Мамины стежки /Григорий Егоркин/

Он мне запомнился такой:

серьёзный взгляд, под бобрик стрижка,

пушок несбритый над губой

и весь в веснушках - как мальчишка.

А за окном каштан зацвёл,

шмели гудят - начало мая...

Когда его несли на стол,

хирург шепнул: "Минно-взрывная".

Час?

Два?

Четыре?

Сколько с ним

мы были там - не помним сами.

Зажим... Дренаж... Ещё зажим...

Начмеда голос: "Парень с нами!"

Мельканье жизней и смертей

стирает всё, как влагу вата.

Но как-то раз, в один из дней,

сама зашла к нему в палату.

Я про микстуры, сон, бандаж...

А он чуть слышно, лишь губами:

"Вот этот, сбоку, шов - он ваш?

Зачётный шов, как будто мамин.

♫ Линия - жизнь /Олег Мошников/

Если ты это сам пережил,
Не жалей тех, кто следом пойдёт.
Расскажи это им, чтобы знать наперёд,
Как, сгорая, остаться живым.

Обращаются в дым рубежи,
Все расчёты и пункты из правил.
Перед тем, как уйти, ты оставь им ключи
Там, где небо и землю оставил.

В этой битве слепой,
чтоб ударить успеть,
Оставляют открытой ладонь:
Это линия - жизнь, это линия - смерть,
Это дверь, за которой - огонь.

Портрет /Николай Татаркин/

Он молчалив. Черты лица не грубы.

Зовем тихоней в собственном кругу.

А как работал! Скрежетали зубы,

Когда огонь сгибал его в дугу.

Казалось, все, ему не распрямиться.

Казалось, упадет, сгорит дотла.

А он огонь, как тут не удивиться,

Громил водою мощной из ствола.

Завидовать ему, прошу, не надо.

Работу любит. Что еще сказать...

В огонь идет не ради он награды,

А чтоб людей и их добро спасать.

Не спеши, лейтенант /Наталья Кулакова/

Не спеши, лейтенант, ну зачем тебе завтра в полёт?
Ты же слышал - победа! Пора по домам собираться.
Мама ждёт и сестра, и девчонка, наверное, ждёт.
Не судьба тебе, парень, с врагом до конца посчитаться.

Отомстить за отца? Да, я помню, ты очень хотел.
Ничего не попишешь, пусть будут чисты твои руки.
Я скажу тебе, мальчик, я в этой войне попотел,
Я до края испил эту чашу кровавой науки.

Не грусти, лейтенант, месть не лучшая в мире цена.
Я за всех отомстил, только легче на сердце не стало.
Я не видел их глаз, я не спрашивал их имена,
Я запомнил одно, как кровавое море хлестало.

Фронтовая, суровая /Александр Ляйс/

Я упал на ступенях Рейхстага...

Фронтовая суровая быль...

Не дойдя до Победы полшага,

И глотая берлинскую пыль.

Я дороги топтал фронтовые,

Я ломал эту сволочь-войну,

Прошибал укрепленья любые,

Чтоб победную встретить весну!

♫ Ликвидаторы беды /Владимир Малышев/

Расскажу я вам, ребята,

Не за праздный интерес,

Про советского солдата

На Чернобыльской АЭС.

Что случилось там в апреле,

Нам никто не говорил.

Правда, диктор еле-еле

Что-то вяло пробубнил.

Только атомное шило

Так в мешке не утаишь,

Если облаком накрыло

Осло, Лондон и Париж.

Вся Европа испугалась

И такой подняла рёв,

Что сказал про то, что сталось,

Сам товарищ Горбачёв.*

Стало всё предельно ясно:

Там, в Чернобыле - беда.

Находиться в нём опасно,

Это значит - нам туда.

И пошли военкоматы

По квартирам и домам:

Всё, товарищи солдаты,

Снова в строй придётся вам.

А кому опять охота

Одеваться в сапоги?

Только служба - не работа.

Долг - покруче, чем долги.

Наш мужик советский знает,

Как не выла бы семья,

Но она не понимает:

Кто тогда - когда не я?

Сделать выбор, если вышел

Рядом с домом катаклизм -

Героизм? Берите выше -

Это был Патриотизм!

Я из кадровых военных,

С нами проще: "Вам приказ".

И таких, обыкновенных,

Тоже много было нас.

Бог здоровьем не обидел,

Но тревожил душу страх.

Обрисую, что увидел,

В двух, фактически, словах.

Ангелу Припяти /Любовь Сирота/

Прикоснись к израненному сердцу

Города, хранящего тепло

Твоего утраченного детства,

Призрак эха смеха твоего...

Пальцами лучистыми дотронься

Пыльных клавиш городской души,

И она очнется, встрепенется,

Вырвется из призрачной тиши. -

Запоет, заплачет, засмеется

Многозвучный городской орган.

В небесах распахнутых зажжется

Неизбывной памяти экран.

Темные глазницы мертвых зданий

вновь людским наполнятся теплом...

Город затаит на миг дыханье,

Когда ты опустишься в свой дом...

Нейтральный случай /Александр Макаров/

Полоса ни чёрная, ни белая,
Двое нас на этой полосе,
У обоих кровь бежит прострелами,
Между нами смерть во всей красе.

Он моими пулями израненный,
Я его гранатой посечён,
Вот такое вышло нам свидание
Накануне наших похорон.

Час назад как кончилось сражение.
Я бежал в атаку, он в ответ,
Не имея толики сомнения,
Снять с меня мечтал бронежилет.

Да и я настроен был решительно

И патронов не жалел ничуть,
Когда он, чеку с размаху выдернув,
Забросал осколками мой путь.

Смогли /Александр Сидоровнин/

Всё как-то неожиданно - лежу,

И нет уже былого куражу.

Ощупываю липкое ладонью

И чувствую, как будто я спросонья.

Но я же на нейтральной полосе,

Где - не спасут, то умирают все.

Те, кто со мной, давно вперёд ушли

И растворились в дыме и пыли.

А я лежу и истекаю кровью,

И кочка мне подушкой к изголовью,

И веточка, как на помин души.

Я сам себе командую - дыши.

И даже верю, что останусь жив,

Жгуты чуть выше раны наложив,

И даже из таблеток выпив что-то -

Всё потому, что просто жить охота.

Обидно умирать в конце пути,

Ведь до врага уже дошёл почти.

♫ Помяни меня, поле /Сергей Овсянников/

На Родину летит душа,
На север долог путь.
Над полем русская душа
Хотела бы вздохнуть.
Над полем снова синева,
Горчит гречишный дым,
И слышит поле все слова,
Летящие над ним.

Помяни меня, поле,
Былинку свою.
Здесь мне волосы гладил
Ветер пьянящий.
Здесь я юность обрёл
И веру свою.
И отдал до кровинки
В скалах пропащих.

Шарахнул взрыв... /Вячеслав Натальин/

Шарахнул взрыв, а дальше - темнота,

Очнулся в медсанбатовской палатке.

Чертям передавать меня не стал

Хирург, на душу наложив заплатки.

Заштопал, ну а там, как повезёт -

Кукушка мне давно не куковала,

Судьбы своей не знаем наперёд,

Да смерть, видать, на мне забуксовала.

Из окопа (про огонь, воду и медные трубы) /Владимир Баранов/

После долгих дождей
небо будет светлеть осторожно.
Среди пасмурных дней
позабыты рассветы давно.
Сколько ты ни молись,
ожиданье до спазма тревожно -
Неизвестно сейчас,
кому сколько огня суждено.

Всё объяла вода -
пропитал до костей её бисер.
То еще не беда, что окоп
превращается в хлябь.
Ждём обстрел:
вот огонь будет жуток и весел,
И я в землю вожмусь,
как ребёнок в родимую мать.

Рукопашный бой /Алексей Стародубов/

Хоть прошло немало лет и вёсен,

Ветеран не позабыл о том,

Как лежал в окопе он, меж сосен,

Продуваемый осенним ветерком.

Ждал атаки красную ракету,

Возвестившую - вперёд, пора!

Оттолкнул ногами он планету,

Подхватив, как знамя, клич "Ура!"

Искажённых лиц страшны гримасы,

Злоба, ярость и тупая боль,

И в клубок людской сплетенье массы,

Рукопашный, самый страшный бой.

Ледовое побоище /Анатолий Пименов/

Лишь только шлемы осветило солнце,

На льду сверкнули копья и кольчуги,

Свиньёй вползли на озеро тевтонцы,

И сеча началась, где друг на друга

Под хруст и грохот перебитых копий

За Родину, мешая лесу спать,

Влетели журавлями воины, только

Кольчугу басурманам не сломать.

Летели от меча направо вёдра,

Налево, как мешки, валились туши.

Наш Александр к солнцу смотрит гордо,

И битвы звуки делались всё глуше.

Им дома выросшие дети сложили песню не одну /Владимир Литвишко/

Давно заросшие окопы,

Гильз россыпь, ржавчина штыка...

Здесь раньше пролегали тропы

Поры военных дней, пока

Не двинулась, врага ломая,

Из нутряных последних сил,

Солдатов цепь - навстречу Маю...

Где каждый голову сложил...

На краю у войны. Белгород /Ольга Ожгибесова/

На краю у войны
Мчатся "скорые" с воем сиренным,
И к обочинам жмутся
Потоки ленивых машин.
Говорят, что вчера
Обменяли под Киевом пленных.
Медицина теперь
К ним на помощь,
Должно быть, спешит.
На краю у войны
Как обычно - дела и заботы.
И не верится даже,
Что рядом - большая беда.
Но неделю назад
Прилетали и к нам вертолёты...
Слава богу, никто
Не погиб из гражданских тогда.

♫ Под Порт-Артуром (Гимн РЭБ) /Игорь Устинов/

Под Порт-Артуром, на передовой,

В бою Цусимском, в натиске металла,

Назло врагам тревожною весной

Системе РЭБ положено начало.

Нам рисковать приходится не раз,

Оберегая воинские жизни.

Мы свято чтим понятие "приказ"

Во имя и спасение Отчизны.

Пусть нелегка военная судьба,

Но, как и прежде, мы на страже мира.

Готовы к бою средства РЭБ всегда -

Новейшее оружие эфира.

Мы часовые воздушных границ /Юрий Тумаков/

Мы на картах Генштаба -
Зенитно-ракетная точка.
Это поле да лес,
Да синих небес окоём.
Здесь по голосу долга
В дождь и зной, днём и ночью
Мы почетную службу солдата несём.
Мы - форпост.
Мы - дозорные неба России,
Её спелых рябиновых утренних зорь.
Её вьюг тополиных и блеска росинок
На зелёных ресницах васильковых озёр.
Мы храним эту землю, дороги её и тропинки,
По которым бежало босоногое детство, звеня,
Землю славы отцов,
Что шли под огнём до Берлина
Ради вешнего,
Ради победного дня.
Нелегка наша служба.
Армейские будни суровы.
Рвут тревоги на части
Солдатские письма и сны.
Смотрят в небо ракеты,
В любую минуту готовы
Стартовать с установок во имя весны.

Случайно на ноже карманном /Юрий Рощин/

"Случайно на ноже карманном

          Найдёшь пылинку дальних стран -

                    И мир опять предстанет странным,

                              Закутанным в цветной туман..."

                              Воспрянет в памяти былое,

                    Дела давно минувших дней.

          Пыль на бандане, солнце злое,

Бронемашина, мы на ней...

Боль от потерь, помята каска.

          Афган в дыму - Чечня в огне.

                    Тоска в душе и смерти маска,

                              Как наяву, предстанут мне.

Это наш первенец /Семён Кирсанов/

Человек - в космосе,

человек - в космосе!

Звездолёт вырвался

с неземной скоростью.

У него в корпусе

каждый винт в целости.

Человек в космосе -

это Пик Смелости!

Не за звон золота,

а за мир истинный -

в пустоту холода

он глядит пристально.

Он глядит молодо -

человек в космосе,

светит Серп с Молотом

на его компасе.

Больше нет робости

перед тьмой вечною,

больше нет пропасти

за тропой Млечною.

Наверху - ждут ещё:

мир планет светится,

скоро им в будущем

человек встретится!

Из сопла проблески

в свет слились полностью.

Как желты тропики!

Как белы полюсы!

Океан вылужен

чешуей синею,

а Кавказ выложен

вековым инеем.

№9201 /Александр Волог/

Видели безумную старуху?

Шепотом хирургу говорила:

- Доктор, ампутируйте мне руку.

Не хочу, чтобы со мной в могилу...

Жилистая. Крепкая. Простая.

- Что с тобой, мамаша? Дайте бром ей!

Тронула рукав. Не закатала.

Отвернулась. 

- Там остался номер.

Я не помню, сутки или десять /Константин Симонов/

...Я не помню, сутки или десять
Мы не спим, теряя счёт ночам.
Вы в похожей на Мадрид Одессе
Пожелайте счастья москвичам.

Днём, по капле нацедив во фляжки,
Сотый раз переходя в штыки,
Разорвав кровавые тельняшки,
Молча умирают моряки.

Как военный набат... /Николай Кирженко/

Пусть аккорды и ритмы звучат

На просторах великой страны,

Наших песен каскад,

Как военный набат, -

Это эхо афганской войны,

Где Баграм и Герат,

Файзабад и Доши,

Где стрельба и разрывы гранат,

На привале звучат

Песни группы "Каскад",

Словно эхо солдатской души.

Про своё... /Ирина Лосева/

Про всех ВАС помню, не забыла,

Когда спускалась снова в трюм,

Я лодку каждую любила,

Любила, как мечту свою...

Я ВСЕХ ВАС помню, всё со мною,

И первый выход, первый залп,

Двина, забитая шугою,

При качке застонавший трап...

Комсомольцу /Юрий Беридзе/

Я снова выпью много водки -

и буду слушать глубину,

и непрестанный стон подлодки,

идущей медленно ко дну.

Вот сколько лет прошло, а так же

невыносима боль-беда...

Мы выходили врозь из окруженья /Ольга Безымянная/

Мы выходили врозь из окруженья,
Я заблудился и зашёл в избу,
Желая жизни, а не возрожденья,
Чтобы продолжить новую борьбу.

Я осторожно сел на табуретку,

Чтоб только дух в тиши перевести,
Свой табачок скрутил едва в газетку,
Как зашуршало что-то... "Бог спаси", - 

Шепнул, и сердце замерло от страха.

Что ждать мне здесь: плен, пулю иль позор?
Вспотела на спине моя рубаха,
И в угол устремился жадный взор.

И вдруг из груды мусора и тряпок

Глаза сверкнули в мрачной тишине,
Не вижу ничего я, кроме лапок,
Идущих неуверенно ко мне.

Я ещё не вернулся с войны /Вера Зеленова/

Я ещё не вернулся с войны

И не знаю, ещё сколько верст

Буду брюхом утюжить холмы

И в атаку вставать во весь рост.

Подросли уже внуки давно,

И уже поседели сыны.

Жизнь идет и бурлит, как вино,

Только я не вернулся с войны.

Тяжёлый рок /Виктор Сысоев/

Я металлист, -
мне девятнадцать лет,
моя душа закована в металле,
я металлист, -
на мне бронежилет,
я металлист, -
на мне два пуда стали.

Я металлист,
я рокер и фанат,
но не балдеть мне с Нинкой
в подворотне,
и не гитара в пальцах -
автомат,
я металлист
в своей стрелковой роте.

Я металлист,
войны тяжелый рок,
нажав курок, грохочет беспрестанно;
я металлист, -
курсив свинцовых строк -
автограф мой
в песках Афганистана.

Что может быть страшней метро в час пик? /Людмила Свирская/

Что может быть страшней метро в час пик?

Ну, если только месяц пик настанет...

И поезд, так похожий на "Титаник",

Опять уйдет в последний свой тупик.

Ни крики, ни молитвы не слышны

Здесь, наверху, рассеянным прохожим...

Март сорок пятого /Александр Соломатин/

По разбитой дороге куда-то спешит вода.

На восток ошалевших ворон полетела стая.

Мы почти добрались. До Победы - рукой подать.

Только вот ерунда - мы об этом ещё не знаем.

Оживают кусты вдоль домов, и на первый взгляд

Здесь такая же точно станица, а не чужбина.

Всё не так. Против даже непаханая земля -

И на ней каждый грёбаный холмик стреляет в спину.

Вот и к нам, видно, на огонёк побирушка-смерть

Заглянула на миг - и глаза ослепило белым.

Гимнастёрка моя на груди изменила цвет,

А земля поменялась зачем-то местами с небом...