Сухопутные войска России /Юрий Коробкин-Сопелкин/

С Днём Сухопутных войск России

Вас поздравляем, мужики.

Вы стержень Духа - Русской Силы,

Былинные богатыри.

Тысячелетняя дружина,

Державы воинство и рать.

Непобедимая машина,

Наука - школа - воевать.

Путь героический и славный

Отважных воинов-сынов.

Землицы Русской меч булатный

И щит надёжный от врагов.

Царь Грозный первым узаконил,

Оформил Сухопутный Род.

История об этом помнит,

Не забывает и народ.

В небе над Донецком /Владимир Коряковцев/

В небе над Донецком
Снова тихо стало.
Просто эти земли
Воевать устали.
В первый раз свободно
Люди вдруг вздохнули.
И вблизи рассвета
Все бойцы уснули.

Слишком много взрывов,

Страха слишком много,
Каждый день под "Градом",
Каждый миг под Богом.
В небе над Донецком -
Огненные стрелы.
А во взгляде детском
Ужасы обстрелов.
В каждом доме раны,
И кругом потери.
Просто не щадили
Никого те звери.
С "Градов" поливали
По жилым районам.
Землю наполняли
Горечью и стоном.
Мирных, безоружных
Резали, стреляли.
Танками утюжив,
В пепел превращали.
Зло людские плечи
Выносить не в силах,
Обратились с речью:
- Помоги, Россия!..
И пришла Россия
Как удар, как молот.
Черный герб нацистский
Надвое расколот...

Вернувшимся из Чечни /Наталья Вишневецкая/

Пел парнишка под гитару

На ступеньках магазина,

Магазина под названьем "Ветеран".

О войне и о дороге,

О Чечне и о тревоге,

О товарище, скончавшемся от ран.

Мимо люди проходили

И с собою уносили

Бесконечную мелодию тоски.

Молодыми парни были,

Молодыми парни были.

Из Чечни вернулись старики.

Он поёт о друге: "Где ты?

Юрка, где ты? Юрка, где ты?

Средь живых тебя уж не найти".

Тихо звякают монеты.

Резко звякают монеты.

Побыстрее все стараются уйти.

Экипаж /Юрий Никитенко/

Его подняли из болота
И смыли глину, ряску, грязь.
А он стоял спокойно, гордо,
Чуть вправо дулом наклонясь.

На башне номер - двадцать восемь
И две пробоины в борту.
Казалось, слушал он шум сосен,
Казалось, слушал тишину.

Его загнали на платформу
И повезли чинить, в ангар.
Темнело небо, словно к шторму.
Вдруг чей-то голос, как удар:

- Эй, парень, поскорей везите.
Мне срочно нужно на завод.
Там подлатайте, почините,
И с эшелоном вновь на фронт.

Послушай, ничего не знаешь,
Как там мой экипаж, живой?
Привязан к ним, не сосчитаешь,
Сколько ходили вместе в бой...

- Но ведь войны давно уж нету.

Танк потрясённо замолчал.
- Мы в мае празднуем Победу.
Он больше мне не отвечал...

Бросить можно /Александр Сидоровнин/

Бросить можно рожки (без патронов) в разгрузке,

Вещмешок, где вода и еда.

Только если боец настоящий ты - русский,

Друга ты не бросай никогда.

Пусть идти и ползти до своих - километры,

Пусть так тяжко, что ломит хрящи.

Ты веди себя так, будто оба бессмертны,

И его на себе всё тащи.

В подвале разрушенного дома /Андрей Ледащев/

Усталость гарью пропитала воздух,
Тоска во взгляде, блеск зрачков утих.
Погибнуть рано, а жениться поздно,
Воюем на морально-волевых.

Подвалами разрушенного дома
Шуршали крысы в мусорных углах.
Утюжила арта раскатом грома.
Я встретил страх в его больших глазах.

От голода страдая, бедолага,
Не бросил дом, когда пришла война.
Из благородных будешь иль дворняга,
Смерть не щадит, не спросит имена.

Рванул фольгу - "говядина с фасолью",
Консервы из солдатского пайка.
Он ел. А мне глаза щипало солью,
Когда смотрел на тощие бока.

Весь грязный, сажей шерсть заляпал.
Не смея воспротивиться судьбе,
Устало подволакиваешь лапу.
Без ласки, без семьи, как жить тебе?

Без запаха таких родных ладошек,

Что чешут за ухом и гладят по спине.
Без фразы: "Это кто такой хороший?
Скорее мячик принеси! Ко мне!"

Здравствуй, Смоленск! /Михаил Исаковский/

Ты спешишь к дорогам, к переправам,

Ты родных встречаешь сыновей...

Здравствуй, город древней русской славы,

Здравствуй, город юности моей!

Сколько раз в мучительной разлуке,

На войне вдыхая горький дым,

Издали протягивал я руки

К площадям и улицам твоим.

Ты лежал под вражеской пятою,

Залит весь горючею слезой...

Что они наделали с тобою,

Город песен, город ясных зорь! -

Не твои ль сады они срубили,

Не твои ли улицы сожгли?

Не твоих ли девушек сгубили,

Как рабынь, в неволю увели?

Не твоей ли кровью обливался

Каждый камень этих площадей?..

Всё ты вынес, выдержал, не сдался,

Город-пленник, город всех скорбей.

От тебя ни пыткою, ни казнью

Враг не смог добиться ничего, - 

Верил ты, что будет этот праздник,

Праздник воскресенья твоего;

Распростёрлась тишина после боя... /Владислав Русанов/

Распростёрлась тишина после боя.

Так бывает: тишина оглушает.
И по полю, от воронок рябому,
бродит осень, ничего не решая.

Бродит осень, не нужны ей дороги,
из тумана её сшиты одежды.
У неё глаза печальны и строги,
в рукавах её тоска без надежды.

В рукавах её постылая морось.
Это, видимо, плач по "двухсотым".
Это, видимо, осенняя горесть...
Осень реквием поёт, как по нотам.

Ротный Василич /Александр Ерохин/

Мы в город вошли под покровом ночной темноты,

Когда оборона врага откатилась назад.

И враг, отступая, сжигал за собою мосты,

И мины срезали идущих в разведку ребят.

Наш ротный уверенно следовал схеме простой:

Нагоним и ввяжемся в бой, разберемся потом.

Ребята в отряде считали:  Василич - герой.

Но сам  он, наверное, даже  не думал о том.

В двенадцать радисты поймали тревожный сигнал.

Разведчиков взяли живьем, предлагают обмен.

И голос с кавказским акцентом хрипло сказал:

"Троих отдадим, только ротный нам нужен взамен.

И время у вас на раздумье всего пять минут.

Пять ваших, пять наших, расходимся и по домам.

Почую подвох,  и заложников ваших убьют".

И ротный ответил решительно: "Что ж, по рукам".

♫ Баллада о фотокарточке /Валентин Тарас/

Немецкий тыл, предрассветный час,

Мы должны выступать.

И командир огласил приказ:

"Все документы сдать!"

Сдать фотографии и ордена,

Забыть свои имена.

Вернемся - всё возвратит старшина,

Не вернемся - ну что ж, война.

Нам смерти в глаза не впервой смотреть,

Разведка привыкла к ней,

Но безымянным умереть - 

Это всего трудней.

Но фото матери или жены

Так дороги и нужны,

С ними и пули не так страшны,

Мины не так страшны.

Нарушил приказ мой дружок Иван

И втайне от старшины

В нагрудный карман, как талисман,

Спрятал фото жены.

На обороте снимка того 

Два слова: "Люблю и жду".

Он свято верил в силу его,

Верил в свою звезду.

Молитва. Дмитрий /Александр Ляйс/

...И удивился князь,

каким его наградил

Бог народом.

Д.Балашов

               

Лишь заря, отбросив тени,

В небо вознеслась,

Вместе с войском на колени

Опустился князь.

Боевые шлемы сняты,

На траве лежат.

Лишь мечи до боли сжаты,

Да глаза блестят.

- Нонче спины не покажем,

Все поляжем здесь.

Будь уверен, славный княже,

То не гон, не спесь,

Не хвальба, не брань пустая,

Абы горло драть...

Полюбуйся, Русь святая,

На святую рать!

Где в одном порыве бьются

Русские сердца,

Где и стар и млад клянутся

Биться до конца.

У нас в Баграме /Константин Скуратов/

У нас в Баграме чудная погода,
И солнце светит ярко и тепло.
У нас в Баграме в это время года
Тюльпаны расцветают всем назло.
Тоскливый вечер грустью сердце ранит, 
В горах стучит душманский ДШК...
Не знаю, как там - северней -
Опять, небось, туманит...
Взглянуть бы на тебя издалека!

С утра опять глотаю пыль чужую
И выполняю свой нелегкий долг.
Поверь, те письма, что тебе пишу я -
Как ниточка между тобой и мной...
Я бы сорвал тюльпаны все с равнины
И самолетом выслал их тебе,
Но только - вот беда! -
Кругом таятся мины,
Чтоб крест поставить на моей судьбе.

Афган /Владимир Литвишко/

Годы быстро летят. Память лишь не стареет.

Разбросала нас жизнь по дорогам своим.

Кровью близких Афган показал, что сумеет

Жизнь, оставив, сломать ветеранам седым.

В нём погибли друзья - невозможной потерей.

В нём веселье и юность пропали навек.

И придётся любить, только в лучшее верить,

За пропавших там - жить им не выпавший век.

Высота /Вера Кондратович-Сидорова/

Высота не давалась тем памятным,
яростным днём,
Миномётами, пушками злобно
ощерились склоны.
Высота огрызалась. Высота поливала огнём.
Не поднять головы! Не подняться с земли
батальону.
Пикировщики с неба бросали разрывы и треск.
Пикировщики с неба бомбили залегшие цепи.
И на крыльях сверкающих - свастики
дьявольский крест
осенял эту смерть, что сжигала
приволжские степи.
Наплывала волна беспросветной смертельной
тоски.
Изнывала душа от слепой обречённости боя.
Сумасшедшее сердце ударами било в виски
и в запястья стучало тяжёлым кровавым
прибоем.

Был он тёмным, как ночь, восемнадцатый день
сентября,
Но глазами звериными танки блеснули
во мраке.
И сказал политрук: "Вызываю огонь на себя!"
И встаёт батальон, приготовясь к последней
атаке.

♫ Мы - Русский солдат /Михаил Лунёв/

Ливень, гром. Мы идём под дождём.

Дождь пройдёт. На ходу переждём.

Всё вперёд и вперёд. Был приказ.

Грязь дорог, след сапог. Пробил час.

Снова в бой. Ничего, не впервой.

В сердце дом, взгляд любимый, родной.

И за взгляд, и за дом, и за мать

Мы продолжим и мстить, и шагать.

     За людей, что седые в глазах,

     За детей с сединой в волосах.

     За тела в деревенских полях,

     За сирены в глубоких тылах.

     За людей, кто нам помощь везёт,

     За старушек, кто сети плетёт,

     За последние деньги на фронт -

     Мы идём, мы ползём напролом.

В Новороссийской стороне /Сеитумер Эмин/

В новороссийской стороне

Всё говорит нам о войне.
Здесь, пулями со всех сторон
Простреленный, стоит вагон.
Под обелисками войны
Спят сыновья своей страны.
От матерей, ещё живых,
Венки ложатся возле них.
Над набережной в полный рост
Здесь Неизвестный встал матрос.

Выдал девять жизней Господь бойцу... /Марина Лопатина/

Выдал девять жизней Господь бойцу

В блиндаже на передовой:

- Вот бронежилет супротив свинцу -

Будет телохранитель твой!

Вот тебе кевларовый новый шлем,

Дальномер, монитор, прицел,

Только ты, боец, не сдавайся в плен,

Только ты оставайся цел.

И пошёл боец в штурмовой отряд,

Пробивать пути для своих.

Каждый день с него не сводила взгляд

Смерть на линиях огневых,

Каждый час смотрела ему в лицо:

- Ну, когда ж ты ко мне, солдат?

И, бывало, сдавливала в кольцо

Боевой штурмовой отряд.

Молитва танкиста /Юрий Гашинов/

Броня крепка и танки наши быстры.
Как мусульманин верует в Коран,
Мы верили под Брестом и у Истры,
Бросая наши танки на таран.

И смертью смерть поправ на поле боя,
Как будто жизнь своя не дорога,
Мы вспыхивали Курскою дугою,
Зажав в объятьях огненных врага.

Трагедия в Волгодонске /Анна Ковалёва/

1

К месту несчастья мы 

вместе бежали

об руку с ужасом,

в серой пыли,

мы, перепуганные горожане,

полузастроившие пустыри

многоэтажными

блоко-домами,

мы, не гадавшие тяжести той

страшной трагедии,

кояя с нами

может случиться...

Завесой густой

дым затянул розовевшее

небо,

Выли сирены, и рядом уже

в черных провалах гнездилась

небыль

выдранных окон, пустых

этажей!

Мы сидели в тумане... /Александр Кердан/

Мы сидели в тумане
Сигаретных дымков.
Песни пел об Афгане
Нам майор Верстаков.

То, что славный он парень, -

Это ясно без слов.
Да к тому ж под гитару
Петь всю ночь он готов.

...И дымились дувалы,

И сияла звезда.
И чернели завалы
На пути в никуда...

В нашей комнатке тесной,
Задыхаясь в чаду,
Мы не слушали песню -
Постигали беду,

Моряки, моряки, моряки /Татьяна Высочина/

Моряки, моряки, моряки -

По тельняшке волнистым узором

Льются синего моря штрихи,

И на полосы ветер разорван.

Четким ритмом прибоя - шаги,

Разлетаются чайками ленты.

А по краешку гюйса стежки,

Там в подкладку зашиты легенды.

Перо, летящее всё выше... /Феликс Чуев/

Перо, летящее
всё выше,
по небу белому скребёт,
и что-то пишет,
что-то пишет
особой вязью самолёт.

К ней зависть юная

стремится...
И как мне жить,
и как страдать,
когда небесная страница
в земную падает тетрадь?

In memoriam /Анна Ахматова/

А вы, мои друзья последнего призыва!

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,

А крикнуть на весь мир все ваши имена!

Да что там имена!

Ведь все равно - вы с нами!..

Все на колени, все!

Багряный хлынул свет!

И ленинградцы вновь идут сквозь дым

рядами -

Памятная дата /Леонид Котов/

Великой битвы памятную дату
Потоком времени уносит в глубь веков,
Но подвигам российского солдата
Забвенья нет.
Не только строй венков,
Не только громы пушечных салютов, -
Сегодня память сердца говорит,
И среди множества иных маршрутов
Она в Бородино сегодня путь торит.
Два века минуло...
Но каждый сын России
Той тяжкой битвы след в душе хранит,
Там стойкость натиск сокрушила,
сила - силу;
Глубок тот след...
Поныне он болит.
Болит... Десятки тысяч жизней -
В те годы беспримерная цена!

Их кровь святая отдана Отчизне,
Чтобы в веках жила она.

Кутузов /Александр Ляйс/

То был душой без крика - русский,

Что завещал и нам он впредь!

- Асеев.

Фельдмаршал, стратег и мыслитель,

Доживши до светлых седин,

Ты стал для России спаситель,

Суворова доблестный сын.

В суровое трудное время

Всем сердцем ты ей послужил,

Когда её тяжкое бремя

На плечи свои возложил.

Здесь нет ни игры, ни азарта,

Есть Бог да Россия страна.

И чтобы сломить Бонапарта,

Огромная воля нужна.

Не русский "авось" да везенье,

А хитрый и трезвый расчёт.

Ты верил в простое терпенье,

Да в этот упрямый народ.

Голубика /Татьяна Селезнева/

Медовая осень, холодная смерть,
Оплавленный вспышками воздух.
Растёт голубика,
И чудится мне,
Что в ягодах прячутся звёзды.

Сорвёшь голубику,

Вдохнёшь темноту,
И воздух покажется горьким.
Как будто я в детстве в отцовском саду
Катаюсь с пристроенной горки,

Третий тост задрожал в алюминиевой кружке... /Алексей Стародубов/

Солнце яркое пощекотало берёзам макушки,

Тишина, лишь гудят, как шмели, провода.

Третий тост задрожал в алюминиевой кружке,

Тост о тех, кто из боя не выйдет уже никогда.

И слова ни к чему, они лишние в скорбном молчанье.

Даже ветер затих, притаился и просто исчез.

В третий тост заплетается эхом тоскливым звучанье

Голосов журавлиных, слетевших на землю с небес.

Вновь бушует сентябрь, расплескав жёлто-красное пламя,

И прохладен закат, затуманен и зыбок рассвет.

Третий тост - это боль, это слёзы и вечная память,

Это выдох печальный простреленных пулями лет.

Вдох, выдох, пауза... /Вячеслав Натальин/

Вдох, выдох, пауза... жарко.

Ни чувств, ни эмоций внутри.

Вдох, выдох, пауза... марка

С поправкой на ветер. Замри.

Вдох, выдох, пауза... мерно

Крючок до упора тугой.

Беслан /Константин Фролов/

Застыв у бездны на краю,

Убийцы, что в джихад играют,

Вы не окажетесь в раю.

Туда зверьё не допускают.

Вы трижды прокляты в веках.

Никто не вспомнит, что вы были!

А кровь младенцев на руках

Вас превращает в горстку пыли.

Пройдут осенние дожди,

Со стен смывая кровь и пули.

Вновь ваши подлые вожди

Вас примитивно обманули.

У них отнюдь  недолог век.

Сгорят. И будет прах развеян.

И в бездну канет имярек

Беду принёсшего злодея.

Боль нестерпима и горька.

Весь мир померк от скорбных звуков.

То стонет сердце старика,

Что проводил на небо внуков.

И отогнать не в силах прочь

Виденье с комнатой пустою

Мать, что спасти не в силах дочь

В дыму, под рухнувшей плитою...

♫ Ты сделал выбор /Сергей Ефимов/

Момент для каждого бывает - сделать выбор,

А он всегда, пусть трудный, но он есть.

И чтобы детству не терять улыбок,

Ты поступил, как подсказала честь.

Чтоб "жи" и "ши" писать могли в тетрадке,

А жизнь, как лист, не комкала беда,

Ты сделал выбор в боевом порядке,

Заняв своё в нём место навсегда.

Ты не ушёл, себя спасая бегством,

Ценою жизни многих уберёг,

Собой закрыв испуганное детство,

Ведь ты иначе поступить не мог.