Пуля. Монолог /Николай Манацков/

Я Пуля - дура.
                         Полёт беспечен
Тому навстречу - кто там намечен.
Скольжу, вращаясь, в рассвет неверный.
Удар смертельный, характер скверный.

Штык - молодчина!
                           Граненым жалом
Открыто колет, подняв забрало.
У Пули подлой своя натура:
По-бабьи стерва, в народе - дура.

Мой снайпер - дока, приклад в зарубках,
И этой жизни смешной и хрупкой
Он знает цену: найдёт в прицеле,
Крючок опустит - и я у цели.

Довольно прочно и без нюансов

Я уровняла людские шансы:
Ведь побеждает со мною в споре
Не факт, что правый, а чаще - спорый.

В фаворе Пуля: в услугах жрицы

                                   Всегда нуждались.
Вердикт блудницы -
Слепой и жёсткий. В разборках разных
Ей нет соперниц, и этот грязный
Циничный сводник -
                                умело телом
Моим торгует, сводя меж делом
Со всеми счеты, а я - как шлюха:
Всегда согласна.
                          Хоть не старуха,
Но век у Пули короткий, право,
Так не судьбою - пустой забавой
Пусть мимолётно по женской части
Мне улыбнётся шальное счастье.

О чём-то большем мечтать не смею.
Хотя (меж нами) я всё умею -
Любезной дамы ствола и ложа
Никто не жаждет любви и ложа...

Вот нынче утром удачный выбор:

Там, за нейтральной, под мой калибр
И вкус - парнишка немного сонный,
В рубахе белой, под ней - кальсоны.

А это значит - ещё зарубка.

Расчётлив мастер: взгляд в Цейса трубку
Холодный, цепкий, от солнца хмурясь,
В кривой ухмылке злорадно щурясь.

Вобрав мгновенно энергий тонны
И дрожь порочных желаний -
                                                томно
Блестя нарезкой, от страсти млея -
Спешу, краснея, где мой белеет
Чудной мальчишка...
                                    Не всё печально!
Секунда с третью - полёт нормальный.
Мы были порознь, давай же оба
Откроем тайну любви до гроба.

Прильну всем телом, прижмусь до крови,
Лишь в удивлённом изломе брови,
Споткнулся будто, поднимешь выше,
И тихо 

              - Мама -
                              земля услышит...

...Она когда-то во чистом поле
Его рожала, от мук и боли
Кусая губы - в рубашку прямо,
И точно так же шептала:
                                        - Мама.

От плоти плотью, родной кровинкой
Рос сын.
               Сдувая с него пылинки,
Молилась присно, вовек и ныне -
Что есть святее мольбы о сыне?

Её надежда и светлый лучик:

Казалось, нету сильней и лучше,
Красивей парня...
                         Какой-то Пуле
Его отдали и не вернули?

Из тьмы столетий на этом свете:
Будь то ребёнок или в расцвете -
Любой из женщин, родивших сына,
Всегда он лучший её мужчина.

Так, может, вовсе не в том единстве:

Не в смерти счастье, а в материнстве?
Кто скажет дуре, о чём мечтают
Все эти мамы, когда рожают?

Довольно хныкать, иссякли силы,
Я на излёте:
                  - Ну, здравствуй,
                                             милый!
А он к ромашке вдруг потянулся,
Припал губами и... улыбнулся.

И, злобно взвизгнув, прошла я мимо,
Такой красивый -
                              невыносимо!
Не испугался - глядит сердито,
В ладони держит цветок пробитый...

Сегодня свыше он был назначен
Стать в списке первым и, однозначно,
Предстать пред Богом.
                                        Но не явился.

Стоит в рубашке: он в ней -
                                                 родился.

источник