И смыкались с плеском волны... /Сергей Гамаюнов/

Гордый русский Севастополь

В шрамах штурмов и осад...
До сих пор костьми в окопах
Гренадёры всей Европы
На твоей земле лежат!

Помнишь горький сорок первый
И стоявший насмерть СОР*?
Каждый бой был смертью верной,
И дела слагались скверно
У Мекензиевых гор.

Но держались до июля...
Каждый дом здесь стал, как дот.
И крошили камень пули,
И броню осколки гнули,
Но вгрызался в камни флот!

Дым, огонь и свист металла,
Жизнь и смерть в одной горсти.
Жаль, гранат обидно мало,
А сдаваться не пристало.
И сметая всё с пути,

Моряки, братишки, черти
В штыковую шли не раз.
И в свинцовой круговерти
Нас прозвали "чёрной смертью",
И бежала смерть от нас!

Не зазорно, что пехота,
Греет тельник, как шинель.
Мы - душа и слава флота,
А война для нас - работа.
На войне - как на войне:

И в живых - лишь четверть роты,
И от голода знобит...
Но, как принято на флоте -
Ленты в зубы!
- Что, не ждёте?
Все в строю, кто не убит!

Кто прикладом, кто гранатой,
Кто работает штыком,
Кто сапёрною лопатой.
- Ну, держись, фашист треклятый!
И вдогонку - матерком!

Но, сдана фашистам Горка,
И Английский взят редут.
Отступали, как ни горько,
До конца сражались стойко
И легли навеки тут.


Помнишь, я упал в атаке,
Нашпигованный свинцом?
Что, не страшно лечь под траки
Иль от пули сдохнуть?
- Враки!
Смерть страшна любым концом!

Был приказ любой ценою
Уничтожить миномёт.
Я рванул, и друг за мною...
Смерть стояла за спиною.
Думал:
- Всё, теперь возьмёт!

Сколько я лежал - не знаю,
В жарком, липком забытьи.
А очнулся...
- Мать родная!
Жив. В санбате.
Поздравляю,
Старшина второй статьи!

В коридорах и в палатах
Места нет, жара и смрад.
В окровавленных халатах -
Медсестра, да три медбрата,
И хирург - что Гиппократ...

Эх, ты, Катенька-сестричка -
Третий флотский медсанбат.
Жизнь на фронте - свечка, спичка...
Жить - не худшая привычка
И не худшая судьба.

А у раненых, увечных,
Кто идти не в силах в бой,
Шанс, но мизерный, конечно,
Не уйти дорогой млечной,
В поддавки сыграв с судьбой.

Катя, Катя, Катерина -
Госпитальная сестра,
Помнишь, как накрыли мины,
И как вы, срывая спины,
Нас таскали до утра.

На "полуторках"* разбитых,
В дыме, в гари и в пыли
Просочились, как сквозь сито,
К морю, в бухту, где открыто
Жались к пирсу корабли.

Тесно в бухте Камышовой
От повозок и машин.
Берег словно бы изжёван:
Иссечён и освинцован,
Обгорели камыши.

И над этим сущим адом,
Хладнокровно метя в цель,
Фокке-Вульфы* хищным стадом,
Рассыпая бомбы градом,
Крутят в небе карусель.

Дым и гарь закрыли солнце -
И не к месту ветерок...
Мало кто из нас спасётся:
Под завязку миноносцы
И торпедный катерок.

Но, последний долг исполнив:
Каждый раненый - он свой!
Ты осталась, Катя...
Помню!
И смыкались с плеском волны,
И вскипали за кормой...


До Победы я не дожил:
Лёг под Керчью через год...
Но сюда вернулся всё же,
К тем камням, что всех дороже:
Их в веках прославил флот!

Мы стоим на пьедестале -
Два бойца: Солдат - Матрос...*
В тоннах мирного металла
Память тем, кого не стало,
Кто, как споры, в камни врос.

И всегда цветущим Маем,
В День Победы он и я
Поимённо вспоминаем
Всех погибших, тех, кто с нами
Севастополь отстоял!


источник

В планы фашистских захватчиков входило сделать Крым немецким курортом. К концу 1941 года, несмотря на упорное сопротивление армии и попытки флота высаживать десанты для захвата плацдармов, почти весь полуостров был оккупирован врагом. Город-герой Севастополь продержался в боях и в блокаде до лета 1942 года, не давая захватчикам бросить силы на завоевание Кавказа. Крым был освобожден только в мае 1944-го.

*
СОР - Севастопольский оборонительный район
Полуторка - грузовик ГАЗ-АА (и его модификации)
Focke-Wulf - немецкий самолет
В Севастополе, на мысе Хрустальном, установлен памятник Солдату и Матросу.