До белых северных морей
Проходит вертикаль прямая
Великой Родины моей;
От Пскова ровно на Курилы
В охотскую морскую даль,
Где наших прадедов могилы,
Лежит её горизонталь -
Такой вот крест необозримый
На нас Всевышний положил
И, чтобы выстоять могли мы,
На подвиги благословил.
Четыре мировых атаки
Познала Русская земля.
Чем кончилось? То знает всякий,
Исчезли в недрах бытия
Крутые полчища хазаров
И промонгольская орда,
Наполеон - француз проклятый,
Германский вермахт, все тогда
Хотели стать владыкой мира,
Но поперёк России рать
Вставала с пушкой и секирой,
Чтоб честь с победой отстоять.
С веками в генах у народа
Сложилось свойство: прежде он
Свой дом, свой город год от года
Возводит, словно бастион.
Так было, есть и дальше будет,
Пусть каждый знает наперёд:
Кто к нам с оружием прибудет,
Тот от него же и умрёт.
Но, видимо, о том забыли
Наёмники из разных стран,
Вот потому и биты были,
В Аргунский угодив капкан.
Но повесть я начну с момента,
Когда на матери совет
Все отвечают непременно:
"Ну, ма-а, мне ж восемнадцать лет!"
Когда любая мелочь в свете
Парнишке душу бередит,
Когда мы все - большие дети
И жизнь, как сказка, впереди,
Манит в бушующие волны
Переплетением дорог,
Чтоб душу до краёв наполнить
Теплом восторга и тревог,
Когда сознание проводит
В мозгу условную черту
И говорят потом в народе:
В ту пору... или, в пору ту...
Когда рукой военкомата
Решалась каждого судьба:
Кто и сегодня служит где-то,
Кого-то Бог послал сюда.
Наверное, решил Всевышний,
Достойней этих нет пока,
Они душой как-будто вышли
Для сто четвёртого полка.
Встречай десантная пехота
И офицеров, и солдат
(Тогда ещё не знала рота,
Что все о ней заговорят).
Ну, а сейчас им все успеть бы:
Подъём, отбой, вперёд, назад,
Затем прыжки и снова стрельбы,
А так слипаются глаза.
Тяжка защитников работа,
Суров бывает ратный труд
И, пусть меня поправит кто-то,
В десант трусливых не берут.
Их часть - на западной границе,
Там, где великий древний Псков
(Иной читатель удивится)
Стоит одиннадцать веков.
Под Псковом есть одно местечко
(Святая русская земля,
Черёхой там зовётся речка)
О нём рассказ продолжу я.
Здесь, среди сосен у дороги,
Да что теперь уже скрывать,
Служили парни-полубоги,
С небес умевшие летать,
Ну, а надрывный гул мотора
И парашютные прыжки
Освоят здесь предельно скоро
И молодёжь, и "старики".
Туман ложится, нежно тая,
К подножью здешнего Кремля,
И засыпает, чуть вздыхая,
Святая псковская земля,
Уставший день лучом заката
Скользит по каменной стене,
И звон церковного набата -
Дань уваженья к старине.
Вот здесь о русскую твердыню
Ломались копья и мечи,
Немецко-шведскую гордыню
Вот здесь помяли псковичи.
Вот здесь заносчивый Баторий
Напрасно топал у ворот,
Помножив гнев святой на горе,
К бойницам вышел весь народ.
От этих стен когда-то Невский
В неполных девятнадцать лет
Ушёл с дружиною бессмертной
Держать за Родину ответ.
Отсюда начал Пётр Первый
В Европу прорубать окно...
Здесь душу укреплять, наверно,
Российским людям суждено!
...И вот уже в который раз
Летят гвардейцы на Кавказ,
Быть может, в Грозный,
Может быть в Минводы:
"Там, - говорят, - нельзя без нас,
Там зуб - за зуб и глаз - за глаз,
Ведь там курорт и там дары природы.
Не плачь, жена, не хныкай, сын,
Я улетаю не один.
Ведь я вернусь, малыш, ты это знаешь.
Вот отращу длиннющий ус,
Как старый дедушка Эльбрус,
И ты меня, пожалуй, не узнаешь.
Ну, а пока, сынок, пока!
Дорога будет нелегка,
Ты дома остаёшься за мужчину,
Не огорчайся, старина,
Придут другие времена,
И я вас с мамой больше не покину.
На всё у нас один ответ:
"Так точно" - да, "Так точно" - нет,
И середины, братец, не бывает,
Ведь ты у нас большой совсем,
Тебе уж скоро будет семь,
А, значит, всё отлично понимаешь,
И вот тебе отцов наказ:
Учись за папку, за спецназ,
Чтоб за тебя мне там не стыдно было,
Чтоб я в засаде не краснел,
Чтоб я уверен был и смел,
Чтоб мама нас с тобой всегда любила."
Красив заснеженный Кавказ,
Я там бывала и не раз:
Глядела, как седой Эльбрус,
Спустив в долину белый ус,
Сверкал в вечерний час зари,
И как ночные фонари,
На сколько мог увидеть глаз,
В пути сопровождали нас.
Машук в белёсом парике
Спускался к узенькой реке,
К нему, провисшая немного,
Вела канатная дорога.
Была в пещере, где Провал
Округлым глазом мир взирал...
Я затихала, чуть дыша,
Казалось, что Его душа
Вот-вот на землю упадёт
И возле озера найдёт
Меня одну на берегу -
Забыть то чувство не могу.
Мне очень жаль, что вот сейчас
Войной охвачен весь Кавказ,
Что кто-то властною рукой
Нарушил бывший там покой.
Так кто же в этом виноват,
Что в брата вновь стреляет брат?
Где прежних дней былая дружба?
Пора в дорогу. Это - служба.
С Махачкалы на Киров-Юрт
Полки маршрут свой продолжали.
В чеченских сёлах там и тут
Их ваххабиты поджидали,
Но пробил час держать ответ,
И все наёмные бандиты
Окружены под Улус-Керт
И, непременно, будут биты.
Они из разных мест земли
Пришли, объединившись в братство,
Чтоб прихватить, пока могли,
Себе каспийские богатства,
Что "чёрным золотом" полны,
И, где змеёй от перевала
Меж гребней каменной волны,
Скользя, в Россию уползала
Труба несбывшейся мечты,
Что сна и отдыха лишала,
Что до безумной маяты
Воображенье истязала.
А в это время по ущелью
Полукольцом, за взводом взвод,
Перед поставленною целью
Десант продвинулся вперёд,
Заняв удобные высоты,
И на хребте, и вдоль реки,
Повзводно окопались роты,
Чтоб не прошли боевики.
Внезапно, среди бела дня
(Так здесь случается весной)
С небес, как будто простыня,
На горы лёг туман сплошной.
Был дан приказ на остановку,
Чтоб закрепиться, отдохнуть,
И сделав перегруппировку,
На утро выдвинуться в путь.
Всё шло по плану. И с рассветом
Уж на маршруте первый взвод
Вслед за разведчиками где-то
Неслышно, крадучись, идёт,
Отстав шагов на двести-триста,
Душой внимая тишину,
Легко идёт по склону, быстро,
Шаг в шаг - в линеечку одну.
Сочится тропками разведка -
Тринадцать "горных ручейков",
На них поглядывает редко
Старлей Алёша Воробьёв.
Он уже больше полугода
С бандитами воюет тут:
Под Гудермесом был комвзвода,
Затем в районе Месхер-Юрт.
Прекрасно выполнил задачу
На перевале Харами
И Идриса убил в придачу,
О чём вот-вот узнаем мы.
Да, дело Лёша знал отменно,
Уравновешенный, прямой,
Ему уже пришла замена,
Он мог бы улететь домой,
Но нет. Потомственный военный
Решил остаться и шабаш...
Уж это - подвиг несомненный,
Так Лёша ж псковский, то есть, наш!
Но где сейчас разведкоманда?
(Верну назад немного стих):
Из-за поляны Идрис-банда
Уже отслеживает их.
Раздался выстрел, повалили
Душманы плотною толпой
(Они в засаде, видно, были) -
Так начался неравный бой.
Теряет воинов пехота,
По склонам наши пушки бьют,
"Обходят с флангов", - крикнул кто-то
Под перекрёстный артсалют.
И видя то комбат Евтюхин,
Приняв решенье на лету,
Даёт команду чётко, сухо:
"Отходим все на высоту.
Беречь людей! Снять огнемёты!
Огонь! Рассеялись! Лежать!"
Из-за тумана вертолёты
Не могут роту поддержать.
Какая горечь и досада:
Всё прут и прут боевики -
Из сорока была засада,
Уже - отборные полки.
Сначала рота растерялась,
Но Батя рядом там и тут,
Чтобы гвардейская держалась,
Мол, скоро наши подойдут.
И хладнокровие явилось,
И осознание борьбы,
И рота мысленно молилась:
Скорей свои прорвались бы.
Им было голодно и туго,
Но каждый бился за троих,
Друг прикрывал собою друга,
А командиры - рядовых.
Из-под обстрела Иванова
Майор (комроты) выносил:
Спасал сержанта молодого,
Но сам смертельно ранен был.
Уж не было живого места
На той вершине боевой,
И даже солнце в знак протеста
К земле склонялось головой,
Но шли молодчики Джамара,
Волна катилась за волной,
Для усиления удара
Послав на роту конный строй.
Друзьям на выручку рванулся
Васильев в направленье том,
Но не прорвался, захлебнулся,
Накрытый яростным огнём.
И за атакой вновь атака...
Защитников редеет взвод.
Ждут наши выручку, однако,
И Кожемякин не пройдёт.
Бомбит по склонам Истыкорта
Свой полк из установок "Град"...
Ну, что, Орлы, какого чёрта
Вы бросили своих орлят?!
Ну, кто-нибудь! Ну, хоть откуда!
Почти что сутки бой идёт,
Ждёт вас шестая, словно чуда,
За вас же жизни отдаёт.
Тогда евтюхинцы решили
За честь сражаться до конца
И, погибая, били, били,
Не повернув назад лица,
И за потерянного друга,
Что рядом мёрзнет на снегу,
И за семью, и за подругу,
Чьё фото нежно берегут,
И за родительские слёзы,
Что застят милые глаза,
И за российские берёзы,
Которых унижать нельзя,
И пусть Всевышний им поможет
Не дрогнуть в праведном бою
За ту, что им всего дороже:
За Русь - за Родину свою!
Пошёл четвёртый час весны,
В крови и поте снег на склонах.
Мы мирно спим и видим сны,
А там ребята, что в погонах,
Вжимаясь в камни, в ствол сосны,
Надеялись и так хотели,
Чтобы законы тишины
Нарушить мог лишь стук капели,
Чтоб, вместо крови на снегу,
Весной алели только маки,
Чтобы из Грузии в Аргун
Забыли тропы те вояки.
Никто не дрогнул в пекле том
И не покинул поле боя.
В лицо пусть знает каждый дом
В бою погибшего героя,
Пусть Псков гордится земляком,
Красивым, храбрым парнем Сашей,
Кто не был лично с ним знаком,
Скажу, он был из группы нашей
Разведки - смелого народа -
И первым обнаружил ДЗОТ,
Из-под огня спасал комвзвода,
Прикрыл товарищей отход,
Но... все патроны, не прорваться,
Со всех сторон боевики
Кричат и предлагают сдаться.
Он сжал до боли кулаки
И бросил им в ответ гранаты:
Одну, другую, свет затмив.
Тихонько: "Мама", громко: "Гады",
Бросок вперёд и мощный взрыв...
Таков ефрейтора ответ
Был на призыв боевиков
И подвиг тот на сотни лет
Запомнит древний русский Псков.
Закончится война, рассеяв дым,
Наступит мирное, сверкающее лето,
И улыбнётся Лебедев с портрета
Друзьям, знакомым и родным.
Отбомбив, притихли "грады",
Между гор чернеет ночь.
"Ну, ребята, вздрогнуть надо
И евтюхинцам помочь!
Надо, надо, очень надо,
Как угодно проскочить:
Бой - колючая преграда...
Друга бросишь - как же жить?"
Так, наверно, Доставалов
Говорил в кругу своих,
И в порыве небывалом
С группой хлопцев боевых,
Как Суворов через Альпы,
Ровно с южной стороны
Сквозь врагов когтистых лапы
Просочились пацаны.
Ну, гвардейцы! Ну, орлята!
Доставаловцы, как есть,
Из дивизии крылатой,
Значит, выход всё же есть!
Но приказ: "Стоять на месте!
Высоту не отдавать!"
И остались с ротой вместе
Побеждать иль умирать.
Слава храброму майору!
Честь, спасибо и хвала!
В трудный час, в лихую пору
Помощь братская пришла:
Можно раненых отправить
Той тропою в тыл к своим,
Оборону чуть подправить.
"Живы будем - победим!"
И на всё у замкомбата
Был такой, примерно, сказ:
"Веселей гляди, ребята,
Ведь никто же, кроме нас!"
Между тем, сплошной лавиной,
Окружив со всех сторон,
Шли две тысячи с половиной
Чёрных беркутов-ворон.
Через скромные высоты
В направлении реки
На израненную роту
Тучей шли боевики.
И по рации сквозь грохот
Чуть расслышал 108-ой
Батин ровный, хриплый шёпот:
"Бей наводкою прямой
По моим координатам,
Да покруче, да живей!
(И немного виновато)
За погибших сыновей!"
И упал... Черна от взрыва
Поднебесья синева,
А во взгляде молчаливом
Будто слышатся слова:
"Моя Земля - комочек липкой грязи,
Куда так мчишься, голову сломя,
Помедленнее чуть не можешь разве,
Чтоб невзначай не выронить меня?
А если не смогу на ноги встать я,
И наша связь прервётся в этот час,
Раскрой свои пуховые объятья
И обними, как мать родная, нас.
Моя Земля - опора жизни нашей,
Детей моих, прошу, не обижай,
Запомни этот бой до рукопашной,
И воинов моих не унижай,
Наш жизни миг не посчитай напрасным,
Когда тебя покинем неспеша,
Пусть небо будет чистым, ясным,
Чтоб солнцем переполнилась душа."
Гранитным памятником Славы
Бойцам гвардейского полка
Среди ущелья величаво
На все грядущие века
Стоит под синью небосвода,
В туман уткнувшись головой,
Стоит в любое время года
При свете дня и в мрак ночной
У рубежа земли Российской,
Как часовой у блокпоста,
Родною ставшая и близкой
Семьсот семьдесят шестая высота.
Там по весне сугробы тают,
Там ветры гимн слагают Вам,
Там с вертолётов улетают
К высокогорным берегам
И опустевшим горным склонам,
Как парашюты с высоты,
С нижайшим трепетным поклоном
Живые яркие цветы.
Шумят раскидистые ели
И вековые тополя,
Могилы, словно колыбели,
Качает Псковская земля,
И ветерок, шурша травою,
Их душам песнь свою поёт
О том, что горною тропою
Хаттаба банда не пройдёт.
Плывёт ущелье облаками
В лучах вернувшейся весны,
Вы в нашей памяти, Вы с нами,
Из лучших лучшие сыны!
Вы где-то рядом, где-то очень близко,
Быть может, в солнце или в ветерке,
А может, в туче, что висит так низко
И каплями течёт в моей руке...
Хочу глаза открыть как можно шире,
Чтоб процедить в себя эфир земной
И в параллельном, недоступном мире
Увидеть Вас своей душой.
На этом повесть завершаю,
Уж не взыщите ко словам.
Я не стихи Вам посвящаю,
Я СЛАВУ ПОСВЯЩАЮ ВАМ !
29 февраля - 1 марта 2000 года у высоты 776 под Улус-Кертом в ходе Второй Чеченской войны погибла 6-я рота псковского десанта.90 десантников из легендарной 76-й гвардейской воздушно-десантной Черниговской дивизии вступили в неравный бой с 2,5 тысячами выходивших из окружения чеченских боевиков. За этот подвиг 22 гвардейца были удостоены звания Героя России, 69 солдат и офицеров награждены орденами Мужества (большинство из них посмертно). Ведь из 6-й роты в живых осталось только шестеро десантников...
Никто, кроме нас - девиз ВДВ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Комментарий будет опубликован после модерации.
Если нет аккаунта Google, выбирайте "Имя/URL" вместо "Анонимно", там можно написать Ваше имя.