Боль с годами всё неистовей /Александр Карпенко/

Боль войны с годами всё неистовей
В памяти кипит, всё горячей...
Помнишь, друг, мы стали альпинистами
Под огнём кинжальным басмачей?

А земля, как встарь, кишела гадами -
И, казалось, нету райских мест...
Но вершины были нам наградами,
И в вершине каждой - Эверест!

Ох, что было! Есть что вспомнить нам с тобой,
И не раз ещё расскажут сны,
Как мы лезли, лезли на стену,
Альпинисты необъявленной войны.

И месили глину мы трущобами,
Ожидая смерть из-за угла, -
Но за ней, рогатой, зрели в оба мы,
Чтоб она врасплох нас не взяла!

А дороги были просто свалками,

Кладбищами техники и душ,
И подчас нежданными подарками
Нас встречал мятежный Гиндукуш...*

Сапёрам /Алексей Ерлыков/

Не спеши всегда быть первым,
Ждать полезно иногда.
Путь сначала пусть проверят
Инженерные войска.

Где таится смерть сегодня,
Не подскажет нам суфлёр.
Отойди, с прицелом модным,
Здесь работает сапёр.

Бой ведётся тихий снова,
Бой опять с самим собой.
По спине мороз суровый,
Пальцы лишь хранят покой.

Во дворах пятиэтажек
Восхищённый ревизор,
Паутиной из растяжек
Враг красивый сплёл узор.

Т-34 "Тигру" не помеха /Владимир Литвишко/

Героям Великой Отечественной войны

Т-34  "Тигру" не помеха.

"В лоб" снаряд не всадишь. Сбоку как зайдёшь?

Он таких навылет бьёт с большим успехом.

Перспективы жутки, пробирает дрожь.

Толку, что ты шустрый! Там калибр мощнее,

пушка метит дальше и прочней броня.

Как здесь извернёшься?.. Выжить как сумеешь?..

Если что-то знаешь, научи меня!

С ним в бою открытом справишься едва ли.

Раз дана команда, атакуй, гори...

Сколько в наших ротах танков посжигали!

Сколько экипажей выжжено внутри...

Мальчики /Юрий Вологодский/

Утром в срок назначенный,
После шумной ночки,
Уходили мальчики -
Мамины сыночки.

В камуфляж наряжены,
С нежными руками.
Что-то очень важное
Обещали маме.

Говорили главное

На перроне станции:
Не война объявлена -
Просто операция.

Мальчики-романтики
Проявляли смелость.
Поиграть в солдатики
Мальчикам хотелось.

Капали мороженым
На бетон перрона
На глазах восторженных
Девочек влюблённых.

Мальчики примерные
Или шалопаи,
Верят, что бессмертные,
Смерти не бывает.

Это мой дом /Андрей Земсков/

"Это мой дом", - он шептал, а его все просили

Освободить, потому что развалины эти сносили.

"Это мой дом", - он держался за ручку дверную.

Ставили точку, а он норовил запятую.

В сорок четвёртом году разорвали блокаду.

Сорок четыре ему, он прошёл сколько надо.

Сколько ходил он в разведку за линию фронта...

"Это мой дом", - он стоял, вспоминая о чём-то.

Вот коридор, и бежит его дочка навстречу...

Запах сирени и майский сиреневый вечер...

Вот эта комната, мир довоенный, свободный...

Нужно сносить - четверть дома разрушено бомбой.

На броне /Алексей Сергеев/

Флажок колышет ветром на "броне"

Из трех полос, простреленных навылет...
На час забыть хотя бы о войне
И нацарапать пару строк о мире.
Чтоб оказаться где-нибудь не здесь,
А дома, где закрыты плотно ставни,
У той берёзы, где в родном гнезде
Журавль свою выглядывает стаю.
Реки прохладной ласковый разлив
Купает в водах новые рассветы...

♫ Осколок памяти моей /Григорий Павленко/

Боль то ушла, то снова вернулась -

Это осколок с прошлой войны...

Гостьей непрошенной память проснулась.

"Где ж вы лежите теперь, пацаны?

В братской могиле у мраморной стелы,

Там по весне всегда птицы поют...

Или в Ростове, в холодном вагоне*

Нашли свой последний приют?"

Что-то всё чаще стали мне сниться

Мост через реку с мутной водой,

Грозный в огне и усталые лица

Этих парней из пехоты морской...

Чаще смотрю я на старое фото -

Здесь им по двадцать, совсем пацаны,

Вот улыбается с краешку кто-то,

Будто бы не было этой войны... 

Раненый БТР /Игорь Некрасов/

Когда моя броня была неуязвима,
И краска не сошла до оспин рыжей ржи,
Не бредил я судьбой скитальца-пилигрима
И призраком себя в то время я не жил.
Мы были табуном. Таких, как я - пять дюжин.
Мы рысью и в галоп носились тут и там -
Где минимум дорог и много троп верблюжьих -
Топча Маликов край по прозвищу Афган.
Где мало пастухов, где много мин и боли
Упрятано в земле для ног и для колес,
Монисто из причин для траурных застолий,
И зло плодило зло, и злость рождала злость.

В тот памятный мне день в Кабул вели колонну,
А в ней обычный сброд: братва-наливники,
Тентованная чернь несла кубы и тонны,
Патроны и муку везли грузовики...
Чихнув на этикет, дымили гарь Камазы,
Мне так не довелось ни разу рвать нутро,
Хотя я столько дыр по прихоти спецназа
Изведал, подвозя их в пекло на "контрол".

Случилось, как всегда, неистово и скоро:
Фугаса пасть меня лишила колеса,
И сразу с двух сторон с лихвой наслали горы
Пираний из свинца по наши телеса.

Бойцам - не до меня: кто ранен, кто и хуже,
Забрали всех - ушли, остался я один.
С оторванной ступней, изранен и контужен,
Катящийся в овраг по руслу талых глин.

Вернулись ли за мной, мне это неизвестно,
Тоску перестрадал и больше не грущу,
Я выбрался тогда из той ложбины тесной,
Тропинку разглядев сквозь триплексов прищур.
Душманы, пастухи - никто меня не тронул, -
Боялись, или так мне истово везло,
Поныне колешу по призрачным законам -
Стал призраком себя, верша судьбы излом.

Пропажа /Вячеслав Кузнецов/

Я позабыл, какой у хлеба вкус,

Давясь баландой с лебедой прогорклой.

И лишь ночами снился хлеб -

Душистый, тёплый, с ноздреватой коркой.

Нет, я тогда от горя не ослеп,

В том ледяном седом полуподвале.

Мы потеряли карточки на хлеб

И, голодая, - просто пропадали...

И было странно:

Каждый день, с утра,

Всё те же люди в очередь вставали,

К прилавку прорываясь "на ура",

А нас отныне это не касалось.

Ты очнулся вчера /Татьяна Яшина/

Тусклый свет круглой лампы. Больница. В халатах врачи
Быстрым шагом снуют тут и там. Где-то хлопает дверь.
Твой сосед, тот, что справа, без ног. Он неделю молчит.
Твой сосед, тот, что слева, он мира не видит теперь.

Ты очнулся вчера. Ты, похоже, в бою уцелел.
И пока что не знаешь, чем долгий закончился бой.
Помнишь, кажется, только, как начался сильный обстрел,
Как товарищ кричал тебе: "Миха, нас справа прикрой".

А потом - лишь туман, и горячая боль в голове.
А потом - закружилась земля, а затем - темнота.
Но ты выжил. И смотришь в окно. За окном лёгкий снег.
Он летит не спеша. А в душе у тебя пустота.

Будет всё по-другому теперь. Не сдавайся, боец!
Бог даёт еще шанс. Он пока что тебя уберёг.
Значит, жизнь продолжается. Это ещё не конец.
И в груди твоей будет гореть золотой огонёк.

Военный корреспондент /Дмитрий Юрчук/

Там, где пули свистят, где разрывы снарядов,

Где опять разгорается злобы костёр,

Там ведёт репортаж, не считая преграды,

Наш российский отчаянный брат военкор.

Несмотря на мороз, на жару или бури,

Даже в самой далёкой точке нашей земли,

Журналисты опять смело лезут под пули,

Чтобы правду все люди увидеть смогли.

Человек живёт на белом свете... /Александр Межиров/

Человек живёт на белом свете.
Где - не знаю. Суть совсем не в том.
Я - лежу в пристрелянном кювете,
Он - с мороза входит в тёплый дом.

Человек живёт на белом свете,

Он - в квартиру поднялся уже.
Я - лежу в пристрелянном кювете
На перебомблённом рубеже.

Человек живёт на белом свете.

Он - в квартире зажигает свет.
Я - лежу в пристрелянном кювете,
Я - вмерзаю в ледяной кювет.

Снег не тает. Губы, щёки, веки

Он засыпал. И велит дрожать...
С думой о далёком человеке
Легче до атаки мне лежать.

Если спросишь /Юрий Беридзе/

Меня провожает неполная рота

и вся, что в бою уцелела броня.

Обычная рота, царица-пехота,

неполною стала она без меня.

А так, слава Богу, все целы покуда -

один только я ухожу навсегда,

пока что не знаю, в какие пределы,

но, Боже, тебе-то известно, куда.

Серёжа, держись! /Андрей Ледащев/

От взрыва в ушах свистит,
как стеклом по железу,
Но под завесу дымов
мы почти добрались.
Три сотни шагов доползём,
добежим и долезем.
"Серёжа, держись, я прошу тебя -
только держись!"

Жгуты из аптечек, бинты,
турникеты, пакеты.
Всё в дело, всё в тело и даже
в мышцу промедол.
Про подвиги наши пускай
не напишут в газетах,
Как мы погибаем,
когда нас утюжит хохол.

Хлопок за спиной, и до взрыва
секунды четыре.
Скрипит на зубах
луганской земли чернозём.
Я сплюнул, ругнулся, как будто
один в этом мире,
"Серёжа, держись - мы с тобой
до своих доползём!"

Война нас не щадила /Анатолий Карасёв/

Свинцовая метель

к земле прижала.

Смертельная шрапнель

пустила жало.

Нагрудным снегирём

халат расцвечен.

Его зовут Артём -

поставлю свечи,

Коль выживу в бою

здесь, под Смоленском,

У смерти на краю

на поле энском.

Девятая рота /Олег Суриков/

...Известно с библейских времён, что в огне нету брода
И нет в магазинах последним патронам цены...
Девятая рота, особая рота, десантная рота...
Девятая рота, стоят здесь твои пацаны...

Решают проблемы войной и вожди, и народы
С времён македонских до путинско-бушевских дней...
...Девятая рота, отдельная рота, десантная рота,
Девятая рота - десятки российских парней...

...А рифмы размер разорвут, как "браслет" заключённый,
По грифу струна зазвенит - всё сильней и больней...
...Встречали в Ташкенте "двухсотыми" сотни девчонок
Парней своих русских, своих белокурых парней...

На ледяной ладони Ладоги /Павел Великжанин/

Они всё знают без поэзии,

Кто голодали, бились, мёрли:

Как финский нож солёным лезвием

Торчит, костлявый, в невском горле,

Как в свете фар сияют радуги,

А смерть столбом снарядным брызнет -

На ледяной ладони Ладоги

Упрямо бьётся жилка жизни -

Как метроном считает хлебные,

То ли мгновенья, то ли крошки...

Что могут речи все хвалебные

Добавить хоть к одной бомбежке?

Эти умные мальчики /Людмила Гонтарева/

Эти умные мальчики с крепким словарным запасом,
что бесстрашно в атаку рвутся всем смертям / всем чертям назло...
На груди - Че Гевара, в наушниках - "Сектор газа".
Пуля-дура - понятно: случайно опять повезло.

А затем - ренессанс тоски и триумф бессонниц.
Безутешной рыбой становится вдруг песок.
Ни елейный тон, ни надрывный хор богомолиц
не уменьшат боли. И снова вишнёвый сок

♫ Штурм /Сергей Тимошенко/

Яркий луч, прорываясь сквозь тьму,

Осветил незнакомый квартал.

И из мрака навстречу ему

Показался разбитый вокзал.

Мёртвый лик обгоревших машин

Изуродован рваной бронёй,

Чёрный дым от расплавленных шин

Пеленою повис над землёй.

Кто видел такое своими глазами,

Тот будет не раз, просыпаясь ночами,

Искать под рукою последнюю пару рожков.

Забыть невозможно тот вечер морозный,

Когда мы вошли в затаившийся Грозный,

Где нас поджидала голодная стая волков.

Так, наверное, выглядит ад,

Что обещан нам был в новый год.

Твёрдым шагом мы, как на парад,

Шли на штурм по приказу "Вперёд!"

Мирной жизни взорвав тишину,

Стали явью кошмарные сны,

И внезапно объяло страну

Пламя новой гражданской войны.

Могилы нам рыли снарядов разрывы.

Такие картины лишь в фильмах красивы,

Которыми с детства учили нас, как воевать.

А здесь каждый час погибают ребята,

Их жизнь коротка, как приклад автомата,

Но Родине нашей, похоже, на это плевать.

♫ Неоконченное письмо /Александр Ерохин/

"Если ты читаешь эти строки, то меня, наверно, нет в живых.
Час назад крылатая ракета сбросила с небес российский "МиГ".
И когда сработала тревога, катапульту выбросил прибор,
Замело осколками дорогу, и последний вздох издал майор.

А ракеты мчались, словно мухи, прорывая крепкую броню,
А с проклятых гор сползали "духи", убивая молодость мою.
И бесстрашный взор погибших братьев смотрит на распятую луну.
Капитан Ильин, сержант Кондратьев, вы погибли за свою страну.

А над Россией кружится метель,
Летят похоронки в Самару и Тверь.
И матери плачут, и жёны рыдают,
А мы умираем, а нас убивают.
Чужие мы здесь, то не наша война,
Лежит на броне молодой старшина,
И шепчут кровавые губы:
"За что нас, страна?"

♫ Пусть будет мир /Александр Ерохин/

А планета устала от войн,

От бессмысленной битвы за власть,

Где в крови принимающих бой

Мир рискует без вести пропасть.

И всё чаще разрывы гремят,

Не щадя стариков и детей,

И рыдает над другом солдат,

И становятся люди злей.

А мы лишь гости на земле,

И вечно жить нам не дано.

Зачем, скажи, тогда мы начинаем войны?

Давайте будем в мире жить

И каждый новый день ценить,

Ведь наши дети мира этого достойны.

А мне дочь нарисует парад,

Вместо танков там море цветов,

Дети за руки держат солдат,

Снизу подпись: Мир - это любовь!

И так горько защемит в груди

От наивной девчачьей мечты...

У детей наших всё впереди,

Если мир сохранить сможем мы.