Ополченье /Николай Добронравов/

Во мраке с горя сгорбились мосты.
Тревожно площадей сердцебиенье...
На запад уходило ополченье -
Потомственная гвардия Москвы.
Рабочие, врачи, учителя,
Отставку не приняв военкоматов,
Сапог не получив и автоматов,
Ушли в незащищённые поля.
Кто помнит их последние слова
В последнем и решительном сраженье?
Безмолвна затемнённая Москва.
Убиты летописцы ополченья.

...Мы нынче очень празднично живём,
И многие печали позабыты.
Вокруг грохочут песни в стиле бита,
И ночью так же солнечно, как днём.
Но изредка тревожат наши сны
Те люди с беззащитною улыбкой,
Кто с книгой, кто с указкой, кто со скрипкой -
Пронзительная исповедь войны!
Я слышу их неровные шаги.
Я вижу строй их, нервный и неровный.

Я знаю: в битве дрогнули враги
Пред высшим - перед мужеством духовным.
И если мы по духу москвичи, -
Мы тех людей живое отраженье.
В сердцах у нас их мужество звучит,
И строится в колонны ополченье...

Летом 1941 года, когда немецкая армия стремительно захватывала западные районы нашей страны и рвалась к столице, из москвичей и жителей Подмосковья, не подлежащих призыву на военную службу по здоровью, возрасту или брони, были сформированы двенадцать дивизий народного ополчения. Всего в них насчитывалось около 140 тысяч человек.

Было очевидно, что недостаточно вооруженные и обученные военному делу люди разных возрастов и профессий не смогут стать надежным щитом на пути врага, и дивизии понесут огромные невосполнимые потери личного состава. Но задача у ополчения была другая. К октябрю 1941 года регулярные части РККА были почти полностью разбиты. Необходимо было задержать противника на московском направлении до тех пор, пока к столице не будут переброшены свежие соединения из Сибири, с Дальнего Востока, Средней Азии и Закавказья. И народное ополчение отстояло Москву страшной ценой.