Мы верим, как пращуры верили,
Молитву вложив нам в уста,
В корону Российской империи
И крест православный Христа.

В годину лишений обильную
Нам выпал счастливый билет -
Своею породой двужильною
Опять удивить Белый Свет.

Мы перетерпели, мы сдюжили -
Никто не покинул рядов! -
Когда нас германцы утюжили
Снарядами в сорок пудов!

Но вдруг, без пароля и отклика,
На саван предутренних рос
Зеленое хлорное облако
Нам западный ветер принес.

Память /Юрий Шмелев/

Это память о городе нашего детства
И о тех, кто в боях на Дуге Огневой
Отдал жизнь за него и потомкам в наследство
Отстоял этот город под Белой горой.

Здесь в жестоких сраженьях в году 43-м
Бились насмерть солдаты Российской Земли,
Чтобы Родина наша стояла столетья,
Чтобы хлебные нивы под солнцем цвели.

Дети войны /Сергей Сметанин/

Я не видел войны. Я боев не слыхал.
Я на ратные темы не спорю.
Мне ли случай винить, что не каждому дал
Испытать на себе это горе?

Не застал меня в Бресте чужой миномет
И салют средь берлинских развалин:
Мне родиться еще предстояло за год
До того, как скончается Сталин.

Но, наверно, виновны в том гены отца,
Повидавшего горькие виды,
Что дрожит в моем сердце движенье свинца,
Отголоском большой панихиды.

Кавказ /Александра Важенина/

Я возвращаюсь снова к памяти своей...
Кругом тайга, а мне достались горы.
Прицел винтовки вереницей дней,
И на платках исламские узоры.
А хочешь, выпьем красного вина,
Поговорим о том, что наболело.
Прости, что снова в голове война.
А впрочем, ну кому, какое дело?

Я помню, как встречал седой рассвет.
И пальцы, занемевшие до дрожи.
Тогда сухая пачка сигарет
Казалась мне всех благ земных дороже.
Комбат, ребята...  Где сейчас они?
Усталые, обветренные лица.
Я благодарен им за все те дни,
Которыми нам выпало сродниться.

♫ Голубые береты /Виктор Куценко/

Над горами занялась зарница,
Еще дремлют, сжавшись, кишлаки.
Банда приползла из-за границы,
Как всегда, мы на подъем легки.

Вертолеты к скалам прижимает
Фейерверк трассирующих свор -
Так всегда душманы нас встречают
Грохотом огня с оживших гор.

Набекрень береты голубого цвета,
Со стальным просветом огонек в глазах.
В погоду, в непогоду, хоть в огонь, хоть в воду -
Крепкую породу узнают в боях.

Мы - десант /Александр Топчий/

В голубых небесах
расцвели купола парашютов.
Опускаемся вниз,
как на личных своих облаках...
Мы - десант.
Это трудно.
Но это почётно и круто, -
Уж покруче, чем ваши
"тусовки" в ночных кабаках.

Нас никто никогда
не посмеет назвать слабаками.
Мы сильнее, чем страх.
Мы умеем шагать в пустоту.
Мы - десант!
Это значит -
мы трогаем небо руками!
Так не многим везёт -
ощутить под рукою мечту.