Народное ополчение /Евгений Долматовский/

Закончено срочное обученье.
По мокрым колосьям несжатой ржи
Выходит народное ополченье
На подмосковные рубежи.

Дождь шелестит по осенним рощам,
Суглинок чавкает под ногой.
Есть высшая правда в порыве общем,
И штатские люди идут в огонь.

В очках, неуклюжи, сутуловаты,
Обмотки вкривь, и пилотки вкось.
Но всей душою они солдаты,
Коль в руки оружие взять пришлось.

Пустынны, печальны деревни, дачи
И пионерские лагеря.
Вперёд! Не умеем мы жить иначе, -
Советские годы прошли не зря.

Идут ополченцы по доброй воле.

И каждому сердцу близки до слёз
В столбах электрических линий поле,
Да церковь старинная, да совхоз.

С двумя орденами на гимнастёрке
Шагает с ротою политрук.
Он виден сейчас вон на том пригорке.
Да это ж Кайтанов, мой старый друг!

На марше он принял подразделенье.
С бойцами ещё незнаком почти.
На карте осталось одно селенье,
А дальше защитникам нет пути,

А дальше зигзагом ползут окопы,

Отрытые школьницами Москвы,
И орды, пришедшие из Европы,
Таятся в клочках неживой травы.

Там Гуго до ночи расставил мины,
В суглинке сыром с головы до ног,
Село за бугром превратил в руины,
Чтоб русский покоя найти не мог.

Сегодня море ему по колено,
Стоящему по колено в грязи.
На фронте Гуго сто дней бессменно,
И чешется тело в этой связи.

Скорей бы в Москву, отдохнуть, отмыться!
Устал он, давненько не видел снов.
Но вышла навстречу врагу столица
Тяжёлым шагом своих сынов.

Может, история и осудит
То, что на гибель обречены
Были тогда пожилые люди,
Такие, что каждому нет цены.

Но остаётся в веках незыблем
Подвиг советской большой души...
Смело сражались и честно гибли,
Не пожелав переждать в тиши.

Идут ополченцы в осеннем мраке,
Несут круги миномётных плит,
А где-то накапливается к атаке
Сибирских дивизий живой гранит.

Идут ополченцы. Глядит Кайтанов
В небритые лица своих бойцов.
Среди краснопресненских ветеранов,
Ученых мужей и худых юнцов
Он видит глаза, что не смотрят прямо.
Ужели Оглотков? Ну да, он самый!

Что привело его в ополченье?
Был я, быть может, не прав, когда
Растил к нему ненависть и презренье,
Давние разворошив года?

...Ночь. Ополченцы в окопах дремлют,
Вновь по спине озноб пробежал.
Первый снежок покрывает землю
Возле последнего рубежа.

Где ж отступления край и мера?
Как удержаться у стен Москвы?
Что же осталось нам? Только вера
В то, что рубеж не река, не рвы,
А мы с тобой, непреклонность наша,
Крепкая, как советская власть.
До края народных страданий чаша.
Решенье одно - победить иль пасть.

Хмурое утро. Деревьев шелест.
Первые заморозки в октябре.
Русской природы седая прелесть
Писана чернью на серебре.

Глянь, политрук ополченской роты, -
Хлынуло зарево за бугром,
Враз пулемёты и миномёты
Перемешали огонь и гром.

И началось. По окопам хлещет,
Глину меся, разрывной металл,
Смерть упражняется в чёт и нечет.
Вдруг человек над окопом встал
И побежал. Не на бруствер вражий -
Петлями заячьими назад,
Единым махом через овражек,
Выронив диски и автомат.

Кто это? Что ж он подставил спину
Пулям немецким, летящим вслед?
Вот кувыркнулся и рухнул в глину,
Чёрным увидев весь белый свет.

Может быть, ранен? Убит, пожалуй!
Трус погибает - таков закон.
Земля окрасилась кровью, - алой,
Но не годящейся для знамён.

Начал опять пулемёт татакать.
Но ополченцы стеной стоят.
Снова захлёбывается атака,
Немцы откатываются назад.

Падают воины Красной Пресни,
Пулей последней разя врага.
Коля, не дрогни, держись, ровесник!
Жизнь впереди ещё так долга,

Будет ещё не одна канонада,
Будет ещё не одна тишина.
Нам ещё столько построить надо
В послевоенные времена!

(отрывок из поэмы "Добровольцы")

Летом 1941 года, когда немецкая армия стремительно захватывала западные районы нашей страны и рвалась к столице, из москвичей и жителей Подмосковья, не подлежащих призыву на военную службу по здоровью, возрасту или брони, были сформированы двенадцать дивизий народного ополчения. Всего в них насчитывалось около 140 тысяч человек.

Было очевидно, что недостаточно вооруженные и обученные военному делу люди разных возрастов и профессий не смогут стать надежным щитом на пути врага, и дивизии понесут огромные невосполнимые потери личного состава. Но задача у ополчения была другая. К октябрю 1941 года регулярные части РККА были почти полностью разбиты. Необходимо было задержать противника на московском направлении до тех пор, пока к столице не будут переброшены свежие соединения из Сибири, с Дальнего Востока, Средней Азии и Закавказья. И народное ополчение отстояло Москву страшной ценой.

День 11 октября назначен памятной датой - в память об ополченцах, погибших в страшном "Вяземском котле", и о прорыве немногих из них из окружения в 1941 году.