Белый снег, не касаясь земли, над кварталами таял.
Раскаленный пожарами воздух ресницы сжигал.
Бронетехника вместе с бойцами внутри догорала.
Хищный город бригаде* могилою братскою стал.
А в столице куранты торжественно били двенадцать,
Президент, как ни в чем не бывало, поздравил народ.
В этот час погибали мальчишки в свои девятнадцать,
В окруженье встречая последний в судьбе новый год.
Роковым оказались пристанищем стены вокзала,
Не спасали они нас от пуль и осколков гранат.
Мы с надеждой шальной до последнего помощи ждали
Среди тел своих раненых и уже мертвых ребят.
Уходил девяносто четвертый под вой миномётов,
Новогодняя ночь полыхала в кровавом огне.
Друг за другом шагали на небо солдаты пехоты,
Отдав жизнь безнадёжно больной, равнодушной стране.
Первого января мы еще как-то чудом держались,
Отрицая на долю нам выпавший вдруг фатализм.
Но поняв, что подмоги не будет, прорваться пытались,
Под кинжальным огнем обреченно цепляясь за жизнь.
Мы не ищем виновных в безумной трагедии этой,
Мы давно упокоились с миром и нам наплевать.
Жаль родителям нашим и вдовам никто не ответит,
Почему так цинично нас бросили здесь умирать.
Белый снег, не касаясь земли, над кварталами таял...
Роковым оказались пристанищем стены вокзала...
Первого января мы еще как-то чудом держались...
Раскаленный пожарами воздух ресницы сжигал.
Бронетехника вместе с бойцами внутри догорала.
Хищный город бригаде* могилою братскою стал.
А в столице куранты торжественно били двенадцать,
Президент, как ни в чем не бывало, поздравил народ.
В этот час погибали мальчишки в свои девятнадцать,
В окруженье встречая последний в судьбе новый год.
Роковым оказались пристанищем стены вокзала,
Не спасали они нас от пуль и осколков гранат.
Мы с надеждой шальной до последнего помощи ждали
Среди тел своих раненых и уже мертвых ребят.
Уходил девяносто четвертый под вой миномётов,
Новогодняя ночь полыхала в кровавом огне.
Друг за другом шагали на небо солдаты пехоты,
Отдав жизнь безнадёжно больной, равнодушной стране.
Первого января мы еще как-то чудом держались,
Отрицая на долю нам выпавший вдруг фатализм.
Но поняв, что подмоги не будет, прорваться пытались,
Под кинжальным огнем обреченно цепляясь за жизнь.
Мы не ищем виновных в безумной трагедии этой,
Мы давно упокоились с миром и нам наплевать.
Жаль родителям нашим и вдовам никто не ответит,
Почему так цинично нас бросили здесь умирать.
Белый снег, не касаясь земли, над кварталами таял...
Роковым оказались пристанищем стены вокзала...
Первого января мы еще как-то чудом держались...
Слушать песню в исполнении автора
31 декабря 1994 года 131-я отдельная мотострелковая "Майкопская" бригада и 81-й мотострелковый полк выполнили поставленную задачу и заняли стратегически важную точку - железнодорожный вокзал. Правда, никто из командования потом не признался, кем же была поставлена эта задача и зачем. А вокзал стал плацдармом в аду провального "новогоднего" штурма Грозного. Бойцы были вынуждены в окружении отбивать атаки превосходящих сил противника, неся огромные потери. Майкопская бригада потеряла погибшими и пропавшими без вести 157 человек, 81-й мотострелковый полк - 138. Понесли потери и подразделения, пытавшиеся прорваться на помощь.
Вечная память Героям! И вечный позор правителям!
ОтветитьУдалитьСпасибо за правильные слова.
УдалитьК сожалению и к позору, слоган к Чеченской войне - Преданы и проданы.
Согласен
УдалитьЖалко ребят, командование в Москве сказало что "К НОВОМУ ГОДУ ГРОЗНЫЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЗЯТ" а о том что подготовка к операции нужна в кремле вообще не думали
ОтветитьУдалитьВ то время, когда Ичкерия объявила себя независимой, в Российском правительстве были серьезные разногласия по ситуации между премьером Черномырдиным и президентом Ельциным. Министр обороны Грачёв вообще отказался проводить штурм Грозного, ему пригрозили увольнением. Все эти шатания могли привести ко множеству ошибочных решений.
УдалитьНо учитывая, как всё было на той войне и чем закончилось, думается, а не были ли те "роковые ошибки" запланированными? Возможно, Российской стороне просто не положено было победить?