Первая Мировая /Александр Городницкий/

Мы Первую припомним Мировую,
Столетьем отделённую от нас.
Друг друга убивали там вручную,
Попеременно применяя газ.

О ней сегодня думаем мы мало,
Её могилы заросли травой.
Планета никогда ещё не знала
Таких потерь, как в Первой Мировой.

И ясно, даже в первом приближенье,

На чьей ты ни воюешь стороне,
Что все там потерпели пораженье,
А победивших не было в войне.

Людские связи, словно струны, рвутся.

Поток несчастий черён и бурлив.
И загремели взрывы революций,
Империи на части развалив.

Десантники /Дмитрий Юрчук/

Над большой страной флаги развиваются,

Всем врагам назло, бедам вопреки.

Второго августа десантники встречаются,

Надев тельняшки под крутые пиджаки.

Друг другу крепко руки жмут и улыбаются,

И вспоминают свои лучшие деньки.

Второго августа десантники встречаются,

Надев тельняшки под крутые пиджаки.

Друг другу крепко руки жмут и улыбаются,

И вспоминают свои лучшие деньки.

В сердце навсегда годы службы славные,

Хоть давно уже все ушли в запас.

И с этой жизнью мы ведем бои неравные,

Ведь огонёк десантный в сердце не погас.

И повторяем, как всегда, науку главную:

Держитесь, братья, ведь никто же, кроме нас.

И с этой жизнью мы ведем бои неравные,

Ведь огонёк десантный в сердце не погас.

И повторяем, как всегда, науку главную:

Держитесь, братья, ведь никто же, кроме нас.

Десантники /Юрий Безус/

Российской армии элита -
Мобильный рушащий кулак:
Парней отважных сила слита
На острие лихих атак.

Они с небес под куполами
Летят к земле - не на парад!
Сурово встретятся с врагами
Десантный нож и автомат.

Они защитники Отчизны -
Сыны в беретах голубых.
В боях свои отдали жизни
Сражаясь многие из них.

♫ Случай на прыжках /Александр Ерохин/

Десять лет тому назад на аэродроме,

Загружаясь в самолёт, мы думали о доме.

А погода подвела, точно дождик будет.

Мы сидим, а в самолёт вдруг заходят люди.

 

Телекамера у них, микрофон на стойке,

Говорят, для фильма, мол, делать будем съёмки.

Оживились дембеля, засияли лица.

Но погода для прыжков нынче не годится.

Час сидим, второй сидим, ждём окошко в тучах.

В самолёте духота. Стала жажда мучить.

Оператор взад-вперёд ходит по салону.

Позарез ему нужны два часа "подсъёму".

Чтоб проветрить самолёт, открывают двери.

Оператор вдруг решил камеру проверить.

"А давайте мы пока снимем звук сирены"

И от радости рукой хлопнул по колену.

Мой сосед уж крепко спал - старшина Аскеров. 

Он по весу выходить должен самым первым.

Как сирена зазвучала, вмиг глаза разинул,

Глянул в бок, а дверь открыта - он туда и прыгнул.

Десант /Виктор Верстаков/

Ночной вертолётик летит по войне,
огни потушив бортовые.
И страшно немного, и радостно мне,
что мы в небесах, что живые.

Десантники спят на скамьях, на полу,
обнявши стволы и приклады,
фонариком высветил карту в углу
начальник разведки бригады.

Под нами незримые горы плывут,
враждебные чёрные горы,
куда мы шагнём через двадцать минут,
рванув перед боем затворы.

♫ Российский флот /Михаил Ножкин/

Снова ветер поёт, снова чайка летит за кормой,
Гордо реет Андреевский флаг над моей головой.
Снова мчится навстречу крутая морская волна,
Снова служба зовёт - нас в поход посылает страна.

Надёжный Родины оплот,

На службе верной, неустанной,
На всех морях и океанах, -
Российский флот, Российский флот!

Мы по Балтике ходим, по дальним восточным морям,
В Заполярье суровом бросаем свои якоря.
Черноморские волны давно наши песни поют,
И везде, и повсюду морячки нам спать не дают.

На Запад! 28 июля 1944 года /Николай Полянский/

Так вот они - и Перемышль, и Сан!

На польских лицах - радости избыток.

Какой-то бойкий польский мальчуган

Вручает мне букетик маргариток.

Поляки чествовали нас вчера...

Нам руки жали, нам цветы дарили.

Что мы пришли - они довольны были.

Наш марш на запад начался с утра.

Тосты /Роман Касай/

Привет братишка, год ждал нашей встречи,

Сегодня есть о чем нам вспоминать.

Хочу налить я горькой в этот вечер

И первый тост "За ВДВ" поднять!

За армию и Русскую державу,

В которой по сей день с тобой живем!

За силу духа Русского и славу -

За это все мы первый тост нальем!

Второй - за пацанов, кто нынче в стропах

Качаясь шлет привет нам свой с небес,

В засадах кто лежит, на горных тропах,

За ВДВ и службу ВДС!

За тех, кто в форме русского солдата

Ждет с нетерпеньем свой приказ: "Домой!"

Кто в бой идет, под пули автомата,

За них второй мы выпьем, брат, с тобой!

А третий молча, ты и сам все знаешь,

За тех, кто не вернулся в Отчий дом!

Ты, как и я, все это понимаешь,

За них мы "третий" стоя, молча пьем.

Тельняшка /Яков Баст/

Когда налетят вдруг порывы внезапной печали

И сердце сожмёт вновь колючей тоской под рубашкой,

Достану я флотскую форму из шкафа в чулане,

Прижмусь я щекою небритой к полоскам тельняшки.

Вдохну позабытый я запах... И чудится море,

И волны  -  о борт, и туман, и солёные шквалы.

И вспомню, как дышится вольно в открытом просторе

Под шум корабельных движков, ветра злого канканы.

Я трогаю лычки старшинские на синей фланке,

Всплывают из памяти вахты далёких дозоров,

Тревоги, авралы, ночные швартовки на "банке",

Дежурства, приборки, покраски... и боцманский норов.

Самолёт. Облака. Парашютный десант /Владимир Литвишко/

Краткосрочные курсы. Вперёд, диверсант!

Выживать добровольцев не учит война.

Самолёт. Облака. Парашютный десант.

Кто упомнит угасшие в нём имена?

...Шаг в открытую дверь. Группа канула в ночь.

Купол рядом - спецгруз, отыщи-ка потом.

Для родителей только вчера ещё - дочь,

а сегодня - боец, защищающий дом.

Брестская крепость /Алла Даниленко/

На священной земле легендарного Бреста,

Где несет свои воды стремительный Буг,

В ряд плакучие ивы стоят, как невесты,

Своих верных мужей потерявшие вдруг.

В вечной скорби немой эти черные вдовы,

И уносит их слезы речная волна.

Лики этих невест не по-женски суровы,

Ведь их девичье счастье украла война.

Здесь, у Холмских ворот, возле самой границы,

Где стоял гарнизон, где гремели бои,

В грозном небе пылали сурово зарницы,

Сотни доблестных, славных солдат полегли.

Хлеба /Марина Лопатина/

Голод, как обида - страшен, горек,

на своей родной земле - вдвойне.

Колет мужичок дрова, и дворик

оживает вопреки войне.

Прожужжат ли "птички" по-над крышей -

он уж знает, где какие есть,

крестит наши: "Господи, Ты слышишь,

НАШИМ помоги на ЛБС*!"

Только голод с каждым днём острее,

злее "птицы" в небе с каждым днём.

"Где-то НАШИ... Пусть идут быстрее,

а не то мы скоро здесь помрём".

Некому бойцов в Поречном встретить,

алый скотч наклеить на плечо...

"Дай, Господь, на небо нам билетик -

старикам, да пёселю ещё.

Вот помрём, а пёс-то одичает

(что глядишь, мохнатая башка?),

уши он развесил и не чает,

как его мы любим, дурака!"

Сморщив нос, глядит на небо пёсель,

дрон над ними - от своих ребят...

- Что, Хозяин? Боженька не бросил!

Вон же, смотрит сверху на тебя!

Поднял взгляд старик в седое небо,

положил колун, рукой махнул,

взял табличку, нацарапал - ХЛЕБА,

и табличку к дрону развернул,

Женька /Татьяна Селезнева/

В небе привычно кружилась война. 

Плавилась темнота.
Кто-то привозит с войны ордена -
Женька привёз кота.

Кот был колюч, недоверчив, строптив,
Щурился и шипел.
Женька смеялся: - Рождается тигр!
Кот сквозь него смотрел.

Что ему виделось в утренней тьме?
Взрывы? Стрельба? Бои?
- Мы победили с тобой даже смерть! -
Женька коту говорил.

- Что нам война? Девять жизней - внутри,
Девять больших сердец.
Кот соглашался. Но тихо скулил,
Лапой прикрыв рубец.

Плакала осень, дымил горизонт, 
Женьке пришла медаль.
Женька вернулся с побывки во взвод,
В прифронтовую даль.

♫ Мы потом обязательно /Михаил Лунёв/

Мы потом обязательно выспимся,

Поедим и от грязи очистимся.

Прокричим мы о том, что всё кончилось.

Только в душах скребёт одиночество...

А пока только гарь от резины,

А пока только тучи из дыма,

А пока только лужи и глина,

Две гранаты и полмагазина.

Я дождусь тебя, сын... /Ирина Горбань/

Я дождусь тебя, сын,

Что бы там ни стряслось
во вселенной,
Я ещё постою
у калитки, как прошлой весной,
Приходи в мои сны -
я прошу тебя самозабвенно.
Ангел мой,
просто рядом постой.

Я платок повяжу.
Нет, не креповый,
а васильковый.
Помнишь, ты подарил,
обещая любить без конца,
Я не плачу, сынок,
только взгляд мой
к дороге прикован,
Ангел мой,
весь в седого отца.

Сталинград в истории страны /Наталья Вишневецкая/

Уничтожить, ни камня на камне,

И убить сталинградских мужчин,

Сделав женщин, детишек рабами...

План у фюрера несокрушим.

Залп за залпом летящих снарядов,

Эскадрильи несут смертный груз.

От бомбёжек немецкого гада

Город выжжен, разрушен и пуст.

"Ничего не должно быть живого!" -

Ликовали фашистские псы.

Завязалась заря чернокрово...

Русский дух обнулил их часы!

Луганский реквием /Александр Воронцов/

Был день как день. Над городом - жара.
Мы с пляжа шли и было пить охота.
Смеялась где-то в парке детвора,
Но выстрелил из гаубицы кто-то.

И разорвалось время в тот же миг
На жизнь и смерть, точней - на до и после.
Я навсегда запомню этот крик
И этот жёсткий раскалённый воздух...

Мы хоронили малышей без слов,
А слёзы высыхали в эту спеку.
И тяжелее лёгких тех гробов
Не поднимали руки человека.

Невская битва /Артемий Чмут/

Копья и меч, недругов сечь,

Русскую землю от шведов сберечь.

Только вперёд, небо зовёт,

Снова идём мы в поход.

Их корабли в устье Невы,

Воины их расстилают шатры.

Вязкий туман, жалкий обман,

Скормим тела их волнам.

Мир битвы не забудет,

И нет пути назад.

Кто к нам с мечом прибудет,

Того отправим в ад.

- Мир битвы не забудет, -

глаголет Александр.

Кто к нам с мечом прибудет,

Того отправим в ад.

Расскажите детям о войне /Андрей Ледащев/

Расскажите детям про войну.
Пусть война проймёт их до печенки,
До мурашек. И мальчишки и девчонки
Пусть украдкой оботрут слезу.
Пусть они узнают про войну.

И пускай у горла будет спазм.
Пусть поймут, что значит крови море,
Страх, страдания, людское горе,
Смерть случайная - судьбы сарказм,
Шанс не победить в дурацком споре.

Пацаны ревут... 12 погранзастава /Александр Коршунов/

Пацаны ревут, хоть слёзы эти

Сдерживают, потому что надо.

Парни побывали на том свете,

Выйдя опалёнными из ада.

Пацаны ревут сквозь расслабленье,

Что приливом сердце омывает.

И не верят в новый день рожденья.

Люди, как родились, все рыдают.

Пацаны рыдают не от муки

Перед миром горестно-суровым.

Это смерть рыдает, клешни-руки

Разомкнув перед героем новым.

Пацаны ревут, и эти слёзы

Злее залпа ахнувшего "града".

И мороз в жару ползёт по коже

В память о бойцах погранотряда.

12 июля /Екатерина Чернышева/

Две стальные лавины столкнулись на Танковом поле,
Подминая друг друга, сжигая в жестоком огне.
В чей-то дом похоронкою, ставшею женскою болью,
День июльский ворвался, решая немало в войне.

Сделав души стальными и каждого славя солдата,
Этот день заклинал быть жестоким с фашистской чумой.
Заклинал той старушкой, что нынче у старенькой хаты
Ожиданием сына навек обвенчалась с войной.

Чьей-то верной женою, фашистами зверски убитой.
Малышом, что прижался к остуженной смертью груди.
День июльский - никем, никогда и нигде не забытый,
В наши души глазами гранитных солдат он глядит.

Необратимость сердца /Семён Пегов/

Если зажали на точке, пусты обоймы,
Перед глазами плывут дымящиеся обои,
И противник по рации точно не гонит дезу,
Жовто-блакитные группы стягиваются к подъезду -
В этот липкий миг не дрейфи, доверься ВОГу -
Ну и Богу, конечно, скручивающему тревогу,
Богу, который больше, чем стук внутри,
Богу, ушедшему в тридцать три.

Ну и в эти минуты сказочного покоя -
Докажи врагу, кто на самом деле уже покойник
И кому подвластны все мухи, шмели и шершни,
Кто копошится ещё, а кто ложится в ряды ушедших,
Все они бравые-правые, молодцы да отцы -
Их корабль отходит, отдав концы,
Ну а мы ещё повоюем, повоем, повьюжим вьюгу,
Чтобы вернуться к той, чья любовь упруга -

Полтавская битва Петра I /Владимир Герун/

Полки сошлись в бою кровавом,

Летает смерть над полем бравым,

И ядра бьют врагов, шипят,

Здесь порох, смерть, и кровь, и ад!

Стон раненых и крики битвы,

Летят уж к небесам молитвы,

Победа наша будет - Пётр,

Он выехал на войск осмотр...

Войска сражаются полдня,

Нам шведы не совсем родня,

Чего забыли под Полтавой,

Они задумались - кровавой

Была война - о, боже правый!

Баллада о переднем крае /Ник Ветров/

Дни, недели сменяют друг друга.

И в декабрь, и в знойный июль

Хлещет в нас ненавистная вьюга

Из осколков, снарядов и пуль.

Дни, недели летят, словно птицы,

Нам не счесть пролетающих стай.

На войне есть одна лишь граница,

И передний зовут её край.

"Передок" - не простое явленье:

То вперёд он идёт, то назад,

И на нём от двух сил столкновенья

Во все стороны искры летят.

Каждый день - перестрелки и стычки,

Каждый день - изнурительный бой.

"Передок" - это к смерти привычка

И к нужде рисковать головой.

Напиши мне потом... /Дмитрий Мельников/

Напиши мне потом, как живому, письмо,
но про счастье пиши, не про горе.
Напиши мне о том, что ты видишь в окно
бесконечное синее море,

что по морю по синему лодка плывет
серебристым уловом богата,
что над ним распростерся космический флот -
снежно-белая русская вата.

Я ломал это время руками, как сталь,
целовал его в черные губы,
напиши про любовь, не пиши про печаль,
напиши, что я взял Мариуполь.

Не услышать /Юрий Беридзе/

Я долго вслушиваюсь в море -

молчит угрюмая вода.

Её молчанье не оспорить,

она в молчании тверда.

Из глубины мне не услышать

последний корабельный всхлип

да крик отчаянный мальчишек,

что с кораблём ко дну пошли...

Солнце в осколках /Александр Карпенко/

Ты откуда пришла, синева?
Распростёрла горячие крылья,
И в щемящем до боли усилье
Закружилась моя голова...

Ты поведай мне боль, синева!

Ты - как будто усопшая память,
Что от века кружится над нами -
И не может облечься в слова...

Ты - как будто уставшая грусть,

Что покой расплескала в лазури,
Бушевавшие выстрадав бури,
Пересилив их горестный груз...

Курские соловьи /Наталия Коненкова/

Занимался закат кроваво.

А бойцы вспоминали маму.

Отчий дом бойцы вспоминали.

Фотокарточки милых держали.

Над рекой полыхали зарницы,

Спали в гнёздах, нахохлившись, птицы;

И в июльской тиши прохладной

Соловьям было петь отрадно.

Где-то там - на лесной опушке -

Отсчитала года кукушка.

Отсчитала и замолчала...

Было страшного утра начало.

На рассвете от края до края

Застонала земля родная.

Жизнь отчаянно воздух глотала.

Над полями смерть хохотала.

Дым над полем. И лязг и скрежет.

Плоть живую чудовища режут.

"Тигры" движутся и "Пантеры",

Проверяя солдатские нервы.

Кровью застит глаза солдату.

Рвутся рядом с окопом гранаты.

Но не дрогнет солдат, не отступит!

Знает: мирное небо - БУДЕТ!

Не успел даже вскрикнуть мальчишка,

Что ромашкой закладывал книжку.

Где окоп был - зияет яма,

Лишь подумать успел он: "Мама..."

Раненый штурмовик /Егор Перцев/

Скрывался в траве "лепесток", оторвавший ногу.
"Трехсотому" сутки в посадке пришлось ползти.
Всего километр, но это было так много,
Больше намного, чем можно перенести.

Он полз без надежды, зная, что "птицы" заметят
И станут его преследовать по пятам.
Он знал, что умрёт, и уже смирился со смертью,
И был готов умереть, но только не там.

Минск свободен! /Сергей Васильев/

Я помню, как Янка Купала

Однажды с волненьем сказал:

"Моя Беларусь не пропала,

Фашист в Беларуси пропал.

Еще наши пушки и танки

Пойдут через Минск на Берлин!"

Сбылося пророчество Янки.

Поднялся народ-исполин.

Расправил широкие плечи,

Занес тяжеленный топор

И полем немыслимой сечи

Прорвался на минский простор.

Один упал головой к Москве /Степан Балакин/

Один упал головой к Москве.

Другой упал головой к Берлину.
А где-то матери плачут две -
У них и было всего по сыну.
А где-то пушки гремят во мгле.
Визжит снаряд, накрывая роту.
Идёт война по моей земле
Тяжёлым маршем чужой пехоты.
Артподготовки стихает шум.
Давай в атаку, кому охота!
Я похоронки вам подпишу
Свинцовым росчерком пулемёта.