Корректировщик "дал промашку" /Александр Марфунин/

Корректировщик "дал промашку".
И дом жилой - мираж уже...
Продольный срез пятиэтажки.
Часы на третьем этаже...

Квартир здесь нет. Одни руины,
А на единственной стене:
Кашпо с цветами, две картины
Да занавески на окне...

Под гулкий рокот артобстрелов,
Сквозь миномётную пургу,
Не отрываясь от прицелов,
Взвод слушал мирное "ку-ку",

Мы вскочили по тревоге, меж разрывов, поутру /Владимир Литвишко/

Мы вскочили по тревоге, меж разрывов, поутру.

В сапоги - босые ноги, в руки сразу - кобуру.

Из винтовки в самолёты вряд ли снайпер попадёт...

Всё случилось так, с налёта, хоть и ждали целый год!

"Ничего! Помогут наши провокацию отбить!

Заварили фрицы кашу, да не знали, с кем шутить!

Скоро танками поддержат, истребители взлетят!

Эх, огонь бы чуть пореже, на часы не бросить взгляд...

В круговую оборону! Жаль, окопы не отрыть!

Рядом раненые стонут. Кто-то громко просит пить.

Что ж секреты* проглядели?! Не подорваны мосты.

Зубы сжаты, на пределе. Лупят бомбы с высоты.

Пограничник парень бравый, если сыт он и не бос.

Ну, однако, их - орава!.. Ничего! Не вешай нос!..

Час-другой, прикажет Главный - опрокинем мы врага!

Штык примкнём, в атаке славной сбросим к чёрту на рога!..

Нет, похоже не отбиться. Слишком мало нас в цепи..."

♫ Лежу, смотрю через прицел /Михаил Лунёв/

Лежу, смотрю через прицел.

Вчера дошло до рукопашной.

Вчера я снова уцелел,

За час на год мы стали старше.

По каске каплями дождя

Звучит мотив войны унылый.

В душе звенят колокола,

Но я вернусь к своим любимым.

  Здесь бога вспоминают чаще,

  Чем в "ящике" на "Спас ТВ",

  Тут даже дышится иначе

  В посадке, лёжа на траве.

  Я так привык к своей "работе",

  Что по ночам не вижу снов,

  Заснув, всегда я вижу только

  Глаза погибших пацанов...

Волшебник /Константин Фролов/

Этот госпиталь, словно отшельник,

Исцеляющий русскую рать.

Там есть доктор, обычный волшебник.

Он бойцам запретил умирать.

Даже если вонзается в сердце

Остроносый кусочек свинца,

Пусть не радуются иноверцы!

Всё решается волей творца.

Взвод курка - это только начало.

Пуля - дура! Какой с неё спрос?

И летит эта капля металла

И в жару, и в крещенский мороз.

Если выстрел направлен умело,

Нет осечки, прицел не грешит,

Пуля точно вонзается в тело.

А потом, как Всевышний решит.

Краткий миг между жизнью и смертью -

Это шанс! Нужно только успеть!

Всё возможно! Лишь в чудо поверьте!

И отступит коварная смерть!

И под стук замирающих капель,

Когда время зажато в тисках,

Всё решает божественный скальпель

В золотых человечьих руках.

Военный врач /Наталья Непорада/

Госпиталь военно-полевой
Принимал бойцов с передовой,
Двое суток в череде задач
Всё не спал седой военный врач.
Он прооперировал подряд
Двадцать искалеченных солдат,
Одного - буквально - воскресил.
И закончил, выбившись из сил.
Вышел в ночь. Присел и снял очки,
Пахли травы, тренькали сверчки,
Лай собачий таял у села,
И луна сияла и росла.

Он не знал: две ночи и два дня
Наступала чёрная стерня
На вот это шаткое крыльцо -
Это Смерть к себе звала бойцов.
Ныла, выла, стыла у дверей,
Но никто, никто не вышел к ней.

Сестрица /Григорий Егоркин/

Тяни меня, сестрица,

Тяни, сколь хватит сил.

Какое там жениться,

Я ж толком не любил.

Покой и сон, сестрёнка,

Иглой в меня вдави,

Когда свинцом по бронхам,

Бойцам не до любви.

Не морщи нос, сеструччо,

Что нёс в бреду муру,

Вообще-то, я везучий -

Так просто не помру.

♫ Вот опять летим мы на задание... /Игорь Морозов/

Вот опять летим мы на задание.
Режут небо кромки лопастей,
А внизу земля Афганистания
Разлеглась в квадратиках полей.

И не верь в спокойствие ты вечное,
Вот уже к тебе под облака
Тянутся прерывистые встречные
Огненные трассы ДШК.

И кому судьба какая выпадет,
Предсказать заранее не берись.
Нам не всем ракетой алой высветят
Право на посадку и на жизнь.

Пожелтевший листок сорок третьего года /Алексей Стародубов/

Тень высокого клёна ползла по обоям

И луна за окном в травы брызгала свет.

Я читаю письмо, что писал перед боем

Моей бабушке мой невернувшийся дед.

Пожелтевший листок сорок третьего года...

И простые слова в торопливых строках:

"Как здоровье твоё, как дела, как погода?

У меня всё в порядке, здоров, жив пока!

Бьём врага, как учили, и вроде неплохо.

Ты себя береги, не пускай в сердце грусть.

Как там наш сорванец, непоседливый кроха?

Я скучаю по вам, ждите, скоро вернусь!"

Ребята, вы поедете домой /Татьяна Яшина/

Ребята, вы поедете домой
В какой-то день. Пока не знаем даты.
В день вашего триумфа над войной
Желанный мир приблизится к солдатам.

Как в песне - не поверится самим,

Что остаются позади тревоги,
Усталость, злость и близкой смерти дым,
Опасные военные дороги.

Вас встретят семьи, добрые друзья,

И чуткий тыл, ликуя, вас обнимет.
Вас исцелят родимые края,
Душой и кожей вмиг сольетесь с ними.

И будет день победный. А за ним

Начнется жизнь спокойная, иная.
Вы будете скучать по боевым
Товарищам, тепло их вспоминая.

Жду тебя, сынок! /Александр Ветров/

Ветер тронул тишину.

Знать, на то была причина.

Проводила на войну

Мать единственного сына.

А за окнами рассвет

Улыбался нежным цветом.

Парню только двадцать лет

Будет следующим летом.

- Ты прости, родная мать,

Что тебя я не послушал

И уехал воевать.

Обещаю, что не струшу.

Матерям /Анатолий Храмов/

Опустилась мгла.
Наступила ночь.
Ты звонка ждала,
Мысли злые - прочь!

Сын ушёл туда,
Где горит земля.
"Слышишь, не беда!" -
Он сказал, моля.

Как лежал в руках,
Глазки угольком.
Птицы в облаках,
Ножки босиком.

Как к тебе бежал
Маленький солдат.
За руку держал
В карусели дат.

Самый первый класс,
Ранец за спиной.
Искорки из глаз
...Скоро выпускной...

И, смущаясь, вёл
Он подругу в дом.
Новый сад расцвёл...
Жизнь шла чередом.

Института дверь
И Присяги слог.
Но проснулся зверь...
Кругом потолок.

Сын в строю стоит.
И в глазах огонь.
Раз наш враг не спит,
Не поможет бронь.

Он ушёл туда,
Где горит земля.
Плачут города...
Стонут тополя...

Боевые коты /Андрей Ледащев/

Необвешенные амуницией,
Но со смертью бывая "на ты",
Поселились у нас на позициях
В блиндажах боевые коты.

У развалин - окоп в палисаднике,
В нём обедали из сухпайка.
Сытно в этом мышином рассаднике,
Шерсть немытую греет рука.

Сердце ёкает, сжавшись под броником,
Ностальгией по дому, где ждут.
Ведь про кошек написано в хрониках:
"Образ дома. Семейный уют".

Я мечту сформулировал штатскую,
Под обстрелами помня о том,
Что познавшему долю солдатскую
Боевому коту нужен дом.

Дарили юноши сирень /Наталья Вишневецкая/

Дарили юноши сирень

Своим девчонкам,

Струной гитарной грели день

И пели звонко,

В душе лелеяли мечты

С горячей верой

В неразведённые мосты...

Война по нервам.

Хлестали пули по мечтам,

Палили крылья.

Кровавый снег подушкой снам.

Сердца остыли.

Сыны уснули навсегда

Под свист металла.

Земля мальчишек приняла,

Но застонала.

Девятнадцатилетние /Александр Ляйс/

Нас водила молодость

в сабельный поход... 

Эдуард Багрицкий

Ковыль да степь, лихие годы,

И днём и ночью - вечный бой.

И солнце мировой свободы

Всегда ведёт нас за собой.

В степи и дышится вольнее,

И песни далеко слышны.

Но вся романтика бледнеет,

Перед лицом такой войны.

Не до романтики нам было,

Как королям или князьям.

Мы рыли шашками могилы

Из строя выбывшим друзьям.

Короткий залп - и снова в сечу.

Труба зовёт, трусливых нет.

И сто смертей неслось навстречу,

И столько же - смотрело вслед.

Спешили драться и влюбляться

На всём скаку, на всём ходу.

Ведь было нам по девятнадцать,

В том девятнадцатом году.

Мы прошли по земле, по-солдатски с невзгодами споря... /Савва Голованивский/

Мы прошли по земле, по-солдатски с невзгодами споря,
Забывая о ранах, - дорогой святой и прямой.
Нас вперёд призывало большое народное горе,
Нас рыдания женщин не звали обратно домой.

Нас с надеждой во взоре встречали далёкие страны,
К нам взывали народы, в немецкой неволе скорбя,
Мы наград не искали за подвиги наши и раны,
Не надеясь на чудо, мы верили только в себя.

Не бывало преград, чтоб свернуть нас с дороги расплаты,
Мы ворочали горы, сдвигали с пути валуны,
Потому что мы Сталина верные были солдаты,
Потому что мы Родины верные были сыны.

Трижды сосны стояли в зеленом и жёлтом уборе,
И четырежды в роще меняли окраску дубы.
Сколько раз загорались и гасли небесные зори,
Молчаливо сдаваясь суровым веленьям судьбы...

Зацветали сады в ожидании завтрашней встречи,
Опадали плоды, и дороги белели в снегах.
Только мы, как гиганты, взвалившие землю на плечи,
Неизменно и прямо стояли на твердых ногах.

Командир /Евгений Шушманов/

Он морали солдатам своим не читал,

он читал им Устав и учил воевать,

если ты промахнулся и в цель не попал,

значит можно тебя грузом "двести" назвать.

Он им был, как отец, но три шкуры с них драл,

как врага упредить, обучал школяров,

он хотел, чтобы каждый в "десятку" попал,

а не сразу на небо, в другой из миров.

Он учил их патроны, как воду, беречь,

хоть патроны в бою поважнее воды,

и что воинским братством нельзя пренебречь,

те, кто рядом с тобою, тебе не чужды.

Пусть простят, если он сгоряча материл

тех, кто выпустил пули свои "в молоко",

словно скульптор из глины бойцов мастерил,

чтобы знали они, как в бою нелегко.

Восемнадцать секунд /Татьяна Селезнева/

А до смерти - всего восемнадцать секунд.

Восемнадцать секунд - и начнётся обстрел.
И осколки гранат мою грудь иссекут,
И останется мысль: "Не успел! Не успел..."

Не успел завести проржавевший мотор,
Не успел до конца дочитать "Отче наш".
Восемнадцать секунд бьют в меня до сих пор.
Восемнадцать секунд не спасут экипаж.

Восемнадцать секунд остаётся дышать,
Восемнадцать секунд остаётся на жизнь.
Из разверстой груди вылетает душа
И касается неба, и небо дрожит.