Отмыты окровавленные даты /Владимир Туркин/

Отмыты окровавленные даты.
И над войною совершился суд.
Останки Неизвестного солдата
По самой главной улице везут.

Стоят на кромках тротуара дети -
Солдат убитых внуки и сыны.
А он один - лежащий на лафете -
Сегодня возвращается с войны.

Не плачьте, люди, слезы удержите:
Над гробом наклоняется вдова.
Не надо всем, но ей вы разрешите
Сказать ему неслышные слова.

Единственный - от всей военной рати,
От всех фронтов, полков и батарей,
Единственный от всех отцов и братьев
Для всех сестер, и жен, и матерей.

Не плачьте, люди, слезы удержите:
Склонись над ним волос девичьих прядь.
Не надо всем, но ей вы разрешите
Его отцовским именем назвать.

Не плачьте, люди, слезы удержите:
Идет к лафету старенькая мать.
Всем матерям сегодня разрешите
Его сыновним именем назвать.

Поиск /Андрей Земсков/

Бредёшь осторожно и тихо

По краю лесистых болот...

Дежурный по роте - на выход.

Бесшумной пехоте - на вход.

Молчит войсковая разведка,

Надёжно с корнями сплетясь.

Лишь тоненьким зуммером редко

Наверх пробивается связь.

Ты в эти секунды, дружище,

Замри и во слух обратись.

Возможно, здесь выхода ищет

В эфир батальонный радист.

Возможно, под жижей болотной

Лежит весь его батальон,

Накрытый волной миномётной,

Железом, свинцом и огнём.

Посвящение Нахимову /Борис Марченко/

И юный нахимовец знает,
И знает седой адмирал,
Что путь только славным бывает
У тех, кто на флот наш попал.

Такие прекрасные мысли
Нахимов внушал морякам...
Под флагом Нахимова вышли
Эскадры навстречу врагам.

Тогда, по-нахимовски, быстро
Он ветер надёжный поймал...
Привычный полуденный выстрел
Тогда на ходу прозвучал.

И словно привычное дело
Вершили в тот день моряки, -
И делали это умело
С нахимовской лёгкой руки.

Наркомовские сто /Ник Ветров/

Отбросим прочь раздумья и сомненья,

Чего гадать, чего тут говорить -

Пойдём мы утром в контрнаступленье,

Врагу дадим немножко прикурить.

Нам нет нужды робеть и сомневаться -

Мы на пути тяжёлом и простом,

Но чтоб в атаку веселей подняться,

Нальют нам всем наркомовские сто.

Поверьте, братцы, это - не застолье

В кругу друзей, тем более семьи,

Когда земля дрожит и пули стонут,

Когда кипят жестокие бои.

Здесь нет торжеств, здесь всё до боли просто:

Помянем павших, вспомним про живых -

Священней нет, чем за Победу, тоста,

Пьём за неё сто граммов боевых.

Путевые заметки /Константин Скуратов/

Нас обстреляли на той стороне перевала...
Всё получилось, как в третьеразрядном кино:
Как-то внезапно вокруг всё огнём засверкало,
Стало внезапно от дыма разрывов темно.
С разных сторон трассера - озверевшие слепни
С хрустом вонзались в машины железную плоть.
Их посылали в колонну соседние гребни,
И пули, стараясь, искали живое тепло...

Я лиц нападавших не видел - вот это и страшно!
Как будто вокруг все стреляют лишь только в меня...
По мне, куда лучше отчаянный бой рукопашный,
Чем прятаться в камни от этого злого огня.
Тем, кто впереди, всё же проще - педаль до упора!
И мчатся машины, стремясь проскочить этот ад...
А я в замыкании - эти проклятые горы
Проеду последним, своих прикрывая ребят!

5 декабря 1941 года /Михаил Силкин/

Рыщут волки по оврагам,

Ночь декабрьская темна,

И к Москве неровным шагом

Подбирается война.

 

Только поотстали танки -

Стынет топливо у них.

И молчит рубеж атаки,

И передний край притих...

Высадка десанта /Александр Ойслендер/

Шёл головным торпедный катер, -
И берег, пушки наклоня,
Вдруг оживал, как дымный кратер
От извержения огня.

Но, зачерпнув воды с разлёта,
Всю ночь, быть может, до утра,
Сквозь эти чёртовы ворота
Врывались в бухту катера.

И страшно было небосводу
Смотреть на то, как моряки,
Бросаясь в огненную воду,
Держали шаткие мостки,

Чтобы советская пехота
Сухою на берег сошла
И, выкорчёвывая доты,
Дорогу верную нашла,

В лесах, в полях, средь зарослей бурьяна... /Марина Лопатина/

В лесах, в полях, средь зарослей бурьяна,

где алый от былых боёв закат,

мой дед лежит в могиле безымянной,

простёршейся от Волги до Карпат.

Всё числится он без вести пропавшим,

и знаю я, в том, роковом, бою -

стрелковом или, может, в рукопашном,

он принял смерть за Родину мою.

И Родина - своим огромным сердцем,

и небо, багровевшее от ран,

смотрели на стрелка-красноармейца

с обычным русским именем - Иван...

Нет обелиска над его могилой,

победный залп над ним не прогремит,

но бережно земля окоп укрыла,

в котором дед карателей громит

до наших дней. И в пламени бессмертья

идёт вперёд, идёт к Победе дед,

чтоб дать нам право жить на белом свете,

и мир сберечь хотя б на вечность лет!

России миротворцы /Светлана Ахунова/

Полоснула по сердцу разлука.

Взгляд опять мой слезою омыт.
Ты держи, ты держи мою руку,
Ты не смеешь её отпустить.
Уезжаешь в далёкие дали.
Снова встала меж нами война.
Да, я знаю, вы клятву давали,
Но ведь там, там чужая беда.

Служить Отчизне - долг святой мужчин.
Но, чтобы и другим светило солнце,
Туда, где злой оскал чужой войны,
Спешат на помощь наши миротворцы.

Над Свиягой /Наталия Иванова/

Не касаются земли босы ноженьки.

Не касаются они трав да камешков.

Охрани ты Русь от бед, святый Боже мой!

Я молю тебя о том в утро раннее.

Затянуло небеса темным пологом,

Утонуло ввечеру солнце в реченьке.

Да потоптана земля грозным ворогом,

Черны вороны клюют человечину.

Улетели за моря вольны соколы,

Убежали по волне судна-лодочки.

А родная мать-земля плачет-охает,

Да кровавыми текут реки водами.

Влажный ветер прошептал по-над Волгою. 

Скоро солнышко взойдет над Свиягою.

Будет сеча с татарвой лютой-долгою,

И закроет ширь полей войско стягами.