Берёзка /Леонид Дербенев/

В чистом поле в ясный день июля

Просвистел безжалостный свинец,

И упал, сражённый вражьей пулей,

Армии будёновской боец.

Вился над землёю дым белёсый,

И, шумя зелёною листвой,

Наклонилась стройная берёзка

К юноше в папахе со звездой.

Клятва /Иван Виноградов/

Окрасил дым волнистые туманы,
Ночное небо стало розовей.
В такую ночь собрались партизаны
И дали клятву Родине своей:

"Родная мать! Мы все полны стремлений
Громить врага, как ночью, так и днём.
Скорей умрём, чем станем на колени,
Но победим скорее, чем умрём!"

Прошёл отряд по просекам знакомым,
С тех пор - могуч и грозен тёмный лес.
Сосновый бор, ты стал родимым домом
Под вечной крышей - куполом небес.

Партизан /Mихаил Исаковский/

Если враг обеспокоен,

Значит, вновь пришел Иван -

Знаменитый русский воин,

Приднепровский партизан.

Тихо выйдет на опушку,

Подождет и в нужный час

Вмиг возьмет врага на мушку,

Укокошит в самый раз.

Укокошит, уничтожит, -

Бьет без промаха Иван, -

И для памяти положит

Белый камешек в карман;

Скажет: 

              - Снова есть один!

Снова двести десятин!

И опять спокойным шагом

По лесам да по оврагам

Он уходит в дальний путь,

Чтобы немцу-чужеземцу

Глотку пулею заткнуть.

Ясным днем иль ночью черной

Он всегда мишень найдет.

И - глядишь - в карман просторный

Новый камешек кладет:

- Снова, стало быть, один!

Снова двести десятин!

И живет Иван, не тужит -

Удалая голова...

- Только ты скажи нам, друже,

Как понять твои слова? 

Почему на десятины

Ты ведешь убитым счет?..

Взлётная полоса /Александр Хряков/

Красно-розово-чёрным лежала,
Словно вспоротая косой,
Звёздной пастью закат лакала
Ночь над взлётною полосой.
Покрывало стального бетона
Птиц титановых собрало,
Оторвало на время от дома
И поставило на крыло.

Голос Брестской крепости /Андрей Андреев/

В рассветный час, когда заря алеет

И небеса окрашены войной,

Мы держим бой - и нет его важнее,

Ведь наши семьи рядом, за спиной.

Горят тылы, отход отрезан вовсе,

Броском захвачен самый южный мост.

Свинцовый смерч всех, кто поднялся, косит,

Но мы опять встаём в атаку в рост.

Вокруг стрельба, и рок сплетает сети,

И чёрный дым затмил сиянье дня -

И, кажется, нет места на планете,

Свободного от смерти и огня.

Из поэмы /Владимир Соколов/

Был шелестом и зноем полон воздух.
Была голубизною даль полна.
И от гудков привычных паровозных
Ещё казалась тише тишина...

Мы мало верили гудкам прощальным.
Они же, расставаньями грозя,
Всё ширились - и утром привокзальным
Простились с нами старшие друзья.

Мы только что мячи гоняли с ними,
А тут за несколько военных дней
Они внезапно сделались большими,
Которым всё известней и видней.

Они свыкались с воинской походкой,
Все извещения опередив.
На днях пришла к ним фронтовая сводка,
Как первая повестка на призыв.

Парад победителей 1945 года /Лариса Московцева/

Святость Победного дня

Блеском салюта сверкает!

Рать победивших - броня

Гордым парадом шагает!

Головы вражьх знамен

В ноги народу склонила!

Средь лихолетья времен

Грудью Победу добыла!

Метрономы /Ирина Горбань/

Его машина - мотор и крыша,
Подфарник смятый да бамперок.
Хоть руль, собака, на ладан дышит,
Ещё машине не вышел срок.

По буеракам и бездорожью,
Воронкам шалым да по стерне -
Он не умеет быть осторожней
На "Запорожце", как на коне.

А сверху - "грады", а сбоку - мины,
И снайпер целит, как белке, в глаз.
Когда-то будут слагать былины
О том, как парень планету спас.

22 июня 1941 года /Владимир Карман/

Такая тишина лишь только на рассвете...

В нейтральной полосе предутренней поры

Дрожат листвой загубленные ветви,

Прикрыв артиллерийские стволы.

На взлетной полосе аэродрома,

Фонарика утаивая луч,

Средь юнкерсов* в настороженной дреме

Ломают неподатливый сургуч.

Кончают перекуры пехотинцы,

Холодный зуммер, словно сталь ножа,

И танки в километре от границы

Притихли на исходных рубежах.

Двадцать второе июня /Михаил Матусовский/

Снова все вещи в мешке,
Снова подтянут и юн я.
На календарном листке -
Двадцать второе июня.

В памяти снова встают
Лица, события, даты,
Снова солдатский наряд
Мне выдают интенданты.

Чёрной завесой беды
Не заволочены дали.
Что суждено испытать,
Мы ещё не испытали.

Дышала ночь покоем и теплом /Владимир Литвишко/

Дышала ночь покоем и теплом.

Уснуло всё: посёлки и деревни.

Темнели окна. Почивал наш дом

на улочке вблизи церквушки древней.

В нём мальчики, игравшие в войну,

срубая лопухи сосновой шашкой,

смотрели сны - во всю их ширину,

в будёновках* скакали бесшабашно.

...А где-то, далеко ещё, слова

команды на немецком наполняли.

Звучали шутки: "Beregis, Mosskva!"

Пехота выгружалась на вокзале.

Всего неделя до войны /Александр Кованов/

Всего неделя до войны... Всего неделя...
И дни последней тишины тихонько мелет,
Тихонько мелет на муку на речке тихой
Старик седой на берегу, мешает с лихом.

Всего неделя до войны... Всего неделя...
Ещё с небесной глубины не полетели,
Не полетели стаи птиц - кресты на крыльях,
И не смело улыбки с лиц огнём и пылью.

Солдатская песнь /Фёдор Глинка/

сочиненная и петая во время

соединения войск у города Смоленска

в июле 1812 года

Вспомним, братцы, россов славу

И пойдем врагов разить!

Защитим свою державу:

Лучше смерть - чем в рабстве жить.

Мы вперед, вперед, ребята,

С богом, верой и штыком!

Вера нам и верность свята:

Победим или умрем!

Под смоленскими стенами,

Здесь, России у дверей,

Стать и биться нам с врагами!..

Не пропустим злых зверей!

22 июня /Владимир Сурнин/

Отцу и всем 

десятиклассникам 1941 года

Жизнь, она читается, как книжка...

Вот, открыв историю одну,

Вижу, как глотает пыль мальчишка,

Брата провожая на войну.

Что она такое, он не знает,

Да и вряд ли что-нибудь поймёт.

Конь весёлой поступью шагает

И уходит в сорок первый год.

Мальчик, что ты слёзы утираешь,

Разве стоит никнуть головой?

Ты, прощаясь, наперёд не знаешь,

Что твой брат останется живой.

Раненый, контуженый, распятый,

Как Христос, своими на броне,

Он один вернётся в сорок пятом,

А другие - сгинут на войне.

Под Москвой, под Лугой, в Конотопе,

На Днепре, у Зееловских трасс -

Полным списком лёг по всей Европе

Их десятый довоенный класс.

В память о собаках войны /Сергей Ерошенко/

Сколько сказано слов.

Может, чья-нибудь муза устала

Говорить о войне

И тревожить солдатские сны...

Только кажется мне,

До обиды написано мало

О собаках-бойцах,

Защищавших нас в годы войны!

Стёрлись в памяти клички.

Не вспомнить теперь и мордашку.

Мы, пришедшие позже,

Не знаем совсем ничего.

Лишь седой ветеран

Ещё помнит собачью упряжку,

В медсанбат дотащившую

С поля боя когда-то его!

Связки мин и гранат

Относили собаки под танки,

Защищая страну

И солдат от нависшей беды.

После боя бойцы

Хоронили собачьи останки.

Только нет там теперь

Ни холма, ни креста, ни звезды!

Вернулась женщина с войны /Елена Волченкова/

Вернулась женщина с войны,
Сошла на сельском полустанке
И в неге мирной тишины
Глотнула воздух луговой.
По отвоеванной земле
Шагала бойкая славянка.
С Победой Славной на заре
Вернулась женщина домой.
Припрятав прядку седины
Под обветшалую пилотку,
В солдатских пыльных сапогах
И с узелком через плечо
Она ступала налегке
Лихой, уверенной походкой
И шла решительно туда,
Где так любилось горячо.

Будённовску посвящаю /Шемякина Валентина/

Средь ковыльных степей, продуваемых ветром полынным,

У реки с необычным и тёплым названием Кума,

С поседевших времён смотрит в небо мой город былинный,

Пряча в гущу садов с детства милые сердцу дома.

С чингисханской поры, пережив мировые пожары,

Город рос и мужал на просторе прикумской земли.

Его знали в Орде под названием звучным - Маджары.

И ордынцы с купцами здесь бойко торговлю вели.

Пролетели века. К переменам у времени склонность.

Святый крест и Прикумск - своё имя не раз поменял.

Но узнал целый мир, что на свете есть город Будённовск,

Когда бешеный пёс летним днём прямо в сердце стрелял.

"Город чёрных платков" - так его называли в ту пору.

Ранам век не зажить. Время - лекарь, да есть ли в том прок?

Город выжил, найдя в сострадании, дружбе опору,

Но не скоро спадёт с головы его скорбный платок.

Как это было /Александр Волог/

Приказ невесел - снова отступаем.

Кому-то надо прикрывать отход.

Что тут - верняк, мы сами это знаем.

Но - добровольцы - два шага вперёд!

Само собой, шагнули все ребята.

Решай, комбат - и вся тут недолга!

Но был один - стоял в строю девятым -

Который не осилил два шага.

Взросление /Аркадий Ляховецкий/

Прицелившись, как снайпер -

Примерка не нужна -

Тельняшку вместо майки

Мне выдал старшина.

Чуть длинноваты брюки

И китель узковат?

Бери иголку в руки -

Все будет "в аккурат".

Дежурства и наряды,

Ночной тревоги вихрь.

И флотский распорядок

С муштрою "строевых".

Снайпер /Олег Литвинов/

Лежу, вливаюсь в тишину.

Взял расстояние до цели.
Он для меня - всего мишень,
Лишь силуэт в моём прицеле.

Я, затаив дыханье, жду.
Чтоб выстрелом одним и сразу.
Одна мишень, один патрон.
Затем в плечо толчок приклада.

Поправку ветру я даю

И путь отхода выверяю.
Я - многоразовый патрон
Для тех, кто цели назначает.

В непогоду /Анатолий Литовченко/

Над землёю ветер злится,

Чёрной ночи вид суров,

А на взлётную ложится

Яркий луч прожекторов.

Вот зелёная ракета

С СКП* взлетела ввысь,

Известив привычным светом,

Что полёты начались.

Ничего, что низко тучи,

Дождь и ветер боковой, -

Мы не ждём погоды лучше

Для учёбы боевой.

Двадцатилетний парень... /Борис Шаховский/

Двадцатилетний парень,
Мой ровесник,
Вошёл в завесу минного дождя,
Не дописавши самой лучшей песни,
На штык всего до свадьбы не дойдя.

Прошли года.
И мы всё чаще слышим
Избитый поэтический приём:
"За недоживших мы, друзья, допишем,
Додумаем, долюбим, доживём!"

Памятью я снова там... /Роман Касай/

Я памятью тихонько в тишине

Шагаю вновь вершинами Кавказа...

Иду по Богом проклятой Чечне -

Простой боец из Русского Спецназа...

Все просто, как в былые времена.

Забитая разгрузка давит плечи...

А в спину дышит теткой злой Война,

Дождем свинца готовит с нами встречу...

♫ Разведка Баграма /Игорь Крылов/

Опять этот сон, этот бой... Выгребаю из мрака.
И в левом боку что-то колет опять по погоде. 
На Малом Панджшере* душманов Масуда* атака,
Зажали конкретно, и боекомплект на исходе.

А память - письмо, что в кармане затерто до дыр...
Серёга Сурков с десятком бойцов, как подарки,
В провале дувала стены: "Привет, командир!
Я так понимаю, сегодня приходится жарко!"

Здесь немцы были /Александр Твардовский/

Ушли в хлеба траншеи, ходы

И ржавых проволок ряды.

И отстоялись в реках воды,

И завязь выдали сады.

И на земле - житьё людское,

И дым жилой по гребням хат,

Что бабьей рублены рукою...

Здесь немцы были год назад.

Дымится крошево щебёнки,

Торчит стена с пустым окном.

И от воронки до воронки -

Трава, сожжённая живьём.

Железной гари едкий запах,

Горелых трупов древний чад.

В пыли, багровых дымах запад...

Здесь немцы были день назад.

Столбом стоит разрывов осыпь,

На запад улица в огне,

И танки за город уносят

"Ура" пехоты на броне.

Листва на ветках не обвяла,

Что мимолётом ссёк снаряд.

Ещё для жизни сроку мало:

Здесь немцы были час назад.

Три часа /Сергей Ефимов/

Спеленал нас туман с вертушками,
И взлететь бы не смог никто в мире...
Мы бессильно по рации слушали,
Как смолкали братишки в эфире.

Что там было, за теми высотками,
Где арта* кучно склоны вспахала?
Три часа огрызались короткими,
Ведь патронов у них было мало,

Как и шансов на то, что продержатся
До подъёма машин винтокрылых.
И сжимали мы зубы до скрежета,
Потому что нам тошно было

Госпиталь /Александр Поваляев/

Госпиталь... палата... серость... скука...

Дни, один похожий на другой...

Не дается нам никак наука -

Без потерь вести кровавый бой.

Вновь бинты, обходы, процедуры...

За окном багровый листопад...

А в курилке жертвы пули-дуры

Рассуждали, кто чему был рад.

♫ Монолог вертолёта Ми-8 /Виталий Леонов/

Я ныряю с небес в черноту пластилиновой грязи.*
Рёвом плотного боя забит канал радиосвязи.
И сквозь грохот в эфир прорывается хриплый и севший
Голос злого отчаянья, голос последней надежды.

Я сажусь, как всегда закрывая людей своим телом.

И молюсь вертолетному богу, что снова успел я.
Поливаю огнём озверевшую вражью пехоту,
Унося на себе обескровленный взвод разведроты.

В облака, рассекая пространство винтами,

Расстреляв весь БК*, получаю тяжелые раны.
Пулемётные трассы с земли мои силы уносят,
Но обязан спасти солдат, тронутых смертью, Ми-8.

Летящих журавлей /Александр Сидоровнин/

Восход, вчера лишь бывший алым,

Темнел, побагровев.

Кто засевал Донбасс металлом,

Пожнёт народный гнев.

За всё отплатится сторицей -

По полной, не на треть.

Донбасса даже смерть боится,

А вы боитесь смерть.

Мы - дети военной поры /Михаил Матусовский/

Мы горя хлебнули в избытке,

Нас ночью будили зенитки,
Фашистские бомбы летели
На школьные наши дворы.
Под грозным мужавшие небом,
Блокадным вскормленные хлебом,
Взрослевшие раньше, чем надо,
Мы - дети военной поры.

Спасались от смерти в подвале
И в очередь утром вставали,
Отвыкшие петь и смеяться,
Не знавшие детской игры,
Все беды делившие вместе,
С фронтов ожидавшие вести,
Мы - дети огня и железа,
Мы - дети военной поры.