В чужом краю по выцветшей равнине /Константин Ваншенкин/

В чужом краю по выцветшей равнине,

Пересечённой множеством колёс,
Шурша в кустах, скользя в тяжёлой глине,
В сырой ночи солдат солдата нёс.

Была равнина меряна столбами,
Расчерчена квадратами огня.
Чуть шевеля распухшими губами,
Шептал солдат: - Товарищ, брось меня!..

И то была не лихость, и не смелость,
И не тоска глядящего во тьму.
Нет-нет, солдату вовсе не хотелось
В ночных полях остаться одному.

То было нами впитанное с детства,
Ещё с Гражданской памятной войны,
Оставленное братьями наследство,
Традиция, которой мы верны.

То было выше жизни и покоя.
Вот почему в неведомой ночи
Второй хрипел не что-нибудь другое,
А лишь одно короткое: - Молчи!

Он нёс его, не думая о плене,
В безмолвии нейтральной полосы.
Разбиты локти, содраны колени,
А на руке - ненужные часы.

Стекло часов, раздробленное мелко,
Отсвечивало искрой голубой.
Минутная погнувшаяся стрелка
Тащила часовую за собой...