Воспоминание о пехоте /Александр Межиров/

Пули, которые посланы мной,
не возвращаются из полёта,
очереди пулёмета
режут под корень траву.
Я сплю, положив под голову
Синявинские болота,
а ноги мои упираются
в Ладогу и в Неву.

Я подымаю веки,

лежу усталый и заспанный,
слежу за костром неярким,
ловлю исчезающий зной.
И, когда я
поворачиваюсь
с правого бока на спину,
Синявинские болота
хлюпают подо мной.

А когда я встаю

и делаю шаг в атаку, -
ветер боя летит
и свистит у меня в ушах,
и пятится фронт,
и катится гром к Рейхстагу,
когда я делаю
свой
второй
шаг.

И белый флаг

вывешивают
вражеские гарнизоны,
складывают оружье,
в сторону отходя.
И на мое плечо
на погон полевой, зелёный
падают первые капли,
майские капли дождя.

А я всё дальше иду,

минуя снарядов разрывы,
перешагиваю моря
и форсирую реки вброд.
Я на привале в Пильзене
пену сдуваю с пива
и пепел с цигарки стряхиваю
у Бранденбургских ворот.

А весна между тем крепчает,

и хрипнут походные рации,
и по фронтовым дорогам
денно и нощно пыля,
я требую у противника
безоговорочной
капитуляции,
чтобы его знамена
бросить к ногам Кремля.

Но, засыпая в полночь,

я вдруг вспоминаю что-то,
смежив тяжёлые веки,
вижу, как наяву:
я сплю, положив под голову
Синявинские болота,
А ноги мои упираются
в Ладогу и в Неву...

Все два с половиной года, пока шла битва за Ленинград, на Шлиссельбургско-синявинском выступе - между Ладожским озером и реками Нева и Мга - являвшимся оптимальным местом для прорыва блокады, велись жесточайшие бои. По данным историков на стратегических Синявинских высотах погибло и пропало без вести до 360 тысяч защитников Ленинграда.

* Пльзень - город в Чехии, Бранденбургские ворота - триумфальное сооружение в Берлине.