Яндекс Метрика

За Новый Год /Александр Белов/

Я новогодней ночью, на привале,
Очистив слог от всякой шелухи,
Когда уже шампанское в бокале,
Вдруг напишу про Новый год стихи.


Поверьте, я не заблудился в датах,
И это тоже новогодний тост.
Мой третий тост, конечно, о солдатах,
Чьи души нынче где-то выше звезд.

Любой из них - угрюм или отчаян,
В расцвете лет иль на пределе сил -
Последний в жизни Новый год встречая,
Под бой курантов в небо уходил.

Звездопад /Александр Иванов/

Я ночью вышел и на небо взгляд
Случайно, без какой-то цели, бросил.
А с неба - настоящий звездопад!
Как листьев круговерть на входе в осень...

Одна, вторая падала звезда.
Ещё, ещё! И - след не оставляя...
Я раньше и не видел никогда,
И даже знать не мог, что так бывает!

31 декабря 1994 года. Приказ - на Грозный /Александр Дружинин/

Одни на погонах меняют звезды,
Другие в боях погибают зря...
Пришел к нам в бригаду приказ "на Грозный"
Как раз 31-го декабря.

А где-то народ сельдь под шубу кутал,
Нарядные шмотки себе искал.
Они и не ведали, что кому-то
Придется "по-тихому" брать вокзал.

Прости, любимая... /Андрей Каре/

Прости, любимая. Я так тебя подвёл...
Я не сумел уйти от этой пули.
Ещё бы метров тридцать - я б ушёл,
А догонять они бы не рискнули.

Прости, любимая. Не горе - а беда!
Письмо моё придёт за похоронкой -
Ты в нём себя узнаешь, как всегда,
Смышлёной и счастливою девчонкой.

Спасателям /Елена Волченкова/

Добро живет и властвует повсюду,
Оно сильней предательства и зла.
И перед ним всегда, подобно чуду,
Покорно отступая, меркнет мгла.

Есть люди на планете рядом с нами,
Им свыше дан особенный заряд.
Они спасают тех, чья жизнь на грани,
Не требуя оваций и наград.

Марш спасателей /Людмила Максимчук/

Когда человек попадает в беду,
Ему всё равно, кто на помощь придёт,
Кто руку протянет в кромешном аду,
От смерти избавит и к жизни вернёт!

Наш век катастрофами грозно объят,
И если аварии не отвратить,
Спасатели в самое пекло спешат,
Их служба такая - себя не щадить.

Мусульманский батальон /Сергей Рымарев/

Года пролетели с той даты.
На перепутьях страны
Великой отчизны солдаты -
История давней войны.

Казахи, таджики, узбеки
Да пару татар для приплода,
Ведь Вы это взяли Тадж-Бек!
Вы гордостью были народа!

О мужестве зная из книжек,
В далекой и жаркой стране
Семь наций советских мальчишек
Героями стали в войне.

Бесконечное эхо /Александр Самчук/

Кто-то скажет: зачем нам стихи о прошедшей войне?
Ведь другие проблемы сейчас у людей на устах...
Я пишу о ребятах, во снах приходящих ко мне,
что в афганских горах до сих пор продолжают плутать.

Здесь, на Днепре /Батыр Джура/

Здесь, на Днепре, последний был твой бой...
Над обелиском звездочка лучится,
Горит как символ славы боевой.
И кружит, кружит аист в небе чистом
Над мирной белорусскою землей.

Итальянские слезы /Евгений Евтушенко/

Возле Братска, в поселке Анзёба,
плакал рыжий хмельной кладовщик.
Это страшно всегда до озноба,
если плачет не баба - мужик.
И глаза беззащитными были,
и кричали о боли своей,
голубые, насквозь голубые,
как у пьяниц и малых детей.
Он опять подливал, выпивая,
усмехался: "А, всё это блажь!"
И жена его плакала: "Ваня,
лучше выпей, да только не плачь".
Говорил он, тяжелый, поникший,
как, попав под Смоленском в полон,
девятнадцатилетним парнишкой
был отправлен в Италию он.

Я вернусь.../Николай Кирженко/

Мне сердечная стужа знакома,
С ней бессилен и водки стакан.
Над бетонкою аэродрома
На посадку заходит Ан.

В его чрево войдем по сигналу,
И билетов не спросят с нас.
За хребты, ледники, перевалы
Нас отправить пришел приказ.

В затишье /Александр Марфунин/

Прикрою веки в тишине -
И мир реальный не со мною...
Я вижу сон, где на ремне
Нет автомата за спиною...

Ещё не выжжена трава,
Не снесена отцова хата,
Ещё семья моя жива,
И пёс не прячется от "града"...

Пекарню не накрыл снаряд,
Не заминировано поле,
И не разрушен детский сад,
Ещё нет госпиталя в школе...

Отвлекающий десант /Анатолий Жигулин/

Отвлекающий десант -
Двадцать девять краснофлотцев.
Отвлекающий десант...
Скоро, скоро кровь прольется.

Отвлекающий десант
С хрупкой маленькой подлодки.
Наливает лейтенант
По сто грамм казенной водки...

...И ясна, понятна цель,
Невозможное - возможно:
Взять поселок Коктебель
И держаться - сколько можно.

На фронте мы не думали о нервах... /Михаил Борисов/

На фронте мы не думали о нервах -
Война кроила землю под погост,
А из траншей бойцы в шинелях серых,
Бывало, поднимались в полный рост.

Он так и встал
Однажды в сорок первом,
Мой командир, почти ровесник мой,
И поднял роту собственным примером
В последний и решительный наш бой.

Мой лейтенант, я видел краем глаза,
Как ты взлетел над бруствером:
- Вперед!
И показалось - перед нами сразу
Раздался вширь поникший небосвод.

Тишина /Исай Тобольский/

Война не кончается с последним залпом...

Ты проснулась опять...
Или ночь холодна?
Или спать не дает
Неприкаянный ветер?
Вот притих он.
И снова вокруг тишина,
Словно нет ни души
В эту полночь на свете.

А тебе не уснуть,
Не забыться теперь,
У тебя ли одной
Бабья доля такая...
Вот опять он приснился,
И скрипнула дверь,
И шагнул он к тебе,
Как живой, окликая...

Цинковые журавли /Илья Бестужев/

Небо на Кавказе - густо-синее...
Отгремели грозами бои.
Синеву привычно ранят крыльями
Цинковые птицы-журавли.

Им лететь - в последний раз по солнышку
Да тянуть серебряную нить
Прежде, чем в оструганных суденышках
Навсегда улечься под гранит.

Всё равно - командовали ль ротами,
Только ль притирались к сапогам...
Равноправно-серые "двухсотые"
Развезёт "тюльпан" по адресам.

Перед Новым Годом /Сергей Рымарев/

Перед Новым Годом
Новый забабах -
Полковым народом
Едем в Карабах.

Эх, опять сорвался
Праздник Новый год,
Знать не застоялся
Ротный пулемет.

Отзвучит "Славянки"
Оркестрова медь.
Мы не на "гражданке",
Нечего жалеть.

В военных буднях всё первично... /Григорий Блехман/

В военных буднях всё первично,
И потому в письме домой
Пишу о том, что здесь отлично,
А я сегодня выходной.

♫ Плачет Нюрка, живая душа /Виктор Верстаков/

Плачет Нюрка, живая душа,
слезы с кровью смешались на лапах.
Ах, как Нюрка была хороша -
самый тоненький чуяла запах.

Плачет Нюрка, а птица летит,
боевая железная птица.
Плачет Нюрка, себе не простит.
Но ведь плачет. И все ей простится.

Гладит Нюрку родная рука.
Ей лизнуть бы хозяйскую руку:
так знакома она, так легка,
обреченная Нюркой на муку.

Вертолетный врезается пол
в иссеченное Нюркино тело.
...Сотню раз она чуяла тол,
а в сто первый - чуть-чуть не успела.

♫ Афганская сказка (Из афганского блокнота) /Юрий Беличенко/

Побелило курганы позёмкою рано,
Вечерами одной не гуляется Тане.
В сентябре проводила на службу Ивана,
А служить ему выпало в Афганистане.

До апреля ему вышивала рубаху
Голубыми вьюнками и красной калиной.
Старики говорили: "Не плакай, деваха, -
Мы ведь тоже не сразу дошли до Берлина."

А потом почтальоны дорогу забыли,
И завыла собака, уснуть не давая.
"Погоди, не бедуй, - старики говорили, -
С закавыками почта идет полевая".

Сны о Чечне... /Роман Касай/

В который раз мне Грозный снится ночью?
Уже давно со счета сбился я.
Война вцепилась в память мою прочно
Кровавым резюме: Кавказ - Чечня.

В который раз сюжет брони горящей
Тяжелым смрадом пеленал покой?
За шагом шаг от смерти настоящей
Летел мальчишка в цинке в дом родной.

В который раз оскал разбитых зданий
Зияющими дырами стрелял?
Когда ходили в ночь мы на задание,
В который раз, кто б это сосчитал?

Дом под обстрелом /Ольга Шмакова/

Взрыв потряс... Как в ознобе стены.
Окна - вдребезги, вновь и вновь...
Трубы, порванные, как вены,
Из квартир воду льют, как кровь.

Я открыл для людей объятья -
Вход в подвал, как последний шанс.
Как же бьют-то по мне небратья!
Я, жильцы мои, скрою вас,

Керченский десант /Константин Фролов/

А водица той ночью на редкость была холодна,
И штормило изрядно, и не было видно ни зги.
Ни единой звезды в небесах, ни упругого дна.
Лишь соленые брызги в лицо да заряды пурги.
Равнодушно следя, как в борта ударяет волна,
Из промокшей цигарки глотая удушливый дым,
Как бы сам про себя, бормотал пожилой старшина:
"Нам бы лишь уцепиться за край. А тогда поглядим."

Монолог погибшего солдата /Анатолий Чертенков/

Я вернулся с войны в отчий дом как погибший за Родину.
Попрощаться с семьёй девять дней после смерти дано.
И калитку открыл. И колодец прошёл, и смородину.
И дрожащими пальцами стукнул в родное окно.

Застонала изба. Пёс завыл за дощатым курятником.
В тот же миг зеркала повернулись к холодной стене.
И седой капитан, не стесняясь, начальство крыл матерно.
Бедолага не знал, как сказать старикам обо мне.

Чтоб стать мужчиной... /Михаил Львов/

Чтоб стать мужчиной - мало им родиться,
Чтоб стать железом - мало быть рудой.
Ты должен переплавиться, разбиться
И, как руда, пожертвовать собой.

Как трудно в сапогах шагать в июле.
Но ты - солдат и всё сумей принять:
От поцелуя женского до пули,
И научись в бою не отступать.

Столица /Михаил Кульчицкий/

Здесь каждый дом стоит, как дот,
И тянутся во мгле
Зенитки с крыши в небосвод,
Как шпили на Кремле.

Как знак, что в этот час родней
С Кремлем моя земля,
И даже кажутся тесней
Дома вокруг Кремля.

На двадцать третьем километре /Марк Лисянский/

На двадцать третьем километре
По Ленинградскому шоссе,
Где только вехи, только ветры
И нависающие ветви -
То в снежной пене, то в росе,
Стоят открыто перед всеми
У беспощадной той межи
Противотанковой системы
Окаменевшие ежи.

Они совсем недавно встали,
Направив брусья в облака,
Не на земле - на пьедестале,
И не на день, а на века.
Они стоят, как перед немцем,
Как перед танком в том году,
Стоят с моим притихшим сердцем
В одном строю,
                              в одном ряду.

И откуда вдруг берутся силы /Юлия Друнина/

И откуда
Вдруг берутся силы
В час, когда
В душе черным-черно?..
Если б я
Была не дочь России,
Опустила руки бы давно,
Опустила руки
В сорок первом.
Помнишь?
Заградительные рвы,
Словно обнажившиеся нервы,
Зазмеились около Москвы.

Известные солдаты /Александр Сидоровнин/

Вот наступила снова дата,
Настало время для цитат
Про неизвестного солдата.
Советским этот был солдат.

Не может быть он неизвестным,
Когда живёт в сердцах родных.
Какая разница - был местным
Или пришёл из мест иных.

Имя его неизвестно /Михаил Борисов/

Я знаю - сегодня так надо!..
Но чувства мои смятены,
Когда провожаю Солдата
К подножью Кремлевской стены.
В несказанно-скорбном молчанье
Вдоль улиц заснеженных в ряд
Вчерашние однополчане
Со мною бок о бок стоят.

Димка /Ирина Мацигура/

На огромной льдине
в декабре, в начале
из страны пингвиньей
Дед Мороз отчалил.

А дождавшись зиму,
в городе Донецке
ручкой мальчик Дима
выводил по-детски.

В Афгане /Алексей Чумаков/

В Афгане был подбит наш вертолёт.
"Пожар, пожар..." -  в эфире прозвучало.
Ракета нам рванула правый борт.
Но это было только лишь начало.

Второй удар пришелся по хвосту,
И вертолёт трясётся в лихорадке.
Мы перешли запретную черту,
Ту, до которой было всё в порядке.

♫ Письмо к матери /Юрий Слатов/

"Здравствуй, мама! Я опять пишу письмо.
Здравствуй, мама! Все, как прежде, хорошо.
Все нормально, светит солнце, над горой встает туман.
Знаешь, мама, здесь не страшно, просто здесь Афганистан...

Как там наши? Я во сне всех видел вас.
Как сестренка? Перешла в четвертый класс?
Ты бы, мама, Ольгу в гости к нам почаще бы звала...
И скажи ей, что вернусь я, чтоб она меня ждала."

Мать читает, а в глазах стоит туман...
Мать читает. Всё здесь правда и обман.
Мать не в силах оторваться от могильного холма -
Сын в земле, а на ладони листик этого письма.

Газик /Сергей Баруздин/

Ноги вязнут в жидкой грязи,
Тяжело ступает взвод.
Довоенный старый "газик"
С нами от Москвы ползёт.

И пыхтит он, и кряхтит он,
И мучительно рычит.
И бока его разбиты,
И капот его пробит.

Морская пехота /Павел Любимов/

Морская пехота - "черная смерть"...*
Об отступлении думать - не сметь!
Только - победа! И только - вперед!
Там, где морпехи - там враг не пройдет.

Званье высокое "гвардия флота"
Носит по праву морская пехота.
Ведь на земле, в небесах и на море
Флаг Родины не был тобой опозорен.

Вечный бой /Игорь Пантюхов/

Нету мили на Балтике,
нету такого квадрата,
где бы в серых глубинах
не спали устало ребята.
Последи за волной -
на просторе вдали и у стенок
не случайно стальной
у Балтийского моря оттенок.
Это - мужества цвет,
это - цвет корабельной брони.
Ты возьми его в сердце
и как память о них сохрани.

Волоколамское шоссе, 25 ноября 1941 года /Николай Полянский/

Под прохудившейся крышей
Дремлет усталый комбат.
Звуки военные слышит:
Артиллеристы гремят...

Крепкие встали морозы
Здесь, в подмосковном краю.
Замысловатая поза -
Ноги поджал под скамью.

Чёрное море, чёрный берет... /Анатолий Евстафьев/

Чёрное море,
          чёрный берет,
чёрной полоской
          вражеский берег.
Робкий над ним
          огнецветный рассвет,
нервный озноб
          от брони "бэтээров".
Десант на плаву -
          нет дороги назад -
только в броске -
           шанс на спасенье.
И нам отпускает
          прибрежный накат
сотню-другую
          сплошного везенья.

Николаю К. /Влад Вартор/

Предав, опять уходит сон,
Меня как будто избегая,
И в памяти всплывает он -
Район разрушенный Аль-Ваер... *

Где окна первых этажей
Забиты доверху мешками,
В домах ночами нет огней,
Коль звать развалины домами...

Морская пехота /Юрий Никитенко/

Конец артподготовке, скоро в бой.
На дне окопа чёрные бушлаты.
А мы сидим, сжимая автоматы,
Вдыхая едкий дым передовой.

Ещё чуть-чуть, и мы рванем вперёд,
В тельняшках и с "полундрою", конечно,
Хоть кажется, что поле бесконечно,
И не умолкнет вражий пулемёт.

Но побежим, нам некуда назад.
От бескозырок ленты сжав зубами,
У мертвых перехватывая знамя,
Только вперёд! За нами Ленинград...

Письмо оказией /Юрий Беридзе/

"Меня валяли по двору
ногами в кованых ботинках.
Забили б, видимо, к утру.
А что - им это не в новинку...
Но обошлось. И по горам,
в приклады взяв, вели под шутки
на праздник свой - курбан-байрам...
Им было весело, мне - жутко.

Дембель /Сергей Егоров/

Дождались... Вереницы дождей, снегопадов,
Перемены тельняшек и тёплые письма домой.
Никакого апломба. Никто не устроил парада.
Документы. Билет. И червонцев пучок на пропой.

Тугой удар - начало канонады /Яков Хелемский/

Тугой удар - начало канонады,
Пехоту поднимающий сигнал.
И лето зашумело листопадом,
И воздух, жестким шорохом снарядов
Распоротый, заныл и застонал,

Наполнился и скрежетом и звоном...
Широким эхом подняли леса
Раскаты полковых, дивизионных
И дальнобойных пушек голоса.

Десятки вспышек золотых, багровых
В дыму рождались молнии быстрей -
От сорокапятимиллиметровых
До гаубичных мощных батарей.

Война давно уже не снится /Алексей Грибанков/

Война давно уже не снится
И не тревожит тишины.
Друзей задумчивые лица
Устало смотрят со стены...

Война уходит понемногу
С передней линии души,
И никого не судит строго,
И приговора не вершит.

Письмо /Александр Сидоровнин/

Приятно признаться, но я тебя всё-таки жду.
Соседка, напротив, давно уже ждать перестала.
Но я не сужу, ведь тяжёлое время настало,
И каждый по-разному переживает нужду.

Мы впроголодь, да и соседка отнюдь не жирней,
Из всех ухажеров все с фронта, какие с них спросы,
Что разве дадут ей в подарок всего папиросы.
А их же на рынке продать ты попробуй, сумей.

Твой Ванька, ты помнишь, ему лишь четырнадцать лет,
Всё рвётся на фронт - много раз приводили с вокзала,
Назавтра опять, как вчера ничего не бывало,
Представь, а на днях я нашла у него пистолет.

♫ Кружилась в поле злая осень /Анатолий Софронов/

Кружилась в поле злая осень,
Шумела поздняя листва.
А их в окопе двадцать восемь,
Но за спиной у них Москва...

На них чудовища стальные
Ползли, сужая полукруг.
"Так защитим Москву, родные!" -
Сказал гвардейцам политрук.

Панфиловцы /Влада Успенская/

На подступах к Москве
Алеет осень.
Багрянец пламени,
Свинцовый
Чёрный дождь.

Панфиловцы.
Их было двадцать восемь.
Их голыми руками
Не возьмёшь.

Они идут
Под пули и снаряды,
За Родину
Врагов-фашистов бьют.

Для них Победа -
Высшая награда,
Под мирным небом
Праздничный салют.

Эсминцу "Гордый" /Александр Баюров/

Памяти моряков эскадренного миноносца "Гордый".

Не к монументу каменному - в срок,
Когда приходит памятная дата, -
К волне крутой склоняется венок
Под рокот набежавшего наката.

Пускай норд-ост не в меру говорлив,
Но мы готовы здесь молчать часами.
И удивлённо смотрят на залив
Ромашки светло-жёлтыми глазами.

Стихи о почтальонке /Татьяна Черновская/

Ей пятнадцати нет - девчонка.
Невысока и очень худа.
Письмоносица, почтальонка,
По прозванию Нюрка-беда.

В зной и в слякоть, в метель и стужу
С сумкой кожаной наперевес
Разнести Нюрке почту нужно
По пяти деревенькам окрест.

Я убивал /Леонид Молчанов/

Однажды в интервью
корреспондентка,
Польщённая моим
вниманием к ней,
Черкая карандашиком
пометки,
Спросила,
убивал ли я людей...
И видя, что
не тороплюсь с ответом,
Добавила,
взглянув в окно, на снег:
- Скажи, а что ты
чувствовал при этом?
Наверно, жалость -
всё же человек!

Петроградское небо мутилось дождем /Александр Блок/

Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон.
Без конца - взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.

В этом поезде тысячью жизней цвели
Боль разлуки, тревоги любви,
Сила, юность, надежда... В закатной дали
Были дымные тучи в крови.

Солдаты /Константин Ваншенкин/

В земле солдат намного больше,
Чем на земле.

Перед Москвой, над Волгой, в Польше,
В кромешной мгле
Лежат дивизии лихие
И корпуса.

А сверху дали голубые
И небеса.

♫ Мы вращаем Землю /Владимир Высоцкий/

От границы мы Землю вертели назад -
Было дело сначала.
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.

Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи.
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на Востоке.

Мы не меряем Землю шагами,
Понапрасну цветы теребя,
Мы толкаем ее сапогами -
От себя, от себя.

До боли сжимаю руки /Анна Вечкасова/

До боли сжимаю руки.
В окно проревел раскат.
Сканирую кожей звуки:
гроза, "Ураганы", "Град"?..*

Петроград /Рюрик Ивнев/

Я помню день Октябрьского восстанья.
Кипели площади. Дворец был пуст.
С его дрожащих, побелевших уст
Последние срывались содроганья.

Дома пылали. Проносились люди.
Чудовищно гремя, броневики
Встречали залпы спрятанных орудий,
И кое-где щетинились штыки.

Зарубки на прикладе автомата /Юрий Соловьeв/

Гражданской бойне оправданья нет!
Нет оправданья, если брат на брата.
На той и этой режут стороне
Зарубки на прикладе автомата.
Гражданской бойне оправданья нет!

Стихи о военной разведке /Ирина Яненсон/

Нервы железные, дух несгибаем,
Выстрелы метки...
Служба - опасна, не кажется раем,
Мы же в Разведке.

Необходимо любое заданье
Выполнить к сроку;
Мозг напряжён, максимально вниманье,
Сердце жестоко.

Разведка /Константин Симонов/

Начинена огнем земля;
Не оступись, не хрустни веткой -
Вперед, за минные поля
Уходит пешая разведка.

Все пригнано, чтоб не греметь,
И приготовлено для боя,
И орденов своих с собою
Им не положено иметь.

Разведка /Леонид Хаустов/

В дело! Кончились все тревоги.
Мы уходим, а ветер такой,
Что связистка, встав на пороге,
Прикрывает глаза рукой.

Мы сливаемся с темью ночи,
Друг за другом идем туда,
Где у гати, меж черных кочек,
Чуть поблескивает вода.

Это вспыхивают ракеты
Над бессонной передовой.
Трассы длинные, как кометы,
Пролетают над головой.

Гвардейское знамя /Пётр Дорошко/

Поступью сильных и смелых
В несокрушимом строю
Мы на врагов озверелых
Гордо шагали в бою.
Шли мы сквозь грозы и пламя
Мощью железных полков.
Славься, гвардейское знамя,
Славься во веки веков!
Грозно под гром канонады
Немцев пускали ко дну
Мы у твердынь Сталинграда
И на привольном Дону.

♫ Мурманский Алёша /Николай Манацков/

Там, где судами лёд раскрошен,
Вдаль устремив суровый взгляд,
Стоит над Мурманском Алёша -
Защитник Родины, солдат.

В надвинутой на брови каске
От низких солнечных лучей,
Седыми зорями обласкан -
Парнишка, чей-то сын,
                                         Но чей?

В нём узнаю черты лица
Отца, на Северной границе
Сражавшегося как бойца
В районе - Западная Лица.

Самолёт из Египта /Олег Русских/

Нам хлеба не надо, только бы дай поспорить:
Кто виноват, что делать, кого сменить.
Но иногда приходит такое горе,
Что ничего не хочется говорить.

И никого не хочется обвинять,
Закрыть бы глаза да жить, ни о чём не зная.
Вот в Пулково едут люди, спеша обнять
Родных, прилетающих чартером из Синая.

Привкус войны /Михаил Этельзон/

После войны - привкус вины,
крови, земли и гари,
и канонада в ушах звенит -
реквием или ария.

Перед глазами ещё рябят
взрывы, гробы, знамёна,
морды чинов, лица ребят,
мёртвые - поимённо.

Долго потом мирная жизнь
странна и неуютна,
где ни вставай, с кем ни ложись, -
как-то без цели трудно.

Будь сильной /Владимир Демьянов/

Вдове инженер-капитана 3 ранга
командира ЭТД линкора "Новороссийск"
Матусевич Ольге Васильевне

Они с водой боролись,
Кто как мог,
Откачивая море из-под ног.

Вода все шла, ломала, проползала,
Хоть люди согласиться не могли,
Что в эту ночь им счастье отказало,
Что это - всё, и больше нет земли.

Это время выбирало их /Анатолий Карасёв/

В вихре боевых атак,
В дыму пожарищ,
В грохоте снарядов и огня
Родилось великое: "Товарищ!
Слышишь? Я пошёл, прикрой меня!.."

Комсомола боевое племя
Тех двадцатых и сороковых.
Нет, они не выбирали время,
Это время выбирало их.

На целый выстрел /Анатолий Горовой/

Земля с железом перемешана,
А небо с дымом...
Здесь, на войне, мы все безгрешные,
С судьбой единой.

Искать спасение - бессмысленно,
Но выжить надо.
Ты у родителей единственный?
Знай, пуля рядом!

Скорбь /Лилия Фёдорова/

Взывает к покаянию "Норд-Ост".
Все те, кто в нём остался.
                                             ...Здесь река
Течёт печальная венков гвоздик и роз,
Здесь скорбь утрат безмерно глубока...

И каждый знает, что любой, и он -
Мог быть унижен и раздавлен тут,
Заснув навеки под сирен трезвон,
Взлетев на воздух в несколько минут...

Памяти заложников Норд-Оста /Оксана Злобина/

Тревожный мир, тревожное дыханье,
Пропитан воздух запахом потерь.
И смерть застыла, словно изваянье,
Над головами женщин и детей.

Весь мир застыл от ужаса событий,
И пульс планеты свой замедлил бег.
Сознанье безысходностью покрыто,
Душой страдает каждый человек.

Они пришли не ради правой цели
И не "свободу" для себя искать.
Не просто напугать они хотели:
Они пришли затем, чтоб убивать!

Спецназ /Владимир Данилов/

Вновь уходит в тревожные дали,
Выполняя Отчизны приказ,
Не за славу и не за медали
Боевой легендарный спецназ!

Тает в дымке сторонка родная.
Мы вернёмся! Так было не раз!
Поклянёмся друзьям, улетая:
Будет выполнен точно приказ!

Нас сдаваться в бою не учили -
За спиною Россия у нас!
Мы вернёмся без дыма и пыли,
Потому и зовёмся - спецназ!

Спецназ своих не бросает /Сергей Ефимов/

Пять дней подряд дождь льётся в Безенги*,
И склоны Джанги* вымазаны грязью.
Сегодня горы для меня - враги,
Не вышла группа на сеансы связи.

Какие шансы? Нет ни одного,
Сошла лавина прямо на маршруте,
Запрет на поиск, но одно есть но,
Заложенное в братской нашей сути.

Мы шли сквозь дождь, промокшие насквозь,
К своим ребятам вопреки приказу,
Ведь если б нам, как им, лежать пришлось...
Бросать своих нельзя - закон спецназа.

Что могли /Александр Сидоровнин/

Вот остались мы безоружно,
А винтовки, что горбыли.
Мы не сделали всё, что нужно,
Но мы сделали, что могли.

Не подняли мы к небу руки,
Не просили нас пощадить,
Пусть солдаты да политруки
Так хотели, хотели жить.

Им никто не сказал... /Марина Александрова/

Жертвам в Волгограде посвящается.

Им никто не сказал, что троллейбус идет на фронт.
Был обычный маршрут и обычный рабочий день.
Заурядные вещи - перчатки, кошёлка, зонт.
Чуть помятые лица невыспавшихся людей.

И никто не планировал гибнуть во цвете лет,
И от боли кричать, и от горя сходить с ума...
Ждал водитель, когда загорится зелёный свет,
Он подумать не мог, что бывает зелёной тьма.

Адский хохот шайтана несётся из этой тьмы -
Он доволен, что снова во всём обвинят ислам...
Как тревожен прогноз аномально жаркой зимы,
День вонзается в сердце осколками телеграмм.

Закури, дорогой, закури /Юрий Визбор/

Закури, дорогой, закури.
Может, завтра с восходом зари
Ты на линию выйдешь опять
Повреждение где-то искать.

Или в сумерках в наш батальон
Зазвонит полевой телефон,
И прикажет зелёная нить:
Связи нет, отправляйтесь чинить.

Ты на лыжах укатишь туда,
Где оборванные провода.
Может, ветер порвал, может, снег
Или, скажем, чужой человек.

Я - военный связист /Иван Дунин/

Забагрянился лист, остывает вода,
Не по-летнему дышит природа.
Я - военный связист, я тяну провода
От НП* сорок пятого года.
Как война пронеслась - много вёсен прошло,
Изменились и вкусы, и моды.
Но работает связь, что тянуть нам пришлось
В грозовые военные годы.

♫ Спроси пустыню /Виктор Верстаков/

Опять жара за шестьдесят...
пески взметнулись и висят.
И лезешь в бронетранспортер,
Как в полыхающий костер,
Выхватывая из огня
Боекомплект шестого дня.
А сколько их еще -
Спроси пустыню.

"Шесть дней назад, -
Сказал комбат, -
Разведка видела отряд:
Прет от границы прямиком,
Наверно, коротко знаком
С оазисами на пути.
И мы должны его найти."
А сколько их еще -
Спроси пустыню.

Чаша войны /Алексей Грибанков/

Дело не в том, что остыли дороги,
Пыль опустилась на траковый след,
Было не много нас, слава немногим,
Многим и многим из тех, кого нет.

Память не прячет уставшие лица,
Слышатся чётко друзей голоса.
Снится ночами, по-прежнему снится
Серая взлётка, огней полоса.

Всем погибшим под Москвой /Александр Логинов/

Юность, стань у обелисков
С обнажённой головой.
Поклонись могилам низко,
Всем погибшим под Москвой.

Возложи цветы живые...
Ради счастья в полный рост
Из гранита часовые
На бессменный встали пост.

Подвиг павших - беспримерный!
Юность, ты у них в долгу,
Они грудью в сорок первом
Преградили путь врагу.

В кулаке - светляк от сигареты... /Михаил Кошкош/

В кулаке - светляк от сигареты.
Ночь в проломе серого дувала.
Оседает "ёлочкой" ракета
В каменную яму перевала.

Звёзды - точно косточки граната
В воздухе полночном и весеннем,
Да родная тяжесть автомата,
Что прилёг котенком на колени...

Тихвин, 14 октября 1941 года /Анатолий Молчанов/

Они были уже далеко от блокады -
Вывозимые в тыл ленинградские дети.
Где-то там, позади, артобстрелов раскаты,
Вой сирен, стук зениток в прожекторном свете,

Надоевшие бомбоубежищ подвалы,
Затемненных домов неживые громады,
Шёпот мам на тревожном перроне вокзала:
"Будет всё хорошо, и бояться не надо!.."

А потом путь по Ладоге, штормом объятой,
Волны, словно таран, били в баржи с разгона.
Наконец, твёрдый берег - уже за блокадой!
И опять пересадка, и снова в вагоны.

Ночью /Артур Чёрный/

С поправкой на ветер одна за другою
Ссыпаются гильзы на влажный песок.
У Сунжи над чёрной осенней водою
Спускается ночи густеющий смог.
Беззвёздное небо полночи сливает
Остатки холодной, холодной воды.
И крупные капли в глаза натекают,
Срываясь с продрогшей тяжёлой листвы.
На том берегу у разбитого дома
Вслепую мы пулями щупаем цель.
Сквозь мокрых деревьев широкие кроны
Мы сами не видим, откуда обстрел.

Минувшей ночью снова был обстрел /Павел Черкашин/

Минувшей ночью снова был обстрел...
"Двухсотых" нет, за это выпьем чарку.
Не дремлет первый временный отдел,
Российские ребята держат марку.

А впрочем, расслабляться недосуг:
Тревожны дни, ещё тревожней ночи.
В висках от напряженья крови стук,
И ближний взрыв бессонницу пророчит.

Пробил час /Юрий Инге/

Наши пушки вновь заговорили,
Пробил час. Мы выступили в бой!
Мерно лаг отсчитывает мили,
Чайки вьются низко над водой.

И родимой Балтики просторы
Бороздят эскадры кораблей.
Миноносцы, лидеры, линкоры
По волнам проходят без огней.

Военные барды /Александр Орловский/

Они из тех, кто шаг печатают в строю
И в бой идут, как все, не пригибаясь.
Они из тех бойцов, кто вечером к костру
С гитарою садятся, улыбаясь.

Душ опалённых боль на струнах по ладам
Пройдёт печально в пламени костровом
И сединой осядет по вискам,
И на сердцах осядет тихим словом...

Военные барды, вас снова встречают костры и дороги,
На службе Отечеству пальцы играют в аккордах свинца.
Снова команда, и рота уходит в рассвет по тревоге,
Жалобно звякнет, коснувшись брони, на гитаре струна...

Засада /Анатолий Гончар/

Мотора гуд, свист лопастей,
От перегрузок ломит уши.
И горло почему-то сушит.
А впрочем, всё как у людей.

Квадрат, задача, цель ясна,
Спецназ выходит на работу.
Сегодня будет не до сна,
Сегодня точно будет что-то.

Среди камней, среди песков,
Укрывшись серой плащ-палаткой,
Без суеты, без лишних слов,
Лишь сухари жуя украдкой,
Лежат разведчики. А ночь,
Сверкая звездами, хохочет.
Сама не зная чего хочет,
Сама себя уносит прочь.

Голос убитого серба /Николай Полянский/

"Тамо далеко, далеко крај мора.
Тамо је село моје, тамо је Србија"
- сербская песня

Там далеко, недалеко от моря,
Родимое село мое стоит.
Отец и мать - стерпите это горе.
Я в Боснии за Родину убит.

Моих родных могу я видеть лица.
Они меня увидеть не вольны.
Я в дольней жизни не успел влюбиться,
Я не оставил сына и жены.

Две пули /Анатолий Евстафьев/

Они летели хищной парой
Почти след в след, как два мгновенья,
Как два безжалостных пульсара
С неимоверным притяженьем.

От их безмолвности прицельной
Не могут никого спасти
Ни амулет, ни крест нательный,
Ни тяжесть броневых пластин.

За тебя погибну, друг /Алина Баева/

"Если ты попросишь вдруг - за тебя погибну, друг...
За тобой в огонь и в воду, и в нелетную погоду
Поспешу к тебе, едва в твой мирок придет беда.
Нужен будет мой совет, я найду тебе ответ
На вопросы и проблемы, обойду я все системы,
Все законы и заветы, чтобы отыскать ответы.
Ну, а если ты в беде, я тебя найду везде..." -

Так мне говорил всегда... И в наш дом пришла беда,
Ты "укропом" нынче стал, а я "вата" и "москаль"...
И на все мои вопросы ты в ответ америкосов
Мне цитируешь опять, не стесняясь повторять,
Что таких, как я, сейчас ты убить готов на раз...

ДЗОТ /Нурислан Ибрагимов/

Грозная, бетонная, стальная, -
Главная над полем высота, -
Улыбалась точка огневая,
Словно череп, чёрной щелью рта.

Нет, вставать под пули неохота!
Но не век же здесь валяться так,
Где многострадальная пехота
Захлебнулась множеством атак.

Сколько брата нашего скосило!
Пристрелялся немец ясным днём!
Полегла в траву живая сила,
За убитых прячась под огнём.

Как будто... /Юрий Беридзе/

...а ночью - время для проказ
проспавших целый день ветров,
и небо щурит жёлтый глаз
и хмурит облачную бровь,
и, как бывалый старшина
на шалость молодых солдат,
ночная смотрит тишина,
и пряно вьется аромат

Стала домом моим война /Алексей Матвеев/

Когда враг разорил мой дом,
Стала домом моим война.
Помню, брал я у смерти в долг,
да теперь мне должна она.

Страха нет и сомнений нет.
Я за боль отомщу стократ.
Смерть союзницей нынче мне,
И я этому люто рад.

♫ Покрывает землю жёлтая листва /Сергей Доля/

Покрывает землю жёлтая листва,
Гуси-лебеди торопятся на юг.
А тогда стояла дикая жара,
А тогда со мною рядом был мой друг.

Как нас лихо захватила круговерть,
И ракета вдруг пронзила темноту.
Знали мы, что где-то рядом бродит смерть,
И предчувствовали в воздухе грозу.

Эх, такая нам солдатская судьба.
А дома город спит, на улицах покой...
Видят сны от малыша до старика.
Ну, а мы, оставив страх, вступаем в бой.

♫ Горит на склоне сбитый 25-й /Сергей Ефимов/

Горит на склоне сбитый 25-й,
Осколок Родины среди сирийских скал.
Три магазина, АПС*, граната -
И это весь мой грозный арсенал.

Очередями лупят, не прицельно,
Патронов, видимо, им некуда девать,
Но невдомёк врагам, что офицера
Живого в плен они не смогут взять.

Чёрный август /Виктор Демьяненко/

Чёрный август* в Апсны* никогда и никто не забудет.
День, когда враг ворвался в столицу прекрасной страны,
Когда прерваны были счастливые, мирные будни,
Когда туча с грозою нависла над небом Апсны.

Стоят в строю сегодня ветераны,
В сентябрьский тридцатый светлый день*.
Но август в их сердцах - тяжёлый камень -
Он в душах их, он с ними, словно тень.

За Москву /Павел Шубин/

Есть в этой бронзовой медали
Синь затемнённых фонарей
И отражённый в грозной дали
Огонь тяжёлых батарей.
И ярость та, что клокотала
В атаках русских штыковых,
Упругий, чистый звон металла,
Как перестук сердец живых.
Она свидетельствует миру
О нашей доблести в бою...
Солдаты, дети, командиры
В крови, у смерти на краю.

Первые письма /Сергей Островой/

Холодно. Стынут ноги.
Ветер колюч. Жесток.
Мне не забыть дороги
С запада на восток.

Кровью закат окрашен,
Тихо идем без слов.
Мимо полей и пашен,
Мимо родных лесов.

Горький дымок махорки.
Мерзлой луны рожок.
Савиновские Горки.
Медное и Торжок*.

Путь наш тяжел и длинен.
В горе. В слезах. В огне.
Немец, заняв Калинин*,
Рвется уже к Москве.

Горизонт /Сергей Егоров/

Дом мой милый, родной - он в туманной дали.
Облака между гор разрезаю огнём автомата.
И не видно оттуда, как здесь уже трое легли,
И не слышно оттуда, как бьётся здесь сердце солдата.

Их уже не вернуть, разрывает мне сердце тоска.
Дождались их печаль и гранитная гладь обелиска.
Я сквозь зубы кричу. Пролетает свинец у виска.
И далёкая Родина в это мгновение близко.

♫ Русский дождик /Евгений Бунтов/

Да когда же нашу боль распогодит?..
Русский дождик по Чечне ходит-бродит:
По зелёнке, по кварталам руинным,
По цветочным по полям - там, где мины...

С ветром северным дошёл понемножку,
Капнул маминой слезой на ладошку.
К ней живым прийти давал обещанье...
Гром по небу, как "Славянки прощанье".

Это страшное слово посмертно... /Сергей Калякин/

Наградные листы - это подвиг солдат,
Что описан так точно и верно.
Только cлово одно в нём звучит, как набат,
Это страшное слово - посмертно.

А награда находит героев всегда,
Кто России служил неизменно.
Но не даст на груди закрепить ордена
Это жуткое слово - посмертно.

Три с половиной пригоршни праха /Василий Киселёв/

...Три с половиной пригоршни праха
Да пряжка ремня остались от Кости...
Не дотянул он до дембеля - месяц...
...Осень форсит в ярко-жёлтой рубахе.
Я утречком ранним иду по погосту.

Рядом - лесок... В нём рыдает кукушка...
Над головою - лазурное небо.
Стая ворон облепила орешник.
Костяну - гостинцы : "БМП-шка"-игрушка,
Чекушка "Столичной", горбушечка хлеба...

"Помнишь?.." - и память расставит капканы.
Горькую водку запью минералкой.
Солнечный зайчик лезет под мрамор.
...Костик смеётся из траурных рамок -
Давнее фото, ещё до Афгана...

♫ В осеннем парке городском /Олег Митяев/

В осеннем парке городском
Вальсирует листва берёз,
А мы лежим перед броском,
Нас листопад почти занёс.
Занёс скамейки и столы,
Занёс пруда бесшумный плёс,
Занёс холодные стволы
И бревна пулемётных гнёзд.
А на затвор легла роса,
И грезится весёлый май,
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.
"Не закрывай! - кричат грачи, -
Там сквозь берёзовый конвой
Ползёт лавина саранчи
На город за твоей спиной!"
И ахнет роща, накренясь,
Сорвутся птицы в чёрный дым,
Сержант лицом уткнётся в грязь,
А он таким был молодым!
И руки обжигает ствол -
Ну сколько можно лить свинец?!
Взвод ни на пядь не отошёл,
И вот он, вот уже конец!..

Сын /Сергей Феоктистов/

Есть за Полтавой в чистом поле
Могила павшего бойца.
Кругом - пшеничное раздолье,
Душистый запах чабреца.

И каждый вечер на закате
Сюда, в степную благодать,
В поношенном старинном платье
Приходит седенькая мать.

Придёт, украсит васильками
Могилу ратника она
И долго над замшелым камнем
Сидит, в печаль погружена.

Серый пепел выжженных полей /Захар Городисский/

Серый пепел выжженных полей,
Камни разорённых деревень...
Пни и угли - вместо тополей,
Вместо солнца - сумрачная тень...

Здесь забыли отдых и покой,
Здесь всё время в воздухе висит
Чёрный дым разрывов над рекой,
Над густыми ветками ракит.

На поле Куликовом /Александр Блок/

Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь - стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.

Наш путь - степной, наш путь - в тоске безбрежной -
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы - ночной и зарубежной -
Я не боюсь.

Куликово поле /Евгений Карунин/

Опять рассвет на поле Куликовом
Ковыль-траву росою серебрит.
Непрядва, как невеста в платье новом,
Под шум ветров к донским брегам спешит.

Здесь с давних пор свободой воздух полон,
Здесь небеса сливаются с землёй,
Под шелест ковыля и птичий гомон
Уставший путник здесь найдёт покой...

И кажется, покой тот будет вечным,
Но нет земли без бедствий и тревог -
И скоро уж над долом бесконечным
Сверкнёт зловеще вражеский клинок!..

На перенос Бронзового Солдата в Таллине /Георгий Ильин/

Порой и мужчины рыдают.
Как мысли свои ни гони,
У каждого в жизни бывают
Такие священные дни.

И сердце без лезвия раня,
Вновь память встает, дорога,
Как реяло красное знамя
Над павшей столицей врага.

Звенела молчаньем минута
По всем не пришедшим домой,
И таяли гроздья салюта
В ночи той победной весной...

Но время деяниям новым.
И скоро в легенды уйдут
Все те, кто под ливнем свинцовым
Форсировал Одер и Прут,

Который час поёт нам пулемёт /Артур Чёрный/

Который час поёт нам пулемёт,
Зажав нас в грязь раздолбанных окопов.
И каждый час - не день, скорее год
У жизни рокового поворота.
Мы ждём, когда скорее ляжет ночь,
Чтоб в полный рост подняться в контратаке.
У них в руках такая сжата мощь.
Мы ж копим силы для последней драки.

Новороссийск /Влада Успенская/

Бои продолжались
Четыреста дней...
Держись, не сдавайся друг.
На зверя фашистского
Пуль не жалей.
Врагу не пройти на юг.

А время бежит,
И возмедье грядет.
Желтеет сентябрьский лист...
Десантник советский
Без промаха бьет.
И в страхе бежит фашист.

День за три /Ион Деген/

Багряный лист прилипает к башне.
Ручьём за ворот течёт вода.
Сегодня так же, как день вчерашний,
Из жизни вычеркнут навсегда.
Изъят из юности.
В личном деле
За три обычных его зачтут.

Не киношный /Александр Сидоровнин/

Ошибаться был бы рад,
Давит в косточке подвздошной -
На Донбассе просто ад,
Настоящий, не киношный.

Много дней, недель подряд
Звук знакомый да и тошный...
По Донбассу лупит "Град"* -
Настоящий, не киношный.

♫ 345 полк /Виктор Верстаков/

Обнимись с друзьями боевыми,
фронтовик поймет фронтовика.
Мы навек остались рядовыми
345-го полка.

Как мы были молоды в Баграме*!
Как свистели пули у виска!
Как сверкало пламя, словно знамя
345-го полка!

От Саланга и до Бамиана*
лезли мы по тропам в облака
сквозь рассветы алые, как раны
345-го полка.

Говорит Ленинград /Александр Гентош/

Враг на подступах к Ленинграду,
И кольцо закрывала блокада.
Полыхнула война по городу жарким огнем.
Под разрывами бомб и снарядов
Стало тверже гранита радио,
И стальные секунды начал считать метроном...

В эти годы беды и горя,
Темноты, отчаянья, голода
Как тебе наши души от мрака спасти удалось?
Забывая и боль, и голод,
Мы с надеждою ждали твой голос,
Доброй музою нам ты стала, Ольга Берггольц.

WTC - 11 сентября 2001 /Михаил Этельзон/

Перед глазами... Дорога... Во вторник...
Дым над Манхэттеном из "Близнеца"...
Через минуты ударят повторно...
Чувство начала войны... и конца...

Сто этажей, обречённые - тридцать.
От неизбежного там не уйти.
Десять минут - позвонить и проститься,
голос услышать и, может, простить...

Пламя бушует уже под ногами -
плавятся стены, секунды, мосты;
выбиты окна и в ад - через пламя -
вниз..., чтобы выжить, хоть как-то спастись...

♫ Алёша /Константин Ваншенкин/

Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алеша -
В Болгарии русский солдат.

И сердцу по-прежнему горько,
Что после свинцовой пурги
Из камня его гимнастерка,
Из камня его сапоги.

Немало под страшною ношей
Легло безымянных парней,
Но то, что вот этот - Алеша,
Известно Болгарии всей.

♫ Баллада о танкистах /Агнешка Осецкая/

Na łąkach kaczeńce,
a na niebie wiatr,
a my na wojence
oglądamy świat.
Na łąki wrócimy,
tylko załatwimy
parę ważnych spraw.
Może nie ci sami,
wrócimy do mamy
i do szkolnych ław.

Deszcze niespokojne
potargały sad,
a my na tej wojnie
ładnych parę lat.
Do domu wrócimy,
w piecu napalimy,
nakarmimy psa.
Przed nocą zdążymy,
tylko zwyciężymy,
bo to ważna gra!

Na niebie obłoki,
po wsiach pełno bzu,
gdzież ten świat daleki,
pełen dobrych snów!
Powrócimy wierni
my czterej pancerni,
"Rudy" i nasz pies.
My czterej pancerni
powrócimy wierni,
po wiosenny bez!


Рифмованный перевод Леонида Лешата:

Танкист /Николай Грибачёв/

Когда окончилась атака
И смолк последней пули свист,
На постамент громаду танка
Одним рывком возвел танкист.

И смолк мотор. И пушки дуло
Всей теплой тяжестью своей
Как бы качнулось и вдохнуло
Прохладу леса и полей.

И мы вдруг поняли, что это
Во имя завтрашнего дня
Железным обликом Победа
Из дыма встала и огня...

На этом поле /Михаил Луконин/

Вот здесь,
На этом поле под Москвой,
В цветной красе, застенчивой и строгой,
У рощицы березовой сквозной,
Под старою смоленскою дорогой,
На этом русском поле,
В поле ржи,
Завязанной в снопы,
В покосных травах
Твои сыны воздвигли рубежи
Насупротив
Твоих врагов кровавых.

Поле Славы /Владимир Степанов/

Бородино... Здесь русские солдаты
Прославили Отчизну на века.
Здесь показал Кутузов Бонапарту
Всю мощь и силу русского штыка.

Здесь бой кипел. Такой жестокой сечи
Ещё в России не было у нас,
Когда дышать вдруг становилось нечем
И ясный день в дыму сраженья гас.

И пусть давно растаял в поднебесье
Той битвы дым, той битвы пушек гром -
Мы до сих пор о ней слагаем песни,
О наших предках память бережём.

Чужая боль /Александр Гутин/

Чужая боль становится чуть ближе,
Выплёскивая слёзы через край.
И души тех, кто был убит в Париже,
На "Боинге" летят через Синай.

И души из Норд-Оста и Беслана,
Буденновска летят со всех концов
И кружатся, и кружатся над нами
Фантомом башен мёртвых "Близнецов".

Чёрный сентябрь /Александр Белов/

Московских окон негасимый свет...
Зловещая чудовищная сила
Тебя в одно мгновенье погасила,
Посеяв в душах страх на много лет.

Спокойно спал антихрист во плоти,
Когда его послушные вассалы
В многоэтажек городских подвалы
Смертельный груз спешили завезти.

Мгновения до взрыва коротки,
Их отсчитали адские машины...
А в доме жили женщины, мужчины,
А в доме жили дети, старики.

Погибшим в терактах с 24 августа по 3 сентября 2004 /Елена Белова/

В бездушных цифрах не видна
Боль на бумаге...
О чем ты думаешь, страна,
Спуская флаги

И отменяя юбилей
Своей столицы?
Считаешь жертвы... Так смелей
Смотри в их лица!

Взгляд ни на миг не отводи!
Кровавой раной
Пусть бьется у тебя в груди
Душа Беслана...

Пусть сердце обожжет остро
Тротил заряда,
Как этот выход из метро -
Ворота ада!

Смотри! Запомни навсегда,
Забыв беспечность -
Уходит лайнер в Никуда,
Уходит в Вечность...

Реквием памяти спецназа /Александра Жукова/

Гаснут зори осенние,
Будто свет опостылел:
Из далёкой Осетии
Тучи горя приплыли.

Что творится на свете?
До чего доживём?
Босоногие дети
Под свинцовым дождём.

В школе, в зале спортивном
Шабаш силы нечистой:
Смертоносные мины
Принесли террористы.

Беслан /Анатолий Горовой/

Кровавые слезы и ужас Беслана
Не смоют из жизни дожди сентября.
И крики из прошлого: "Мамочка! Мама!"
Виски сединой матерям серебрят.

И сердцу нисколько не хочется верить,
Что нет ребятишек на нашей Земле.
Тяжелая боль материнской потери
С годами становится лишь тяжелей.

Мы помним погибших, мы помним героев:
И "Альфу", и "Вымпел", и многих бойцов,
Кто жертвовал смело своей головою
За то, чтобы смерть не замкнула кольцо.

Мы помним Беслан /Ирина Яненсон/

Сентябрь роняет листьев медь,
Напоминая о Беслане,
О трёх тяжёлых днях, где смерть
Держала всю страну в капкане.

Но что там наш моральный страх
В сравненьи с муками и страхом
Тех, кто прошёл весь этот мрак,
Прикрытый именем Аллаха?

♫ Держись, Алёша /Анатолий Пшеничный/

В чужих краях, на площадях и в парках,
Где шли бои у гор чужих и рек,
Они стоят - упавшие в атаках,
Они стоят - воскресшие навек.

За их спиной гранитные знамёна,
А на руках и дети, и цветы.
И помнят всех упавших поимённо.
Они стоят, как памяти посты.

И не уйдут ни днём они, ни ночью,
Не бросят пост под снегом и дождём.
Держись, Алёша! Бой ещё не кончен,
Дождись, братишка, мы к тебе идём!

Спецназ /Сергей Маховиков/

Хмурое утро, и солнца сегодня не жди.
Слезы привычные лить начинают дожди.
Снова получен короткий, как выстрел, приказ.
Снова ушел на большую работу спецназ.

Просто судьба нам такой предназначила крест:
Вновь оставлять наших жен, матерей и невест.
Кто защитит, кто Россию спасет, кроме нас?
Вот и уходит, уходит, уходит спецназ!

Бог любит спецназ /Сергей Ефимов/

Мы вернёмся из пекла даже
Вопреки ненавидящим нас.
Бог поможет, поддержит, подскажет,
Потому что Бог любит спецназ.

Мы вернёмся спустя недели,
Выдыхая усталость ночей,
Перевалов, лесов и ущелий,
Слёзы жён и тоску матерей.

Мы вернёмся, крестов не бросив,
И до дна свои чаши испьём.
Бог простит, если мы попросим,
Не просившие ни о чём.

Погода /Дмитрий Кедрин/

Ни облачка! Томясь любовной мукой,
Кричат лягушки, пахнет резеда.
В такую ночь и самый близорукий
Иглу в траве отыщет без труда.

Письма с фронта /Елена Тенешева/

Старые письма...
Совсем пожелтели от времени.
Старые письма
"Военной цензурой проверены".
Все фронтовые.
Из давних времён к нам дошедшие...
Их почему-то
без слёз невозможно читать.

На сопках Маньчжурии /Петр Комаров/

Снова мы здесь,
На сопках Маньчжурии снова,
И так же вокруг непогода шумит,
Бойцов провожая сурово.

По тем же местам,
Где  шли гренадёры лихие,
Сегодня проходят и наши полки -
Великая слава России.

Спи, моя Родина /Александр Маматовский/

Спи, моя Родина, ночью не вздрагивай,
Видя кошмарные сны,
Спи, дорогая, покой не оттягивай, -
Будут на страже сыны.

Все твои верные, все твои сильные
Будут твой дом охранять,
Небо со звёздами, с тропами пыльными,
Реки, моря, свою мать.

Спи, моя милая! Спи, ты измучена
Жаждущих крови людьми.
Слёзы не лей по земле свои жгучие,
Ляжет за мать сын костьми.

Крепкими, стойкими, ловкими, смелыми
Ты воспитала детей.
Спи, моя матушка, будет всё целое
В доме планеты твоей.

Двадцать четвертое августа /Иосиф Балцан/

Нас захватил садов и пепла запах,
Когда вошли мы с боем в Кишинёв.
А он сынам указывал на запад
Руками искалеченных домов.

Мы на пороге увидали снова
Родных людей в неповторимый час.
И на пороге жизни вся Молдова
Встречала нас и провожала нас.

Вертолётчик Афгана /Сергей Егоров/

Рву винтами афганское небо,
И комплект боевой на нуле.
Здесь, мне кажется, я ещё не был.
Удержаться бы только в седле.

Не такое ещё мы видали,
Но запомнится это друзья -
Из-за склона почти что достали,
Но достала ракета моя.

♫ Военная песня /Владимир Высоцкий/

Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.

Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!

Взвод лезет вверх, а у реки -
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждем атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...

Бушует поле боевой тревогой /Георгий Суворов/

Бушует поле боевой тревогой.
И вновь летит сегодня, как вчера,
Солдатское крылатое "ура!"
Своей воздушной, дымною дорогой.

И вновь солдат окопы покидает,
И через грязь весеннюю - вперед,
В постылом свисте стали, в шуме вод,
Ни сна, ни часа отдыха не зная.

Смоленск, на правом берегу Днепра /Константин Фролов/

Бранился Марс на все лады
И молнии метал.
Горел Смоленск, и горький дым
Над городом витал.
А в зарослях, что вдоль реки
На правом берегу,
Засели русские стрелки
И били по врагу.

Их цепь немыслимо тонка,
Как шелковая нить,
Но наступающим полкам
"Давала прикурить"!
В боях за честь родных руин
Не раз "держали верх"!
Все молодцы! Но был один,
Стрелявший лучше всех.

Военным врачам /Евгений Кабалин/

Если в бою не погиб - может, кто-то дотащит
до брезентовых стен госпитальной палатки в тылу.
И, возможно, окажутся лишними цинковый ящик
да листок "формы двести" с печатями в нижнем углу. *

Тарахтит генератор, дымя острой дизельной гарью.
Свет мигает несносно, в сердцах матерится хирург.
На ногах трое суток и времени нет прикемарить...
Банки кофе и курева снова не хватит к утру.

Деревья осажденного Сухуми /Леонид Джахая/

Сейчас мне не до рифм, - хочу себя заставить,
Пока меня осколок не сразил,
Поведать правду, чтобы мир представил,
Все то, что я в Сухуми пережил.

Сраженные, истерзанные пальмы,
Калеки-эвкалипты без ветвей,
Сады, сожженные напалмом
И парки, опустевшие с тех дней.

Витязь. Памяти Игоря Ткаченко /Анна Сизова/

Плачет небо дождём по Витязю,
О герое грустит оно.
Я его и в лицо-то не видела,
И увидеть не суждено.
Снова облачность, снова низкая,
Серой ватой над головой.
В горле комом несчастье близкое,
И надежда, что он живой.
Что он, как в былине, поднимется,
Сильной дланью разгонит мрак,
И к ногам за пощадой кинется
Светлой Родины лютый враг.

Памяти Игоря Ткаченко /Геннадий Вершинин/

         Прощалась Кубинка недавно
         С Ткаченко, лётчиком российским.
         Прощались мы с героем славным,
         А вместе с тем, таким нам близким.

Земля простилась, боль не заглушив,
Ещё с одним неординарным сыном.
Талант и жизнь России посвятив,
Связал навек себя с небесной синью.

Характеры у лётчиков тверды,
Судьба их часто - жить на самой грани,
Со смертью ведь они давно на "ты",
Полёт недаром называют крайним.

Последнее письмо подводника /Александр Анайкин/

Лежим на дне четвёртый день,
А может больше.
И темнота, как смерти тень,
Солёной толщей.

Озноб, удушье, тишина
Вошли в отсеки.
Неужто эта глубина
Для нас навеки?

А берег нас зовёт, зовёт:
"Координаты?"
Но позывной наш не дойдёт,
Водой зажатый.

Экипажу Курска /Игорь Шептухин/

Ещё Победы будут с нами!   
Встав на колено и скорбя,
Россия-мать, гордись сынами!
Они ведь - славили тебя!

О скольким людям дали жизнь,
Своею смертью смерть поправ,
Реактор грозный заглушив,
И морю жизнь свою отдав!
Навек оставшись молодыми,
Войдя в когорту храбрецов.
И не вина их, что седыми
Виски у братьев и отцов!
И не вина, что жёны - вдовы,
Что детям без отцов не спеть.
В подплаве есть закон суровый:
"Всем победить иль умереть!"
Да, каждый был из них героем,
И службой ратной - к славе путь...
Но не повесят перед строем
Им ордена уже на грудь.

Баренцево море...
Баренцево горе...
Как твои объятия сильны!
Корпус рваный в клочья,
Умирали молча,
За Россию-матушку сыны.
Чаек белых крики,
"Пётр" стонал "Великий", *
Напрягая жилы-якоря.
Но помочь - не в силах...
И пора, Россия,
Скорбный надевать тебе наряд.

♫ Я лётчик /Николай Анисимов/

Я лётчик.
Красивая форма, лампас голубой.
И даже завидует кто-то порой...
Я лётчик.
И звук от турбин на земле лучший звук,
А мой самолёт - это мой верный друг...
Я лётчик.
Мне хочется в небе бездонном летать,
За это готов я полжизни отдать.
Я лётчик.
Не чёрту, а небу я душу продал.
Мне кажется, я от рожденья летал.
Я лётчик.

Я так это небо безумно люблю,
И мне без него не прожить даже хмурый денёчек.
Покойного Нестерова в нём петлю
Сверну от души, там вираж, бочка, горка...
Я лётчик.
Пускай перегрузка придавит - стерплю,
Но небо родное предать я вовек не посмею.
И землю я тоже, конечно, люблю,
Но только когда не по ней, а над нею!
Я лётчик.

Вперёд и ввысь /Александр Брус/

Земля ковром зелёным пробегает,
И вот она - за кромкой облаков.
Упругий воздух крылья обтекает,
Как свежее парное молоко.

Летят машины, обгоняя время.
Гудит в турбинах буйная гроза.
Глядят вперёд сквозь стёкла гермошлемов
Пытливые и смелые глаза.

♫ Песенка бомбардировщика /Гарольд Адамсон/

Был озабочен очень воздушный наш народ -
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну ловя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:

"Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла!
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Чёрный Август /Евгений Ткачёв/

Горит Кавказ, и пепел белый
На камни лёг, как свежий снег.
Пройдут года, и школьным мелом
Войны не знавший человек,

Грузинский или русский мальчик,
Абхазец или осетин,
По-человечески, без фальши
Отцов поймёт и их простит.

Он на доске оставит даты,
Живых и мёртвых вспомнит всех.
Потом поклонится солдату,
Как человеку человек.

♫ Реквием 08.08.08 /Сергей Стукало/

Этой странной войне только год, только год,
В чёрном платье вдовы её память живёт,
И звучит над страной пятидневный набат,
В "Чистом поле" * её плачет огненный "Град" *!

Я не плачу. Я боль свою песне отдал.
Плачет горько во мне незабытый Цхинвал,
Плачет горькая память цхинвальских сирот,
Этой странной войне - только год, только год.

Там в могилы стреляют всё те же враги, *
Им вовек не дадут ни вина, ни руки.
И никто не спасёт тех сирот, кроме нас, -
Я - чеченский "Восток" *, я - российский спецназ!

♫ Ботлихский район /Дмитрий Сергеев/

Я не успел тебя обнять - уходит эшелон.
Ты мне вдогонку напиши на Ботлихский район.
Тут все святые ни при чем, и ни при чем Аллах,
Я расскажу тебе войну хотя бы в двух словах.

Ботлихский район... Гарь на щеке черна.
Это - моя земля, и это - на ней война.
Любит встречать гостей Ботлихский мой район,
Но тот, кого я не звал, пусть он уходит вон.

Хиросима /Андрей Рождественский/

Боль каплями крови стекала за ворот,
Казалось, вот-вот и пройдёт, ерунда.
И падали птицы в пылающий город,
И там оставались уже навсегда...

А небо раскрыло объятия душам,
И Бог им простил прегрешенья и зло.
Горела вода, и конечно же, суша.
Горело всё то, что гореть не могло...

Атака мертвецов /Игорь Шептухин/

Птица-слава взмывала на крыльях,
Души их в небеса уносились...
Не было среди них двужильных,
Просто с ними были - Бог и Россия...

Сквозь облако хлора - солнце блюдцем.
Еле-еле его заметно.
Знайте, что - русские не сдаются!
Навстречу смертельному ветру.

Примкнули штыки и - из окопов,
Шашку из ножен - подпоручик.
Прежде, чем в гости к Господу топать,
Нанижем на штык немца лучше!

Отстоим Рудский мост, братцы!
Покажем врагу напоследок,
Как умеют лишь русские драться!
Не посрамим память дедов!

Сколько их по земле затеряно... /Станислав Вторушин/

Сколько их по земле затеряно,
Жестяных самодельных звезд! -
От Балтийского моря до Терека
Тихо дремлют под лепет берез.

Их бойцы загрустившие красили.
И печаль их чиста и светла.
Эти звезды, как крапинки красные
На рубахе, где пуля прошла.

Памяти Маргелова /Игорь Шептухин/

Пройдут столетья...
В новой ипостаси
Космический десант,
Уйдя в полёт,
Прославит Русь
И в память "дяди Васи"
"Маргеловцами"
Лучших назовёт!

Им покорятся
Новые маршруты,
Парсеков даль
Раскроют небеса.
И пусть давно
В музеях парашюты:
Десант - он ведь
И в Африке десант!

♫ Тельник /Евгений Бунтов/

Белый снег и неба просинь
На груди и на руках...
С давних пор тельняшки носят
В Богом избранных войсках.
По десантной вечной моде
Тельник тот незаменим.
Не в музее, не в комоде -
На себе его храним! -
Словно знамя полковое
В час беды. И с неба в бой
С ним идёт крылатый воин!
Парашютною стропой
Зазвенит в потоке ветра
Гордой птицею судьба.
Гранью синего берета
Небо вздыбится у лба...

♫ Крылатая пехота /Валерий Ковалёв/

Прощается с бетонной полосою,
Уходит в поднебесье самолёт.
Нам снова в тыл врага лететь с тобою,
Нас вновь тяжёлый бой сегодня ждёт.

Оружье наше - грозные машины,
Надёжный безотказный автомат.
В десанте служат настоящие мужчины!
Не зря в народе это говорят.

Афганцы /Юрий Михайленко/

Смазав на ухо синий потёртый берет,
С банкой пива и барышней клёвой,
Он идёт по Москве через столько-то лет!
Он с друзьями встречается снова.
Был он с ними в Афгане - весёлый шофёр,
Был в "зелёнке" контужен и ранен.
И ещё говорят, он опасен с тех пор,
Как однажды вернулся с Афгана.

Не скрывая от встречи нахлынувших чувств
И набравшись вином спозаранья,
Топит он сгоряча и тельняшку, и грусть
В первом встречном московском фонтане.
А на улицах встречи, запой, мордобой,
Поцелуи, мужские объятья.
И ОМОН с пониманьем следит стороной,
Как гуляют "афганские братья".

А за ними, к садовой оградке склонясь,
Наблюдает с улыбкой мужчина.
Он афганских детей выносил из огня
И не раз подрывался на минах.
Седина на висках и в плечах не широк,
Нет берета, нет формы парадной,
На рубашке колодки цветные в рядок:
Это всё - боевые награды.

♫ Память /Олег Гонцов/

И как же мне не вспоминать
Друзей своих погибших лица?
Да, это страшно - умирать,
Когда так надо возвратиться...
И ты ушел, приказ отдан,
Ты верен долгу и присяге,
И целиком Афганистан
Застыл в твоем последнем шаге.

Посмотрите, ребята, посмотрите, девчата,
Память лица поставила в ряд.
Это парни, которым будет вечно по двадцать,
Это те, кто прославил десант!

Где же вы?.. /Николай Уланов/

Корабли-кораблики,
наши катера.
Где же вы?
Мне кажется,
что служил вчера.
На погонах буковки,
не высокий чин.
Но зато, друзья мои,
не было седин.

Послесловие /Алексей Лебедев/

Превыше мелочных забот,
Над горестями небольшими
Встает немеркнущее имя,
В котором жизнь и сердце - Флот!

Идти над пеной непогод,
Увидеть в дальномере цели
И выбрать курс, минуя мели, -
Мысль каждая и сердце - Флот!

Нет уже ни фока, ни бизани /Марк Кабаков/

Нет уже ни фока,
Ни бизани *,
Не глядит в туман
Впередсмотрящий.
И антенны, словно марсиане,
Круглые глаза свои таращат.

♫ Москвичи /Евгений Винокуров/

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.

Высотки России /Александр Бирюков/

Перед взором моим небольшая высотка -
Их, таких, на Руси миллион не один.
Умолчит о такой даже краткая сводка
В дни войны под гипнозом солидных вершин.
А под ней, высотой неприглядной и скромной,
Столько было событий, солдатских смертей.
Если вспомнить о них, то вершиной огромной
Станет эта высотка в горниле тех дней.

Июль двенадцатого года /Геннадий Соловьев/

Звенел июль двенадцатого года.
Как жарко было двести лет назад!
Наполеон, уставший от похода,
Не знал, что приближается закат.

Баллада о последнем /Анатолий Евстафьев/

Он последним был на всех тусовках
В смысле куража или "прикида" -
В джинсах брата, стареньких кроссовках,
В выцветшей рубашке с пляжным видом.

Он последним принимал Присягу,
Был "салагой", но не лез в друзья.
И в строю стоял на левом фланге,
Да ещё с фамилией на "Я".

За полгода - в хлам три пары кедов
По афганским скальным козьим тропам.
В разведгруппе шёл всегда последним
С другом верным - ротным пулемётом.

В глубине Панджшерского ущелья,
Там, где даже птицы не летают,
Группу обложили на последнем
Перед ДМБ* его задании.

Июль 41-го года /Виктор Кочетков/

Нет, вовсе не из уст всеведа-мудреца,
Она из уст солдат, та истина, звучала:
"Чтоб знать, кто победит, не надо ждать конца,
Умеющий судить поймет и по началу".

Пылающий июль. Тридцатый день войны.
Все глубже, все наглей фашист вбивает клинья.
В раинах* хуторок на берегу Десны*,
Просторные дворы, пропахшие полынью.

Разрывы редких мин. Ружейная пальба.
Надсадный плач детей. Тоскливый рев скотины.
На сотни верст горят созревшие хлеба -
Ни горше, ни страшней не видел я картины.

Памятник /Николай Благов/

Поставили гранитного навеки.
С винтовкой, честь по чести -
Как в бою.
Мать привезли из дальней деревеньки:
- Ну, узнаёшь?
- Да вроде узнаю.

А что там вроде!
Если б без оружья,
Да если б строгость соскоблить с лица,
Тогда бы стал похожим он на мужа,
А сын другой,
Хотя и был в отца.

Освобождение Карелии /Геннадий Соловьев/

Кто-то слег под мраморные плиты,
Кто-то врос в лесную тишину.
Не подняться мальчикам, убитым
Вражьей пулей в прошлую войну.

Только помнят темные поляны
И свидетель вечный - солнца круг -
Да еще живые ветераны,
Как земля чернела от потуг.

В землю врезались тогда солдаты:
Самбатукса тяжело далась,
Кровь стекала по холмам и скатам,
Словно плоть планеты рассеклась.

Жена офицера /Александр Маматовский/

Он хранит покой страны и нации.
Ты хранишь покой в его тылу.
Вслед за ним на разные дистанции,
Привыкая к новому углу.

Чтобы он в строю стоял уверенно,
Чтобы крепко автомат в руках держал,
Чтобы на победу был всегда нацеленный,
Своей веры отдаёшь запал.
Чтобы не был он пропавшим без вести,
Чтоб из боя он пришёл живым,
Чтоб ему всегда хватало смелости,
Молишься за жизнь его святым.

Первый, второй и третий /Ирина Мацигура/

Сводка.
             Скупо.
                         Размыто.
Даже не озаглавлено.
Три человека убито.
Три человека ранено.

Кто-то летит в ракете,
где-то пьют чай и водку,
а первый, второй и третий
стёрты прямой наводкой.

Тихо шумят деревца,
громко грохочут пушки,
первый мог быть младенцем,
третий мог быть старушкой.

Хрономираж /Анна Сизова/

Посвящается погибшим
в апреле 1942 г. у Мясного бора.


Ты не знаешь, как давит на грудь автомат,
Если носишь без четверти век?
Для врагов и для вас я обычный солдат,
А для матери был - человек.
Я учился, как ты, говорить и читать,
Я, как ты, улыбался и пел.
Знаешь, я, как и ты, не хотел умирать,
Я дожить до Победы хотел.
В этом страшном Бору я был ранен в висок,
Жизнь ушла, как сквозь пальцы вода.
Знаешь, я очень долго поверить не мог,
Что я мёртвый совсем... навсегда.
Ведь я видел, как пали - один за одним -
Те, с кем хлеб я делил и тепло,
Ведь я голос сорвал, причитая по ним,
Пока солнце опять не взошло.

Сталинградская молитва /Павел Великжанин/

...И треугольное письмо
Летело, будто бы само,
Хоть порохом опалены,
Пробиты пулей крылья.

"Пускай тебя среди огня
Господь хранит день ото дня,
Ведь чтобы ты пришел с войны,
Молюсь изо всех сил я!"

Под Гератом стоим, стиснув яростно зубы /Александр Федотов/

Под Гератом стоим, стиснув яростно зубы,
Злые дуют ветра вперемешку с песком.
Мы прошли весь огонь, да и медные трубы
Стали нам, как свои - страх уже нипочём.

Кровь бурлит в наших жилах, вскипая от злости,
Вспоминаем Союз и родительский дом.
Пусть приходят в ночи к нам незваные "гости",
Встретим их непременно разящим огнём.

Аргун /Ирина Яненсон/

Аргун - короткий дивный звук, удар по нервам,
Звенит в мозгах моих, как быстрая река.
Чечня, любимая моя, моя ты... стерва,
Мне без тебя теперь тоска, тоска, тоска...

Дорогу трудную меж горных перевалов,
Мешая глину с грязью жёстким сапогом,
Я шёл практически что с самого начала;
Те дни порою просто кажутся мне сном.

Дружба /Александр Подстаницкий/

Когда уходит в бой твой друг крылатый,
На важное задание летит,
И ты ему помашешь из квадрата
И пожелаешь доброго пути, -
Ты чувствуешь, как громко сердце бьётся.
Как глупая мыслишка промелькнёт:
"Вернётся ли? Вернётся ли?"
- Вернётся! -
Кричишь друзьям уверенно: - Придёт!

Прохоровка /Николай Истомин/

Вокруг нее земля фугасом взрыта,
Шли самолеты - за звеном звено.
Она в народе стала знаменита,
Как Подмосковное Бородино.

Вот здесь по взгорьям, по лощинам узким
К нам двигалась немецкая орда,
Чтоб кровь пролить на мостовые Курска,
На наши села, нивы, города.

Прохоровская земля /Леонид Решетников/

Здесь столько рваного железа,
Так им пласты начинены,
Что, кажется, копни вдоль среза,
Увидишь все слои войны:
И сорок первый, горевой,
И сорок третий, грозовой.
И, как в колодце, нету дна,
Копай до дна - одна война!

Когда бы мог попавший в землю
Металл потом взойти, как лес,
Он здесь, до края степь объемля,
Как лес, поднялся б до небес.
И, лесу этому внемля,
Под ним прогнулась бы земля.

Поле Полтавской битвы /Василь Загороднюк/

Спят редуты
И поля.
Только память
В дреме помнит
Грохот пушек
И огня.

Судьбы, судьбы...
Кто счастливей?
Кто, как я,
Пал в сраженье
Под копыта
Резвого коня...

Тиха Ворскла *.
Тихо Поле.
Но ты слышишь?
Бой гремит...
Все расскажет обелисков
Тихой памяти гранит.

Под Прохоровкой /Борис Яроцкий/

Под Прохоровкой летом в сорок третьем
Поистине был самый ад войны.
Броня гудела и дышала смертью,
Дышала с той и этой стороны.

Сталь, накаляясь, в пламя превращалась,
В разящий порох превращалась кровь.
Как молнии, здесь сталкивалась ярость
Взаимоисключающих миров.

Ночь в убежище /Дмитрий Кедрин/

Ложишься спать, когда в четыре
Дадут по радио отбой.
Умрешь - единственная в мире
Всплакнет сирена над тобой.

Где звезды, что тебе знакомы?
Их нет, хотя стоит июль:
В пространствах видят астрономы
Следы трассирующих пуль.

Здравствуй, Саша! /Владимир Чурсин/

Александру Николаеву  -  танкисту,
совершившему таран фашистского танка
в сражении под Прохоровкой летом 1943 года.


Здравствуй, Саша!
Потесняя время,
Я года сегодня
Раскрою,
Чтобы
Из другого поколенья
Встать с тобой
У смерти на краю.

Пять минут
Пусть пламя нас обходит,
Пять минут
Пусть пули не свистят.
Ты представь:
Тебе же ведь сегодня
Было бы
Уже за шестьдесят.

Так и будешь
Сотни лет мальчишкой,
Ринувшимся
В алый свет огня...
Потому, наверно,
И молчишь ты,
И глядишь
Куда-то сквозь меня.

Противостояние /Петр Любомиров/

Помянем Курскую дугу!
В том годе тяжком, в том июле
Гудели пчелы на лугу,
Сказать точней - гудели пули.

Трава мешала видеть цель.
И над ромашковой метелью
Поднялся он, сам как мишень,
С отброшенной к востоку тенью.

Военные сны /Вадим Шефнер/

Нам снится не то, что хочется нам, -
Нам снится то, что хочется снам.
На нас до сих пор военные сны,
Как пулеметы, наведены.

И снятся пожары тем, кто ослеп,
И сытому снится блокадный хлеб.

И те, от кого мы вестей не ждем,
Во сне к нам запросто входят в дом.

Здесь, на Тушинском поле... /Геннадий Сивак/

Памяти жертв теракта 
на рок-фестивале "Крылья" 
5 июля 2003 года.

Здесь, на  Тушинском поле,
Зажженные свечи.
И сердечные боли,
И скорбные речи...

Да молитвы слышны
Средь имен убиенных...
Близких лица видны
В окруженье военных.

Жаль, толком не успел повоевать... /Алексей Матвеев/

Краснел и таял снег, под ним трава
Решила, что весна уже настала...
"Жаль, толком не успел повоевать..." -
Негромко произнёс комсорг заставы.

Недолго пулемёт его молчал,
"Второй" стал "первым" номером расчёта.
Комсоргу протянуть хотя бы час,
Спешили, что есть мочи, вертолёты.

♫ Белоруссия /Николай Добронравов/

Белый аист летит, над белёсым Полесьем летит...
Белорусский мотив в песне вереска, в песне ракит...
Всё земля приняла - и заботу, и ласку, и пламя.
Полыхал над землёй небосвод, как багровое знамя.

Молодость моя, Белоруссия...
Песни партизан, сосны да туман.
Песня партизан, алая заря.
Молодость моя, Белоруссия...

Здесь мертвецы стеною за живых... /Сергей Наровчатов/

Здесь мертвецы стеною за живых!
Унылые и доблестные черти,
Мы баррикады строили из них,
Обороняясь смертью против смерти.

За ними укрываясь от огня,
Я думал о конце без лишней грусти:
Мол, сделают ребята из меня
Вполне надёжный для упора бруствер.

Отрывки из письма. Полковник Тушин /Юрий Беридзе/

...Письмо прочел. И понял вас...
Да, справедливы ваши речи.
Но вы пошлите хоть бы раз
разведку гибели навстречу -
в ловушку, прямо на засаду,
когда нельзя, но - надо, надо...

...Упрек мне ваш - не в бровь, а в глаз -
все ж не оставлю без ответа:
я сотни раз давал приказ
и каждый день плачу за это.
И не деньгой - пусты карманы,
а злыми спазмами в гортани...

Хирург /Татьяна Куприянец/

На руках моих кровь, потемнели глаза
От чужой на себя взятой боли.
И привыкла давно я горячим слезам
Не давать ни секундочки воли.

В очерёдности строгой в сенях у окна
Ждут спасенья бойцы чуть живые.
По шестнадцать часов, без обеда и сна
Зашиваю я раны чужие.

Клятва /Алексей Сурков/

Враг вошел в мой дом и разбил,
И развеял в пыли дорог
Все, что я растил и любил,
Как зеницу ока, берег.

За тяжелый топор отца
Я во имя любви берусь.
Быть безжалостным до конца
Я клянусь тебе, Беларусь!

Невидимкою, ночь и день,
По горячим следам врага
Неотступно ползу, как тень,
Сквозь трущобы, через луга.

В те дни отчетливо впервые... /Михаил Созинов/

В те дни отчетливо впервые
Ума коснулось моего,
Что на войне трудней не вылет,
А ожидание его...

Май - ни полетов, ни разведки,
В матчасть зарылись с головой.
Уже пошучивали едко:
"Займемся, может, строевой?"

Восточный вал.
Мы рвемся в дело.
Душа горит: пора, пора!..
В конце июня загудело.
Пехота ахнула: "Ура-а!"
И стало весело и жарко.
Разворотив Восточный вал,
Не успевали клеить карты,
За фронтом тыл не успевал.

1812 год /Сергей Иванов/

Отточите мне саблю острей, молодцы,
Оседлайте коня вороного.
Приведите его под уздцы, под уздцы ,
Дайте чарку напитка хмельного.

Ранним утром туман укрывает полки,
Офицеры разбились по рангам,
Впереди притаились чужие стрелки,
Кирасиры скопились на флангах.

Грянул грохот орудий, взорвал тишину,
И рассыпались дробью копыта.
Я свои эскадроны в атаку веду,
Не считая потери в убитых.

Погиб не ты... /Николай Кирженко/

Мы никогда не исповедовали зло,
Хотя порою зло мы поступали.
Погибли те, кому не повезло,
Мы перед боем их имен не знали.

Никто не знал, кого настигнет вдруг
Осколок, пуля, мина иль граната...
Погиб не ты, погиб твой лучший друг,
А ты себя считаешь виноватым.

24 июня 1945 года /Николай Полянский/

День пасмурный был, а не ясный,
Дождь плакал о павших в войне.
Процокал по площади Красной
Георгий* на белом коне.

Матерый суровый мужчина,
Могучий былинный герой.
Навстречу ему Константина*
Нес скоком лихим вороной.

Первый день войны /Юрий Инге/

Наши пушки вновь заговорили!
Враг напал. Мы выступили в бой!
Вымпела прославленных флотилий,
Словно чайки, вьются над водой.

Бить врага нам нынче не впервые,
Чтоб кровавый след его простыл,
Вам, полки и роты фронтовые,
Помогает действующий тыл.

22 июня 1941 года /Виктор Ганшин/

В рассвет течёт неспешная река,
Крадётся сон, смежить пытаясь веки,
Туманом смыло ближние стога...
Остановить бы этот миг навеки!

Секунды в вечность пулями летят,
Пока кровавит берег свет ракеты.
Пройдёт ещё мгновенье - и снаряд
Обдаст войной шестую часть планеты.

Перед могилами павших пограничников /Анатолий Володин/

Средь листвы, в ароматах сирени,
Как мальчишка, притихший стою,
Приклонивши смиренно колени
Перед павшими в яром бою.

Тишина разлилась по округе,
Покорила небесную синь.
Крепость Брестская... Схватка на Буге...
Героизм... Отступленье - полынь.

21 июня /Ирина Мацигура/

Ветер своим дыханием
сыпал на мир пыльцу.
Летнее солнцестояние
подходило к концу.

Благоухало вереском
лето во всей красе.
И аттестаты зрелости
скоро получат все.

Стяг Брестской крепости /Степан Гаврусев/

Не раз,
Не второй
И не сотый
От крепости немец отбит.
Уже, как пчелиные соты,
Все стены.
А крепость - стоит.
Ну, кто там, ну, кто там остался?
Форты разбомбили дотла
И доты.
А стяг не шатался,
А стяг не окутала мгла!

Июнь /Сергей Тельканов/

Какое слово страшное - "война"!
Оно пришло оттуда, от границы.
И ты стоишь безмолвно у окна.
Лицо - как мел, опущены ресницы.

И я молчу. Июньский светлый день
Вдруг помрачнел, закрылся дымкой темной,
Как будто в небе самолета тень
Повисла черной свастикой огромной.

Начало /Ион Деген/

Девятый класс окончен лишь вчера.
Окончу ли когда-нибудь десятый?
Каникулы - счастливая пора.
И вдруг - траншея, карабин, гранаты
И над рекой дотла сгоревший дом.
Сосед по парте навсегда потерян.
Я путаюсь беспомощно во всём,
Что невозможно школьной меркой мерить.

♫ Вальс-баллада /Давид Лившиц/

Я под Старым Осколом убит,
Я не в братской могиле зарыт,
Я лежу, а вокруг ни души -
Надо мною одни камыши.

Завтра вечер у вас выпускной.
Вы зайдите, ребята, за мной.
Я к вам в белой рубашке приду,
Как тогда, в сорок первом году.

В канун войны /Юлия Друнина/

В ночь на 22 июня 1941 года
в гарнизонном клубе Бреста шла
репетиция местной самодеятельности...

Брест в сорок первом.
Ночь в разгаре лета.
На сцене - самодеятельный хор.
Потом: "Джульетта, о моя Джульетта!" -
Вздымает руки молодой майор.

Да, репетиции сегодня затянулись,
Но не беда: ведь завтра выходной.
Спешат домой вдоль сладко спящих улиц
Майор Ромео с девочкой - женой.

Жизнь за жизнь /Валентина Шемякина/

Летний день. Будённовск. Больница.
Здесь в заложниках сотни судеб.
Потемнели от горя лица.
Каждый ждёт, что же дальше будет?

Гнев и страх, и мольбы, и стоны.
На пределе и жизнь, и нервы.
Сам Басаев по телефону
Разговоры ведёт с премьером.

Три ветерана /Юрий Никитенко/

Тут вот что за история простая,
Таких не постят в Твиттер и Фэйсбук.
Под одной крышей вместе проживают
Три ветерана: сын, отец и внук.

Отец прошёл от Бреста до Берлина
Солдатскою дорогой не простой.
И на пути его тернистом, длинном,
Всегда стоял рубеж передовой.

Паспорт для фрагментов /Юрий Беридзе/

Солдат простым, но важным занят делом -
заботится об опознанье тела.
Заботится заранее - на случай,
которого не выпало бы лучше.
На случай, если бренные останки
размажет, словно гусеницей танка,
иль взрывом разметает на фрагменты.
Такие у войны эксперименты...
Три гильзы перед ним - для трех бумажек,
и каждая о нем - потом - расскажет:
там адрес, там фамилия и имя.
Лишь только были б найдены своими...

Разведка боем /Геннадий Веденеев/

Бои за Северный Кавказ.
И снова штурм.
В который раз
Идёт на смерть
Пехота.
Сигнал - ракета.
И бросок.
А сверху вниз,
Наискосок,
Бьёт пулемёт
Из дота.

Дубоссарская окраина /Николай Сундеев/

Беспорядочно-надсадные,
хлещут яростно и зло
очереди автоматные
по Садовой и Лазо.

Мы - шурави /Андрей Лучков/

А память есть у каждого солдата,
И каждому живому не забыть
Моменты смерти и моменты страха,
Когда кому-то не судьба пожить.

Февральский снег, поземка на макушку,
Года - секунды. Тикают часы,
Тогда мы часто слушали "Кукушку",
Сейчас Бернес поет нам "Журавли".

На привале /Григорий Егоркин/

Чудно:
Считали, что покатит,
А взяли к ночи с гулькин шиш.
Взвод закрепился в старой хате,
Сарай сараем, а поди ж...

На крыше толь, на стенах глина,
Ворота вкось... Но боже мой:
В углу, у койки, - пианино.
Откуда?
Как?
Кому?
На кой?

Ответ фронтовику /Юрий Поляков/

Не обожжённые сороковыми,
Сердцами вросшие в тишину, -
Конечно, мы смотрим глазами иными
На вашу большую войну.

Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам
О горьком победном пути,
Поэтому должен хотя бы наш разум
Дорогой страданья пройти.

Мирный залп /Владимир Водопьянов/

Пушка выбьет двенадцать ровно.
Сверит город свои часы.
Руки женщины старой дрогнут -
Залп напомнит, где муж и сын.

Первый бой /Татьяна Куприянец/

Вчера мы все себе казались вечными,
Гордились славной ратною судьбой.
Нас поезд нёс полями бесконечными.
Ну, а сегодня был наш первый бой.

Нейтральные простреливались полосы...
Вокруг на километры гром и звон...
Неслось "Ура!" срывающимся голосом,
Порой переходящим в долгий стон.

Пятое июня. Трое /Наталия Иванова/

Душная ночь посреди казахстанской степи
Сушит глаза и немного щекочет ладони.
Ветер играет билетиком на полигоне.
В сетке Меркатора* наша Вселенная спит.

Звездный гамак раскачался на стыках орбит,
В скрипе галактик цепляя Луну амплитудно.
Нам отдохнуть бы немного, да спутник-зануда
Скучным будильником шлёт комариное "бип!"

Снова июнь расплескал молоко без причин,
Зреют в скопленьях небесных садов абрикосы.
Все как обычно. А завтра - в дорогу. И космос
Станет нам домом... Давайте чуток помолчим.

Стрелок-радист /Юлий Веледницкий/

Мы из училища "салаги",
Прибереженные судьбой.
Стрелки-радисты на бумаге,
Мечтали: в часть и сразу в бой.

Уж близко было до победы.
Комэска* выдал нам секрет:
Летают на заданья "деды",
Для вас машин свободных нет.

Стальное горло автомата /Павел Черкашин/

Стальное горло автомата
От жгучих пуль раскалено.
Щелчок запала, и граната
Летит в разбитое окно,

Откуда выстрелы бандиты
Ведут по нашим рубежам.
Затихли, вроде, ваххабиты,
Знать, получили по ушам.

Воспоминание об Афгане /Андрей Дядигуров/

Слышишь? Топот сапог
Расколол тишину,
Вой сирены и треск автомата.
Никому невдомёк
В этот мирный денёк,
Что в Афгане убили солдата.

Кто, откуда он здесь?
Почему неживой
Этот парень в десантной тельняшке?
Но в ответ лишь слышна похоронная песнь,
И готова из цинка рубашка.

♫ Дети войны /Людмила Корнева/

Дети войны, вы взрослели под грохот снарядов,
Вам колыбельные петь матерям не пришлось.
Вы не носили красивых и ярких нарядов,
Пулей свинцовою детство от вас унеслось.

Дети войны провожали отцов молчаливо,
Всё понимая - пришёл расставания час.
От матерей своих прятали слёзы стыдливо,
Не поднимая печально опущенных глаз.

Дети войны на заводах отцов заменили.
"Всё для Победы! Для фронта!" - был лозунг один.
Дети войны за станками и ели, и пили,
Ночи не спали, но верили - мы победим!

Убитый солдат /Владимир Вепринцев/

Не буди меня. Не буди.
Пять минут прошло, как уснул.
У земли лежу на груди,
Приминая собой весну.

Не буди меня. Не крути.
Не хлещи рукой по щеке.
Я в далёком теперь пути.
Я по алой плыву реке.

Степанакерт /Виктор Александров/

Лупила "Алазань"* в упор,
Рвались ракеты - спаса нет,
Но выстоял смертям назло
Великий град Степанакерт.

В блокаде город умирал,
Без света, хлеба и воды,
Но белый флаг не поднимал
И не склонил он головы.

И каждый житель, каждый дом
Встречать врага огнем готов.
Таблички улиц - имена
Ушедших в бой твоих сынов.

♫ Зелёная фуражка /Вячеслав Бельдягин/

Я зелёную фуражку берегу,
В майский день начищу я на ней звезду.
Буду пьяным гулять, не ругай меня, мать,
В этот праздник службу вспомнить я хочу.

Наливай полней, братишка, мне бокал,
Будем пить за нас, "зелёных", за Афган.
Пусть напомнит тебе эта горечь в вине
Нашу жизнь на последнем рубеже.

Пограничная охрана /Михаил Евлашин/

Пограничная охрана, ты берёшь своё начало
На Руси моей бескрайней с трёх святых богатырей.
Пограничная охрана, ты врагов мечом встречала
И границу охраняла от непрошеных гостей.

Пограничная охрана, от зари и до заката
Ты несёшь годами службу на далёком рубеже.
Пограничные законы для тебя, как правда, святы,
Нет в стране тебя надёжней, нет в стране тебя нужней.

Строевая для туч над границей /Алексей Матвеев/

Здесь  "спокойной ночи" не желают
И, бывает, до обеда спят.
Здесь собаки лишнего не лают,
Здесь трава и камни говорят.

Пограничное танго /Михаил Евлашин/

Кто служил на границе, твёрдо помнит и знает -
Нет на свете прекрасней и милей стороны!
Кто служил на границе, тот всегда вспоминает
Крепость дружбы солдатской, той, что были верны.

Не забыть нам друзей, с кем в песчаные бури
Или в дождь, или в стужу шли навстречу беде,
С кем делили на равных и победы, и пули -
Пограничное братство с нами рядом везде.

Пограничная баня /Владимир Тыцких/

Уазик взвыл, высотку взяв,
И приоткрылась взгляду
Одна из именных застав
Хасанского отряда.

А что застава? Дом один
Да пара-тройка вышек,
Да баня, из которой дым
Уже висел над крышей.

Выдуманная история о случае на границе /Ирина Яненсон/

На свете много есть профессий разных:
Достойных, нужных, интересных, важных...
Одна из них - обычный журналист,
Ну, тот, что в новостях - специалист.

А есть ещё профессия - военный,
Страны защитник, то есть, неизменный,
Ещё, попроще говоря, - солдат:
"Так точно", "Есть", фуражка, автомат...


♫ Слуги Харона /Дмитрий Волжский/

В застывших глазах, стекленея, замёрз перевал,
Сквозь синие полосы часто пульсирует кровь -
Сегодня мой друг у меня на руках умирал,
В немом изумлении вскинув разбитую бровь.

Как знать - скоро ль выпадет срок
За райскую пасть высоту?
А пригоршни страха - всё прыг, да всё скок,
И жалят всё мимо, и мимо, и мимо, и мимо меня - в пустоту.

♫ Цусима /Константин Фролов/

Как за лесом, за рекой, за крутыми горами
Есть любимая до слез снежная страна...
Далеко от милых мест крейсера с линкорами.
О форштевень бьет волна, зла и солона.

Уж такая нам судьба, видно, уготована -
Плыть за тридевять земель, тридевять морей.
Наши чудо-корабли все в броню закованы...
Отчего ж так тяжело на душе моей?

Прости, сержант /Юрий Беридзе/

Я был тобой к земле прижат,
Когда рвануло.
Я пережил тебя, сержант
Сергей из Тулы.

И лег косой свинцовый крой
Тебе на спину.
Как горяча чужая кровь...
Но сердце стынет -

От неосознанной вины,
От этой смерти...
От не щадившей нас войны...
Под Улус-Кертом

Косово Поле /Елена Громова/

Память жарких боев, отгремевших когда-то,*
Отголоски славянской пронзительной песни...
А над Косовым Полем мерцают закаты -
Вспышки алого пламени в выси небесной.

Это пламя тревоги горит над холмами,
Над усталой землей, вечно помнящей битвы.
Мировые бандиты глумятся над нами,
Не спасают ни песни, ни даже молитвы.

Поле черных дроздов*, поле черной печали,
Поле нашей свободы и нашей неволи.
Только стойкость славян - закаленнее стали!
Мы с тобой не расстанемся, Косово Поле!

Город /Ирина Мацигура/

Это город без крыш,
без дверей и окон.
Тут играет малыш
в автоматный патрон.

Тут не дерево "Бук"
и не с дождиком "Град".
В огородах не лук,
а ракеты торчат.

Аджимушкай /Илья Сельвинский/

Кто всхлипывает тут? Слеза мужская
Здесь может прозвучать кощунством. Встать!
Страна велит нам почести воздать
Великим мертвецам Аджимушкая.

Воспрянь же, в мертвый погруженный сон
Подземной цитадели гарнизон!

Здесь был военный госпиталь. Сюда
Спустились пехотинцы в два ряда,
Прикрыв движенье армии из Крыма.
В пещерах этих ожидал их тлен.
Один бы шаг, одно движенье мимо
И пред тобой неведомое: плен!

Но, клятву всем дыханием запомня,
Бойцы, как в бой, ушли в каменоломни.

Сестра /Иосиф Уткин/

Когда, упав на поле боя -
И не в стихах, а наяву, -
Я вдруг увидел над собою
Живого взгляда синеву,

Когда склонилась надо мною
Страданья моего сестра, -
Боль сразу стала не такою:
Не так сильна, не так остра.